– Вспомнил о тебе – надо бы пополнить коллекцию Любченко.
– Интересная штуковина, – пробормотал майор.
– А что это за буквы?
– Без понятия… Спасибо, конечно, за сувенир, но у этой вещи должен быть хозяин.
– Я поинтересовался у соседей. Фамилия хозяина квартиры – Бородич. Вроде бы проживает в Швеции и даже организовал себе гражданство. Никто из них ни разу его не видел. За те два года, как дом заселили, в квартире появлялись разные люди, но постоянных жильцов не было.
Левченко не мог сказать, с какого момента начальство стало видеть в нем специалиста по тайным сектам. После успешного дела с российским филиалом «Аум Синрике»? После ареста богини «Белого братства»? С некоторых пор его регулярно привлекали к подобным делам.
Сам он считал себя профаном в этом «потустороннем» мире, гораздо более сложном и запутанном, чем реальный. Часто он задавал себе вопросы: какая сила влечет людей в тайные общества? Чего они хотят? – Причаститься к сокровенному знанию? Очутиться среди избранных? Завоевать высокое положение в новой иерархии, отрицающей земную? Или наоборот – не заботясь о будущем, слепо подчиниться чужой воле?
Беседуя с людьми, многие из которых с трудом возвращались к реальности, он пытался разобраться в их верованиях, даже самых бредовых. Но убеждался все больше и больше: главного они не в состоянии рассказать, даже если захотят.
Посвящение в таинство, видимо, заключается не в передаче и получении «секретной» информации, а в глубоком, не поддающемся передаче словами переживании, в котором слиты страх, боль и чувство просветления. Адская смесь…
Глава вторая. Предварительное расследование
Молодой человек в малиновом пиджаке прислонился спиной к стене – из последних сил боролся с подступающей дурнотой. Мигунов быстро присел на корточки и осмотрел тело, не касаясь его руками.
Не имело ни малейшего смысла приглашать врача, чтобы услышать его заключение. Смерть Альтшуллера не вызывала сомнений, она была столь же очевидной, как пасмурное небо, моросящий дождь и безрадостное море за окном. Стальной шип проткнул его голову насквозь – войдя на затылке, у основания черепа, он вышел из левой глазницы.
Теперь Каллистратов понял, какой запах показался ему отвратительным – запах крови.
– Я ничего не сделал, – пробормотал молодой человек в малиновом пиджаке. – Он уже лежал на полу.
Спрятав лицо в ладонях, юноша глубоко и прерывисто дышал.
– Кто будет звонить в милицию? – осведомился Каллистратов.
– Беру на себя. Я вроде бы ближе всех к телефону, – Мигунов никогда не упускал случая «попасть в историю».
– Осторожно, на трубке могут быть отпечатки пальцев! – истерично взвизгнул молодой человек.
– Григорий Евсеевич, вы у себя? – раздался женский голос из коридора.
– Блин, – Мигунов высунул голову наружу и попросил даму пригласить в номер старшего администратора.
– А Григорий Евсеевич? Он обещал меня принять.
– Это сейчас невозможно. Прошу вас, сходите за администратором. Тут всего два шага.
– Вот и сходите сами. Что я вам, девочка в конце концов?
– Марш на первый этаж! – скомандовал Мигунов.
Вернувшись в комнату, он сообщил:
– В самом деле. Пусть лучше администрация вызывает кого надо.
– Я его пальцем не трогал, – твердил молодой человек.
– Если вы встретите милицию в таком состоянии, то нужные улики отыщутся как по волшебству.
Появилась администраторша – представительная женщина лет пятидесяти в строгом костюме. Ее ухоженное лицо исказила гримаса ужаса. Она подняла глаза на присутствующих, словно спрашивая, как такое могло произойти.
– Мы сочли своим долгом прежде всего известить вас, – светским тоном заявил Мигунов.
– Какой кошмар, – администраторша опустилась в кресло, потом вскочила и кинулась в прихожую, чтобы захлопнуть дверь.
– Вы надеетесь избежать скандала? – спросил Каллистратов. – Следователь все равно начнет допрашивать всех подряд.
– Это будет потом… Господи, почему его умертвили так ужасно? Теперь фестивалю конец.
Прибывшая на место преступления милиция первым делом перекрыла все входы и выходы. Труп сфотографировали и увезли на экспертизу. Из номера забрали все личные вещи Альтшуллера, даже окурки из пепельницы. Сняли отпечатки пальцев с дверной ручки, с телефонной трубки, со стола.
Первым взялись допрашивать Каллистратова. Он продемонстрировал свою аккредитационную карточку.
– Не могли дождаться пресс-конференции? – подозрительно спросил человек в штатском.
Пиджак у следователя явно поизносился на воротнике и рукавах, да и сам он, чувствовалось, давно не был в отпуске.
– Хотели успеть первыми. Когда собирается куча народу, толком уже не поговоришь.
Олег не сомневался, что Мигунов станет отвечать в том же ключе. Свою записку тот давно порвал и предупредил молодого человека не упоминать о ней:
– Лучше перестраховаться. А мы со своей стороны подтвердим, что все вошли одновременно. Нельзя давать этим товарищам ни малейшей зацепки.
Сотрудник Альтшуллера с готовностью согласился. Он не был телохранителем – просто выполнял функции «фильтра», просеивая людей, домогавшихся встречи с популярным бизнесменом. Поэтому вид трупа совершенно выбил его из колеи.
– Вы заметили что-нибудь подозрительное? – продолжал допрос человек в штатском. – Кто-нибудь входил в номер перед вами или выходил из него?
Следователь задавал те вопросы, которые задают все следователи в мире.
– Нам понадобятся ваши паспортные данные и отпечатки пальцев.
Оставив следы на пластинке из оргстекла, Каллистратов потом долго отмывал руки. Покончив с теми, кто первыми обнаружили труп, милиция принялась за гостиничный персонал и постояльцев второго этажа. Впрочем, действовали они с прохладцей, зная, что ни лавр ни терний не светит на этом пути – им просто-напросто не дадут пройти его до конца. Пришлют бригаду из Москвы – какого черта потеть ради чужой славы?
Мигунов в очередной раз проявил свои фантастические способности. Едва выскочив из номера, он помчался передавать материал в редакцию. А к вечеру сумел установить контакт с кем-то из милицейской команды и разузнал о результатах экспертизы, а также о предварительных итогах допросов.
Экспертиза показала, что смерть наступила между тремя и четырьмя часами дня – возможно в то самое время, когда Каллистратов с Мигуновым поднимались на второй этаж. На орудии убийства отпечатков пальцев не обнаружилось. Зато на дверной ручке следов было более чем достаточно – их предстояло еще идентифицировать. Свидетелей пока найти не удалось – люди из соседних номеров не слышали ни шума, ни криков.
– Ничего сенсационного, – признался Мигунов. – Вполне предсказуемый результат.
– А личные вещи? – спросил Каллистратов.
– Они еще не начинали с ними работать. Составили только опись: около трех миллионов рублей и триста долларов наличными, паспорт, пачка сигарет «Кент», пейджер, два костюма, несколько галстуков и дальше всякая мелочевка.
– Только бы ничего не растворилось по дороге из гостиницы в отделение.
– Как раз в этом смысле сочинские менты заслуживают доверия. Вряд ли здешнее начальство станет на них давить ради утайки улик – тут на курорте свои насущные проблемы. Очень удачно, что именно они начали работу, успели провести экспертизу. Бумаги из дела не выкинешь, теперь у москвичей будут хоть немного связаны руки.
Они беседовали в кафе на предпоследнем этаже гостиницы. Облачность немного рассеялась, проглянуло багровым заходящее солнце и поверхность моря ожила, заиграла бликами – правда, они не слепили глаза.
Милицейский карантин еще не закончился, и все запертые в здании уже ощущали некоторую общность. За каждым столиком разговор велся только о трагическом происшествии и сопутствующих обстоятельствах. Одни доказывали, что причины преступления кроются в «серьезном» бизнесе – нефтяном или автомобильном: