– Другие варианты уперлись в проблемы с логистикой из-за обязательного режима конвоев. Я посчитала, что даже профессор Павел Северов из Новороссийска-на-Дарье сможет достигнуть нас лишь спустя сорок часов… Если это время вас устраивает, я его вызову.
– А поближе кого-нибудь нет?
Александра опустила глаза.
– Есть один вариант, но вы будете недовольны.
– Чем именно?
– Обтекаемо говоря, человеческими качествами.
– Это что, очень необязательный и сильно пьющий черный пацифист из Сан-Франциско?
– Нет, это непьющая, но своенравная, неуправляемая и адски острая на язык профессорша.
– Как ее зовут?
– Афина.
Товарищ Иванов присвистнул, дескать, «вот это имечко!»
– Ей отец дал, ярый поклонник античной культуры.
– А фамилия?
– Железнова, – нехотя ответила Александра.
– Родственница?
– Сестра. Сводная. По линии отца. Афиной он ее назвал на спор с другом, преподавателем древнегреческого в университете.
– А что, это забавно! Чрезвычайно забавно! – оживился товарищ Иванов. – Я даже и забыл, что у тебя есть сестра… И про батюшку твоего никогда не думал в таком контексте… Фотография есть?
– Чья?
– Да богини твоей… Афины.
– Имеется, – Александра протянула спецуполномоченному свой планшет.
С матового экрана на товарища Иванова взглянула молодая женщина лет тридцати с узким длинным лицом закоренелой вегетарианки, римским носом и густыми вьющимися волосами до плеч. Тяжелые кудри были схвачены на лбу затейливой кожаной повязкой.
На женщине была линялая спортивная майка с надписью «Олимпиада 2620», так что развитые мышцы шеи и плеч можно было вот так очень запросто разглядывать… Необычного колера изумрудно-ореховые глаза женщины глядели прямо на зрителя. И в глазах этих светились несредний ум, а еще женское превосходство, а еще печаль, нередкая спутница несреднего ума.
– Немедленно зови! – потребовал Иванов.
– Видите ли, есть проблема. Афина – особа крайне самостоятельная и в чем-то даже избалованная… Ей надо что-то пообещать, иначе она не согласится.
– Ну так денег ей пообещай! Зарплаты у научных работников Российской Директории, конечно, неплохие, особенно в сравнении с иными другими державами, но от премиальных наши невтоны и катоны обычно не отказываются, хе-хе…
Александра покачала головой.
– Денег у нее более чем достаточно.
– Более чем? – Иванов не скрывал своего удивления.
– Афина замужем за крупным акционером «Громовстали» Григорием Болотовым, – на экране планшета показалось бледное самоуглубленное лицо сорокалетнего мужчины, рассеянно глядящего куда-то за кадр. – В экспедиции она отправляется исключительно на собственном звездолете под названием «Эйлер»… А ее муж спонсирует факультет и несколько лабораторий в Хабаровском государственном университете, он сам родом оттуда.
– Тогда обещай ей там по обстоятельствам что-нибудь возвышенное! Ну, чего она сама захочет… Что-то она да хочет, так?
– А если Афина попросит нечто невыполнимое? – товарищ Александра неприязненно пожала плечами. У нее были еще свежи воспоминания о том, как Афина требовала немедленно везти умирающего от рака отца в удаленную здравницу на Трайтаоне, где какие-то биоактивные сернистые грязи.
– Обещай даже невыполнимое… Потом разберемся, – черпнул воздух щедрой рукой товарищ Иванов. Черпнул, как показалось Александре, чуть более легкомысленно, чем пристало человеку в его статусе и положении.
Глава 2
Семнадцать метров ниже уровня моря
Май 2622 г.
Океан Радости
Планета Зенобия, система Цай
Серебристые, в мелкую крапинку спины китовых скатов проскользили в метре от Афины, и исследовательница проводила их цепким взглядом из-под маски.
Сейчас должно было начаться самое интересное: скаты изменят цвет на сине-голубой, разделятся на три группы и начнут загонять стаю шипоротов в мелководную лагуну. Там, в лагуне, скаты съедят почти всех шипоротов. После чего изменят цвет на салатно-зеленый. А она, Афина Железнова, впервые заснимет эту многоцветную трапезу для науки… Ну и для канала «Подводник» заодно.
Афина слегка шевельнула длиннейшими ластами, сняла с пояса камеру, и… в этот миг в ее наушниках раздался громкий сигнал вызова.
Гадать «кто звонит?» Афина не стала. Была уверена: это ее муж, Григорий Болотов – единственный человек, которому позволялось тревожить Афину во время подводных погружений, а заодно единственный самец вида хомо сапиенс на планете Зенобия.
– Ну что там еще, Гриша?
– Тут тебя вызывают. По Х-связи.
– Кому не лень? – с трудом скрывая недовольство, проворчала Афина; она ненавидела говорить в маску.
– Александра.
– Какая еще Александра? С кафедры, что ли, секретарь? Я же сказала им: до конца мая я умерла и не воскресну!
– Не с кафедры… Сестра твоя.
– А… Саша? Скажи, пусть перезвонит через полчаса. Нет, через час… Или еще лучше – завтра.
– Она очень настаивает. Кажется, что-то случилось…
– Случилось? Да что же, Гриша?! Самое страшное, что могло случиться с нашим отцом, уже… А больше нас с ней ничего не связывает!
– Вот ты это ей сама и скажешь! Переключаю, – с доброжелательной непреклонностью ответствовал Григорий.
– Фенечка, дорогая, выслушай меня внимательно и как можно быстрее дай мне свой ответ. Это очень важно. Я говорю с тобой от лица правительства Российской Директории. Планета Грозный в системе Секунда будет полностью уничтожена через трое суток. Это сделает ксенораса ягну. Вообще-то раса эта строго засекречена, так что я очень доверяюсь тебе, когда сообщаю о ней. Вместе с планетой безвозвратно погибнет уникальный биогеоценоз и два миллиона видов живых существ. Ты лучше меня знаешь, что особую ценность представляет поствулканическая биота архипелага Буровского. Ты сейчас единственный ученый мирового уровня, который может прибыть на Грозный быстро, благодаря вашей пространственной близости и прекрасной Гришиной яхте «Эйлер»… Соответственно, я прошу тебя спешно прилететь на архипелаг Буровского и вывезти хотя бы несколько самых интересных, по твоему мнению, биологических видов… Остаюсь у аппарата и очень жду твоего ответа, дорогая моя Фенечка.
Афина поддула жилет компенсатора и медленно поплыла к солнцу.
Восемнадцать метров до поверхности…
Четырнадцать…
Двенадцать…
«Дорогая моя Фенечка… – перекривляла интонацию сестры, исполненную елейной дуболомности, чуткая Афина. – Подумать только! Идиотка Фенечка тоже на что-то сгодиться может!»
Времени на раздумья Александра дала ей совсем немного.
Прямо скажем, совсем не дала…
Впрочем, Афину это беспокоило значительно меньше, чем она пыталась изобразить – на самом деле она обожала во всем экспромты, любила риск, любила перемену мест.
И хотя к Александре – и как к человеку, и как к сестре, и как к чиновнику – у нее было множество претензий (претензий женщины, сестры и свободомыслящей интеллектуалки!), приходилось признать, что давненько ей не предлагали ничего столь же сногсшибательного.
Афина всплыла, опустила маску на горло и помахала мужу, который сидел за штурвалом катера. Григорий был загорелым, доброжелательным и немного инопланетным – как всегда.
Еще минута – и вот она уже передала мужу баллоны, а затем и ласты (на каждой была изображена голопупая русалка). И, держась за блестящие хромированные поручни, принялась взбираться на катер, нервно подрагивающий в мертвой зыби.
– Что там стряслось у Сашки? Что за срочность? – поинтересовался Григорий, рассеянно глядя, как на дне катера под сидящей Афиной собирается лужа морской воды, она текла с гидрокостюма.
– Да зовет нас на архипелаг Буровского… Это Грозный, система звезды Секунда… Тамошнюю фауну спасать… Притом срочно. Умоляет!
– Умоляет? А что они нам за это дадут? – В голосе Григория зазвучало игривое корыстолюбие заядлого карточного игрока.