Он начал осторожно вытаскивать трубку наружу. На пластиковой поверхности блеснули сгустки слизи, оставленные трахеей. В воздухе, и без того спертом, поплыл зловонный запах.
Еще немного.
Еще.
Пиканье, ритмично повторяющееся до этого момента, которое доносилось из аппарата ИВЛ, внезапно сбилось. Назарову стало жарко, влажная от пота рубашка приклеилась к разгоряченному телу.
Еще немного.
Назаров вздрогнул, когда показался конец трубки. Он медленно повернул голову в сторону монитора. Зигзаги исчезли. Теперь по экрану лениво тянулась ровная линия, делящая его пополам, бесконечная и скучная.
Бородач аккуратно вставил трубку обратно в глотку псевдобрата и принялся осторожно проталкивать ее вглубь. Ровно до того уровня, где она была до его прихода. После этого он быстро стянул перчатку и сунул ее в карман брюк.
– Пока, братик, – чуть слышно промолвил этот тип, пряча туда же опустевший пузырек. – Ничего личного. Такие времена, Гена.
Он убедился в том, что не оставил за собой никаких следов, вытер лоб и двинулся к двери. Там бородач остановился и обернулся к старухе. Она как заведенная продолжала исступленно сжимать пальцы, хрипела и булькала, словно закипающий чайник. Ее слепые безжизненные глаза таращились в прогорклую пустоту.
– Выздоравливай, бабуля, – вполголоса проговорил Назаров, ухмыльнулся и добавил: – Хотя я лично в этом сомневаюсь.
Он вышел из реанимационной и огляделся по сторонам. Худощавого врача нигде не было.
Заказ выполнен
Бородач быстро спустился на первый этаж.
Дежурный врач, встретивший его получасом ранее, дремал на стуле, положив рыхлое лицо на руки, сложенные крест-накрест. На пухлых губах блестела слюна. Журнал, в котором были спрятаны деньги, лежал рядом.
Улыбнувшись краем рта, Назаров поднял его двумя руками за обложку и потряс в воздухе. Тихо зашелестели бледно-желтые страницы. Оттуда ничего не выпало.
На его лице появилось удовлетворенное выражение. Конечно, деньги решают все.
Он вернул журнал на место, снял халат, положил его на потертый диван, стоявший у выхода.
– Спокойно ночи, – тихо проговорил Назаров, подмигнув спящему толстяку.
Ключ был в замке входной двери, и он без каких-либо затруднений покинул клинику.
Дождь почти прекратился, превратился в редкую морось. Назаров обогнул угол, прошел сотню метров и завернул во двор. У гаража-«ракушки» была припаркована «девятка» цвета «мокрый асфальт». Оглядевшись по сторонам, он открыл дверь и плюхнулся на заднее сиденье.
– Наконец-то, – пробасил парень лет двадцати пяти, сидевший за рулем автомобиля. У него было спортивное телосложение, на голове короткий «ежик», сквозь который просвечивал широкий рубец.
– А мы уже думали, что накрыли мусора нашего Колю.
– Не дождетесь, – хмуро отозвался фальшивый Назаров, с шумом захлопывая дверь.
Водитель повернул ключ зажигания, и проснувшийся мотор послушно заурчал.
– Как все прошло, родной? – осведомился пассажир, развалившийся на заднем сиденье.
Характерный акцент, зачесанные назад густые черные волосы и крючковатый нос выдавали в нем кавказца. Молодой человек выглядел благодушно, почти умиротворенно, но в колючих глазах, буровивших убийцу, мелькали хищные огоньки.
– Все нормально, – отрывисто бросил Назаров.
Он резким движением сорвал с головы растрепанный парик. За ним последовала наклеенная борода с усами.
– Чувствую себя Фантомасом, едрить-колотить.
– Не нервничай, – сказал кавказец, зашуршал пакетом, вынул из него бутылку. – Выпей. Старый добрый «Распутин». Подмигивает обоими глазами после литра. – Он открыл пробку и протянул водку убийце.
Назаров чуть помедлил, взял бутылку, сделал судорожный глоток, закашлялся, шумно выдохнул и вытер губы.
Спортсмен и его черноволосый приятель беспечно рассмеялись.
– Ты вот что учти, Джафар, – сказал, отдышавшись, Назаров, брезгливо снял очки, моргнул несколько раз. – В таких делах я участвую в последний раз. Нанимай для подобных пакостей других ребят.
Джафар хмыкнул, убрал парик с накладной бородой в пакет. Туда же отправились и очки.
– Это касалось только нас, братишка, – напомнил он. – Незачем впутывать сюда посторонних людей. Сечешь?
Назаров промолчал.
– К тому же я списал с тебя весь долг, – продолжал Джафар. – А сумма-то была ой какая немалая! Как ты собирался со мной расплачиваться? А я бы не сегодня-завтра счетчик врубил. Тебе лафа подвалила, радоваться надо халтуре! Делов-то – отрубить воздух этой падали. Ты точно уверен, что сученыш сдох?
Назаров вспомнил лицо своего клиента – страшное, багровое, распухшее, как у мертвеца, и по спине его заскользил ледяной ручей.
– Я видел монитор с прямой линией, – ответил он. – Для верности еще в вену капнул одно средство.
Джафар насторожился и осведомился:
– При вскрытии не всплывет?
Убийца покачал головой и ответил:
– При попадании этого яда в кровь просто останавливается сердце.
– Лады. Сережа!.. – позвал Джафар.
Спортсмен повернулся и протянул Назарову конверт.
– Это премия, братан, – пояснил Джафар, глядя, как сообщник забирает деньги. – Так что ты в плюсе. И долг закрыл, и сверху заработал. Да еще всю нашу команду от бешеного шакала освободил. А то он покусал бы кого-нибудь ненароком.
– Я не убийца, – безмерно уставшим голосом проговорил Назаров.
– Ага, – с серьезной миной подтвердил Сергей. – Но деньги взял.
Он и Джафар вновь зашлись холодным, безрадостным смехом.
– Держи, – сказал Назаров, протягивая азербайджанцу замусоленный пропуск, который демонстрировал дежурному врачу. – Никогда не работал в этом гребаном НИИ и не собираюсь.
– Оставь на память, – предложил Джафар, но тот качнул головой и положил пропуск на сиденье.
На минуту в машине воцарилось молчание. Слышалось только монотонное тарахтение мотора.
Назаров возился с плащом, избавился от него и облачился в кожаную куртку.
– Съезди отдохни, братан, – прервал паузу Джафар.
Он не сводил пристального взгляда с зажигалки, которую ловко вертел между пальцами.
– Там хватит на многое. А через месяц встретимся. Дело одно намечается. Сразу оговорюсь, не мокруха.
– Разберемся. Ну все, пока, – бросил Назаров.
Было явно видно, что ему не терпелось покинуть машину, тем более когда в кармане покоился конверт с деньгами. Он обменялся рукопожатиями с мужчинами, вышел из машины и быстро зашагал прочь.
Джафар вынул из нагрудного кармана пиджака пачку сигарет.
– Что думаешь, Сережа? – прикурив, спросил он.
– А нечего тут думать, – буркнул спортсмен. – Завтра звякну в регистратуру. Клиент мертв – тема закрыта. Клиент жив – действуем по плану «Б». Только тогда и нашего киллера обделавшегося придется за жабры брать. Но я все-таки уверен в том, что все в ажуре.
– Будем надеяться, – сказал Джафар, приоткрыл окно и выпустил в промозглый осенний воздух струйку дыма. – Я о другом подумал.
– Ну?
– Этот дурачок сначала в обычной больнице лежал. А потом вдруг его резко перевезли в частную лавочку. Здесь каждые сутки денег стоят, Сережа. И немалых.
– Хочешь сказать, что у нашего клиента их не могло быть? – осведомился спортсмен и сощурился.
– Ты верно мыслишь, – сказал Джафар, высунул руку в окно и щелчком ногтя стряхнул пепел с тлеющей сигареты. – Кто-то за него заплатил. Сечешь?
Сергей пожал плечами. Ему было все равно, по чьей инициативе их недруг, оказавшийся в черном списке, был переведен из простой больницы в коммерческую клинику. Главное в том, что работа сделана, причем чисто.
– Сейчас-то какая разница, Джафар, – сказал он. – Вопрос решен. Впереди много новых и интересных дел.
Азербайджанец выбросил недокуренную сигарету, закрыл окно и сказал:
– Ладно, поехали в кабак. Пташки заждались.
«Девятка» вырулила со двора, развернулась и покатила по ночной улице.