Сердце забыло, как биться, в лицо словно ледяной водой плеснули, тело прошиб холодный пот. Да я их раньше только по телеку видела! Сегодня утром в репортаже о высокородном госте, который заказал два десятка платиновых корон на какой-то турнир невест… И уж никак не ожидала столкнуться с загадочными иномирными гостями нос к носу. В голове зазвенела паническая мысль, что нужно оттолкнуть “бизнесмена” и спрыгнуть, пока не поздно, но пальцы мои словно заиндевели, никак не хотели слушаться и отпускать пиджак мужчины. А брюнет смотрел так, словно я – ползущая по его одежде гусеница, и лишь воспитание не позволяет при всех брезгливо её стряхнуть.
А потом дракон оторвался от земли, и я задохнулась от порыва ветра, который едва не сбил меня с ящера. И лишь намертво вцепившись в незнакомца, оставалась в резном кресле, которое было привязано к спине огромного чудовища. Внизу серебрились вспышки фотоаппаратов и сотовых: люди не упускали случая похвастаться тем, что воочию видели настоящего дракона из другого мира. А вот я бы с удовольствием никогда бы с ящером не встречалась…
Когда земля под нами закачалась, как огромная чаша, я ещё сильнее прижалась к напряжённому-выпрямленному мужчине и зажмурилась. Боже, зачем я села в это такси?! Зачем настояла, что первая? Почему не спросила, такси ли это? Что теперь делать? А если этот дракон сейчас улетит в свой мир? Что я буду делать в совершенно незнакомом, полном жутких чудовищ месте, где нет ни родных, ни друзей?! А-а-а!
Меня тронули за плечо:
– Девушка… приехали.
Я вздрогнула и, приоткрыв один глаз, вздрогнула. Передо мной сидел всё тот же таксист, а я сама едва ли не на колени забралась донельзя недовольному “бизнесмену”.
– Похоже, это не такси, – тихо произнесла я.
– Рад, что кое-какие мозги у людей всё же есть, – недовольно прошипел брюнет и глянул грозно: – Скажите, вы на всех самцов так набрасываетесь, или это мне так повезло?
Я даже застыла на миг, растерянно моргнула: “Самцов”?! И почему-то стало так стыдно, что даже пятки, казалось, покраснели. Что-то в тоне незнакомца не оставляло сомнений, что именно он имеет под этим словом. Впрочем, я быстро взяла себя в руки и, отстранившись, нарочито бережно поправила его галстук и пиджак. Смахнула с лацкана несуществующую пылинку и с доброй улыбкой крокодила проговорила:
– Какие другие самцы?! Да рядом с вами хоть Тео Джеймса1 поставь, его никто не заметит! – Похлопала по плечу и добавила: – Спасибо, что подвезли и простите за то, что настояла…
– Это было весело, – встрепенулся водитель, но, поймав сумрачный взгляд “бизнесмена”, быстро отвернулся и вжал голову в плечи.
Я дрожащими руками открыла дверцу и, практически вывалившись из машины, едва ощущая ватные ноги, поковыляла к входу. Посекундно оборачивалась, пытаясь решить: действительно ли я летала на драконе… или же это галлюцинации? В последние недели я спала по три-четыре часа в сутки, теряла десятки потов в спортзале и ломала голову над связками для нашей группы. Плюс полдня в больнице… надышалась там всякой гадостью. А может “чаёк”, которым угостила меня добрая бабулька с оранжевыми, как мухомор, из которых, по ходу, и был заварен напиток (неважно, грибов или волос), одарил меня весьма буйной фантазией и офигительными глюками? Вот правду сказки говорят: не пей чужого – козлёночком станешь! Или драконом…
Уверившись в том, что дракон мне померещился, успокоилась и понеслась по лестнице вверх. У высоких дверей, из-за которых доносилась громкая музыка, меня окружили “Забияки”. Дара схватила меня за руку и, бледнея на глазах, прошептала:
– Это конец! Лиська получила…
– Неважно сколько! – оборвала я и обвела всех грозным взглядом: – Мы получим больше! А ну, подобрали сопли! Спина прямая, грудь колесом, булки сжали… Вперёд!
Стянув худи, в чём была, – цветастые леггинсы и спортивный топ, – выскочила на сцену. На бегу помахала Фантомасу бумажкой с печатями (мол, всё пройдено!) и кивнула Толику. Наш штатный диджей нажал на кнопку и… мы переглянулись: фонограмма не зазвучала. Спина похолодела, ноги словно приросли к полу. Конечно, мы изобразили бы нашу композицию и в тишине в любое время… но не сейчас. Все на взводе и из-за моего опоздания, и из-за экзамена, и из-за соревнования, и из-за Лиськи. Я сузила глаза: вот даже искать причину не надо. И так понятно, чьих рук дело! Ухватила ближайших “забияк” за шивороты и, притянув, прошипела:
– Собрались! Кто в связке – танцуем как обычно. У кого руки свободны – такт на восемь счётов. В ладоши, по полу, по заднице партнёра – мне по фиг! Всё ясно?!
Обвела суровым взглядом бледные лица и судорожно сглотнула. Мне было страшно, очень страшно! Даже ужас от полёта на несуществующем драконе не сжимал моё сердце столь ледяными пальцами, как сейчас, но я не имела права показать даже капельки тех эмоций, что пронизывали меня сейчас. Иначе конец. Мало того, что “Забияки” не получат шанс выступить от универа, так ещё и боевой дух упадёт так, что и экзамен завалим!
– Раз, два, три, – рыкнула я. – Пошли!
Хлопок, второй, и так по кругу. Одни входили в связку, другие передавали другу другу право хлопать. Пять, шесть. Движения, повороты, поддержки. Восьмёрка, и всё по новой. Становилось проще, всё отработано! Без музыки даже интереснее… Тёма хлопнул себя по щекам, и я едва сдержала смех: сочетание этого движения и красных “афгани”2 воскресило воспоминание, как мы все смотрели старую комедию.3
Улыбки “забияк” становились искренними, движения размашистыми, уходила скованность и тревога. Парни, шутя, хлопали себя по груди и пяткам, девчонки – по ягодицам… своим и пацанов. В итоге мы заигрались и, потеряв связь со временем, пошли по второму кругу. Но жюри нас не останавливало. Лишь Лиська в сердцах топнула ногой и, резко развернувшись, исчезла за кулисами. Я остановила ребят и, едва переводя дыхание, вытерла лицо. Пальцы лишь заскользили, и лучше не стало. Артём кинул полотенце, и я с благодарностью улыбнулась.
– “Забияки” нас снова поразили, – манерно произнёс наш любимый Фантомас. Довольно потёр блестящую лысину и покосился на коллег: – Как вам музыкальное сопровождение? Интересный ход, да?
– Не давите, Семён Семёнович! – высокомерно проговорила похожая на Шапокляк старушка. Дама вдруг улыбнулась, отчего её худое лицо словно превратилось в жатку4, и добавила: – Я и так вижу, что эти дети молодцы! Предлагаю выставить оценки и подсчитать результат.
Я сжала губы, чтобы не улыбаться слишком уж довольно (преподавателям не нравится подобное поведение до объявления победителя), кивнула друзьям на кулисы. Лучше пока исчезнуть из поля зрения. По дороге посмотрела вниз: где-то здесь должна была валяться бумажка – свидетельство, что я прошла медосмотр. Выбегая на сцену, я показала его Фантомасу, а потом бросила, чтобы не мешал. Но сейчас, оглядывая пустую сцену, похолодела от ужаса: справки нигде не видно!
Я поймала взволнованные взгляды ребят и встряхнув волосами, широко улыбнулась «забиякам». Да, внутри я так же трясусь, как они (нет, много больше!), но внешне уверенности у меня хватит на всю команду! Слушая баллы, которые декан называл начиная от самых низких (а «низкими» они были лишь условно, зачастую команды разделяли совсем уж призрачные границы), я каждый раз ощущала, как сердце обливается кровью. Да, мы не работали, мы пахали все время подготовки! Но старние не означает победы, увы… И то, что Лиська стащила одну из наших задумок, было плохо. А то, что мы показали новый элемент позже них – ещё хуже. И как бы я ни хорохорилась, утешая Тёму, что у нас ещё много находок, я делала основную ставку именно на «тройной»!
Но, услышав из уст Фантомаса «РуФокс», покачнулась и сжала локоть Тёмы, чтобы не упасть. Мы победили? Да, мы победили! Всего два балла разницы, но они есть! Где-то там, за границей моего сознания, словно сквозь толстый слой ваты, прозвучали аплодисменты, ребята прыгали вокруг, а я стояла и улыбалась. Мы победили! Вырвали право представлять универ… Если я найду справку!