Потом можно разойтись и поразвратничать, почему нет? И минет в машине, и секс в лесу, стоя прижатой к дереву, и петтинг шаловливыми пальчиками на задних рядах в кинотеатре – я отлично умею развлекаться и совершенно не стесняюсь экспериментов в сексе. Просто все эти эксперименты должны быть с кем-то, кого я уже допустила в свое интимное пространство, кому разрешила меня коснуться.
Да и зачем мне нужны эти проходные любовники? Настоящая близость и самое лучшее удовольствие приходят, когда двое уже изучили друг друга, нашли правильные позы и приемы, попробовали все, что было интересно и научились гарантированно доставлять наслаждение друг другу. Довести меня до оргазма не так уж просто – нужно знание, умение, терпение и главное, желание слушать, что я говорю. И то с первого раза не получится, потому что я не расслаблюсь. Не всем везет быть легко взрывающейся штучкой, но я не жалуюсь, потому что потом – о, потом открываются такие горизонты…
Когда я нашла своего мужа, он искренне считал, что если все делать как в порно – результат гарантирован. Если бы мы сразу бросились в объятья друг другу – это была бы катастрофа. Даже наш первый раз был полным отстоем: он сменил десять поз за десять минут, я устала, запыхалась и у меня свело судорогой ногу, но мы не только не приблизились к моему оргазму, мы растеряли даже то возбуждение, что уже было. Так и не кончив – я уже не могла, он тоже как-то разочаровался, мы просто заснули. И попробовали в следующий раз только потому, что за время свиданий уже влюбились друг в друга и не готовы были терять это чувство из-за неудачного секса. И не сразу, совсем не сразу, мы притерлись и поняли, что и как работает для нас лучше всего.
Муж был лучший любовник в моей жизни. В браке был лучший секс в моей жизни. За несколько лет нашего брака не наберется и трех недель без секса. По объективным причинам – например, мне делали операцию, хотя уже через три дня, едва я смогла вставать, я уже отсасывала мужу прямо в больничном коридоре, спрятавшись за кофейным автоматом. Или он уезжал в командировку, а жаркий виртуальный секс, конечно, был горяч и долго потом служил нам вдохновением после возвращения, но по-честному не в счет. Я думала, это продлится до старости. Но жизнь любит обламывать наивных дурочек.
Так что я никогда бы не поверила, что могу просто встать и пойти с незнакомым мужчиной в хвост самолета, запереться там в туалете и дать себя оттрахать до искр из глаз, совершенно не думая о гигиене, оргазме и душевной близости! А он всего лишь дотронулся до моей руки…
Это долгий перелет. После еды выключают свет и почти все пассажиры засыпают. Кто-то смотрит кино, кто-то включил подсветку и читает – но это далеко впереди, в нашей части салона темно. И между нами все еще искрит.
Он снял галстук, расстегнул верхние пуговицы бледно-голубой рубашки – боже, я хочу видеть, как она оттеняет его синие глаза в солнечном свете! Стюардесса уже не раз и не два прошла мимо, как бы случайно задев его бедром, потом наклонилась так, что ее грудь потерлась о его щеку и предложила еще кофе, еще воды, второй плед. Говорят, в больших самолетах есть помещения для экипажа, где трахаться немного удобнее, чем в туалете. И очередь не встретит заинтересованными взглядами.
Но он, кажется, даже не замечает всех этих знаков внимания, ему почему-то интересна встрепанная хипстерша в растянутом свитере и искусанными – им же! – губами. Его руки постоянно путешествуют по моим бедрами, он наклоняется и шепчет:
– Я все еще тебя хочу.
А я вижу. Классический костюм недостаточно свободен для того, чтобы скрыть его стояк. И я тоже все еще его хочу. Вот прямо это…
Я тянусь рукой и сжимаю его член через ткань. Качественную такую. Сразу чувствуется дорогой материал, погладить приятно. Поднимаю глаза и непроизвольно облизываю губы – таким жаром обливают меня синие глаза. Он смотрит на мой язык, еле заметно улыбается и кивает:
– Давай-ка поменяемся местами.
Я не знаю, что он хочет сделать, но послушно выбираюсь в проход, пропуская его к окну. И только когда он накрывает меня и себя пледами, а потом нежно укладывает мою голову к себе на колени, поглаживая по плечу, я понимаю его коварный план.
Здесь так многие устроились – кто-то один из пары спит на коленях у другого, поджав ноги, а потом меняются, чтобы получить хоть немного нормального отдыха. Дети у матерей, парни у девушек, жены у мужей. И мы – притворяемся такими же. На нас никто не смотрит. Только он накрывает мою голову краем пледа, а я расстегиваю там, в душной темноте, его брюки и тут только замечаю, что белья на нем нет.
Ах вот как! Я надеваюсь ртом на его член, и слышу участившееся дыхание. Тяжелая рука ложится мне на голову, он откидывается в кресле и легко-легко надавливает, направляя в нужные моменты.
Но меня не нужно понукать, я и сама жадно облизываю доставшийся мне приз, жалея только о том, что не могу как следует его рассмотреть. Ощупываю языком – длинный, жилистый, не слишком толстый, с небольшой головкой, которую так удобно обводить по краю и выбивать судорожный вдох, чувствовать напрягшиеся мышцы живота. Шелковая кожа скользит под напряженными губами, я стараюсь не увлекаться, чтобы не нарушить нашу конспирацию. Но все равно увлекаюсь, ускоряюсь, наслаждаюсь.
Я не особо люблю минет, но это не минет ради его удовольствия – это мое желание трогать и трогать, облизывать, сжимать, щекотать кончиком языка. И все кончается даже слишком быстро. Он напрягается, я чувствую, как каменеют мышцы бедер под моей щекой – и кончает. Хрипло стонет, закашливается, пряча этот стон от окружающих. А я глотаю терпкую сперму, потому что сплевывать ее некуда.
Выбираюсь из-под пледа, еще более взъерошенная, чем до этого. Он прижимает меня к себе, притискивает мою руку к своей груди и неожиданно целует – долго и крепко. Я так не привыкла, я должна почистить зубы после… всего. Но его, кажется, совершенно не волнует, где только что были мои губы.
Я откидываю кресло и довольно улыбаюсь, глядя как он застегивает свои брюки. Он поворачивается ко мне и его рука забирается под мой плед. Он убирает подлокотник между креслами, обнимает меня и шепчет на ухо:
– Твоя очередь.
Тогда я всего лишь повернулась к окну – люблю смотреть как взлетает самолет, как скучные фонари на шоссе превращаются в россыпь золотых бусин, любоваться странными узорами света в ночном городе.
Он всего лишь наклонился вперед – хотел посмотреть на взлет. Может, ему тоже нравятся огни ночной Москвы. Только меня окутало его запахом – свежим, древесным, легким, но при этом проникающе-мужским, так что я замерла и втянула носом воздух. Не хотелось выдыхать.
Но я отклонилась, чтобы не загораживать ему иллюминатор, и он придвинулся еще, практически прижав меня к креслу. Я думала, насколько вежливо будет указать ему, что так делать не надо, но ничего не говорила, потому что мне нравился этот запах и мужское тело, и да, у меня давно никого не было, я развелась три года назад!
Тем более, что я помнила – такие как он никогда не обращают внимание на таких как я. Вот если бы у меня был сороковой размер одежды, загар, накачанные губы, нарощенные волосы, безупречный макияж и прочие мелочи вроде обтягивающих платьев и каблуков, тогда да. Можно рассчитывать на легкий флирт, приглашение в ресторан и пару ночей в Four Seasons. Ну или хотя бы в Hard Rock Hotel.
А такие как я остаются невидимыми – недостаточно красива для женщины, недостаточно влиятельна для партнера, а также не имею внешних признаков обслуживающего персонала.
Поэтому почти лег он на меня, вжимая в окно вовсе не потому, что хочет быть поближе, а потому, что я скорее неодушевленный предмет, который мешает наслаждаться видом. Это не обидно, это нормально и привычно. Просто два разных мира. Мне его мир тоже не особенно интересен.
Но… его запах. И дыхание. Глубокое и быстрое, словно его волнует вид за окном. Меня уже нет. Я отодвинулась и закрыла глаза, я думаю о том, что надо бы купить какой-нибудь мужской аромат в дьюти-фри и нюхать иногда, чтобы в таких ситуациях не сносило крышу. Но что делать с твердой грудью, которая так беззастенчиво вжимается в мою – мягкую? Ее чем заменить?