– Копай, копай, будто никого из них заставить нельзя, – бурчал бандит.
Лезвие лопаты нехотя вошло в гравий, которым сарай был обсыпан по периметру. Если бы дело было днем, бандит сразу догадался бы, что копать здесь незачем, между обкатанных камешков пробивалась травка и даже рос маленький тополь, больше похожий на лебеду, чем на дерево. Но желание быстрее добраться до денег оказалось сильнее сомнений, и азербайджанец копал с остервенением, еле успевая смахивать пот со лба.
Рафик ему не очень-то доверял. Он подошел к окну и прикрыв лицо ладонью от яркого света лампы, следил за своим человеком.
«Чего доброго, откопает и попробует убежать».
Тишину ночи наполнял скрежет металла о камни. Бандит копал яму прямо у фундамента сарая и задевал лезвием за бетон, высекая искры.
«Где же Чекан? – недоумевал Резаный, чувствуя, как власть, да и сама жизнь уходит из его рук. – Неужели азер узнал о разговоре и перехватил парня? Нет, нет, – думал он, глядя на Рафика, – этот азер слишком глуп, слишком жаден для таких сложных ходов. Пристрелить кого-нибудь, закопать в землю живьем – на такое он горазд».
И тут в кабинете зазвонил телефон. Чисто инстинктивно Резаный рванулся вперед, хотя и помнил о веревках.
– Сиди, дурак, – процедил сквозь зубы Рафик и пошарил взглядом по комнате.
Да, прав был Резаный, посчитав его недалеким человеком, тот не предусмотрел того, что кто-то может позвонить, и у него не было на этот случай никакого варианта. Уже прозвучало три звонка, когда взгляд Рафика остановился на женщине.
– Слышишь, сука, сейчас ты говорить будешь то, что я тебе скажу. А ты, – не оборачиваясь, бросил он подручному, – притащи трубку. Скажешь, что Резаный подойти не может, в ванной моется.
Рафик довольно бережно оторвал клейкую ленту с губ женщины, перехватил трубку, щелкнул кнопкой, прижал телефон к голове жены Резаного. Сам припал ухом к наружной стороне телефона. На его губах появилась злорадная ухмылка. Молодая женщина тряслась от страха, но именно страх за свою жизнь помог ей задержать дыхание.
Вначале она слушала бессвязную речь Чекана, но когда Рафик упер ей в ребра автомат, она залепетала:
– Александр в ванной, подойти не может…
Рафик зло зашептал:
– Скажи, что он никого сегодня не принимает, занят он, если сунется кто, голову оторвет.
Женщина безропотно повторила все то, что сказал ей Рафик.
– Едь сюда! – что было мочи закричал Резаный, поняв, что это звонил Чекан, и единственный шанс на спасение уходит.
Даже Рафик не понял, успел он нажать на кнопку или нет, прежде, чем закричал Резаный. Он бросил трубку в бушующее пламя камина и покачал головой:
– Поздно.
Выглянул в окно. Его подручный уже с трудом выгружал землю из узкой ямы, черенок лопаты скрывался в ней до половины.
– Хорош, хватит копать, ни хрена там не будет. Обманул ублюдок. Вот так-то! – Рафик обернулся, встретился взглядом с Александром Данилиным. – Я, Резаный, человек слова, раз сказал, значит, сделаю. Твоего сучонка закопают, только башмаки сверху торчать будут. Так что, считай, осталась у тебя пока одна только сучка, которая тебя же сейчас и пробросила. Заклеить ему рот!
Приказание было выполнено тут же. Рафик собственноручно пододвинул Резаного к самому окну, чтобы он мог видеть двор и свежевырытую яму.
– Даже если ты сейчас и захочешь сказать где деньги, пока не закопаем его, слушать тебя не стану.
Рафик сгреб мальчишку в охапку и, зажав ему рот ладонью, потащил вниз по лестнице. Вскоре Резаный увидел их обоих на дворе. Димка отчаянно отбивался, пытаясь вырваться, но бандит держал его крепко.
Подтащив к яме, он перехватил мальчишку за ноги и с размаху воткнул головой в песок и тут же, ногой, принялся засыпать яму. Сперва засыпал ее быстро, так, чтобы Димка уже не мог выбраться, а потом принялся засыпать медленно, притаптывая землю ногами и посматривая на открытое окно на втором этаже.
Наконец над гравием остались торчать только Димкины ноги. Они еще дергались, но судорожно, в агонии.
Рафик отлепил рот Резаному.
– А теперь-то ты скажешь где деньги?
Александр Данилин хоть и мог сейчас говорить, лишь отрицательно покачал головой, спокойно, так, будто вел деловой разговор и не его жизни, и ни жизни его близких ничего не угрожало.
– Вот ты какой крутой, – усмехнулся Рафик. – Что ж, придется заняться твоей женой. А если и это на тебя не подействует, то у меня есть один извращенец, он тебя в задницу трахнет, понял?
Резаный обладал уникальным опытом. Находясь в зонах, пересылках, он научился отстраняться от действительности, воспринимать ее сторонним взглядом. Вот сейчас ему этот опыт и пригодился. Он оставался спокойным, не нервничал, не кричал, понимая, что его признание или молчание ничего в данной ситуации не решают.
«Если я скажу, то они убьют всех сразу. Буду молчать – убьют поодиночке».
И вор в законе Резаный решил не столько бороться за свою жизнь, сколько за честь.
«Жаль, что Чекану не успел передать, где лежат деньги. Но за меня ребята поквитаются, найдут этого азера и вот тогда уж пощады ему не будет. Его никто не будет ни о чем спрашивать, его станут убивать медленно и мучительно».
Глава 4
Чекан со злостью смотрел на телефонную трубку в своей руке.
«Это же надо, – подумал он, – вытащить меня из-за стола, когда шла карта, в два часа ночи, а я, как идиот, поперся в Клин. А потом даже не сам Резаный, а его подстилка говорит мне, что он в ванной и отменил встречу. Тьфу! Непонятки какие-то».
– Разворачивайся, – приказал он Митяю, хотя на горизонте уже светились огни Клина и один из этих маленьких огоньков принадлежал дому Резаного, но какой именно, понять с шоссе было невозможно.
Чекан мрачно молчал, вращая в пальцах телефонную трубку. Шофер понимал, с боссом лучше не заговаривать, тот зол сейчас на весь мир, поэтому старался ехать и не очень быстро, и не очень медленно, музыку вообще никакую не включал. Короче, вел себя так, чтобы не к чему было придраться.
И вдруг Чекан подобрался, его лицо исказила судорога. Он принялся быстро набирать номер Резаного. Телефон не отвечал, никто не брал трубку.
– Нет, тут что-то не так, – пробормотал Чекан, бросая бесполезную теперь телефонную трубку на сиденье. – Разворачивай – снова в Клин! – и с такой силой ударил растопыренной пятерней в спинку переднего сиденья, что шофер вздрогнул, испугавшись, резко развернул машину и понесся назад, к Клину, не понимая, какого черта его гоняют среди ночи туда-сюда.
«Нет, – думал Чекан, – такого быть не может, чтобы Резаный не снял трубку, на этот номер он всегда отвечает. И какого черта баба со мной разговаривала, а не он сам, тоже непонятно. И звонок посреди ночи… Нет, я тогда пообещал приехать, значит, приеду, чтобы потом мне не говорили. Я должен побывать у Резаного. Ох, не нравится мне все это, что-то здесь не так!»
Уже через пятнадцать минут Чекан оказался в Клину. Когда до дома Резаного оставалось метров сто пятьдесят, он распорядился:
– Останови машину.
– Здесь?
– Да.
– Хорошо. Понял.
– Ни хрена ты, Митяй, не понял.
Чекан до боли в глазах всматривался в темноту пустынной улицы. Ни одной машины, свет в верхнем этаже дома Резаного горел.
– Слышишь, бери пистолет и пошли, – бросил он шоферу. Сам Чекан тоже держал оружие наготове.
Мужчины подошли к воротам дома Резаного. Прислушались.
– Возня какая-то. Отсюда не пойдем, – сказал Чекан, – с той стороны забор пониже.
– Так звонок же есть, – шофер было протянул руку, но Чекан схватил его за локоть.
– Пошли, – и увлек за собой.
Вскоре Чекан уже перемахнул забор, следом за ним спрыгнул шофер. Мужчины застыли, держа пистолеты наготове. Не нравилось им то, что происходило в доме.
Чекан, пригнувшись, перебежал к дому и тут обнаружил труп первого охранника. Отсюда же, от крыльца, он увидел и ноги мальчишки, торчащие из земли.