Осколки Веры - Златоустова Резида

Резида Златоустова

Осколки Веры

Сергей: Пролог

Она, как глоток чистой, свежей воды в жаркий день, пьешь и не можешь напиться. Заметил ее на вступительных в университет. Высокая, миндалевидные глаза, губы для моих поцелуев. Темные, длинные волосы. Кожа, будто слегка тронута загаром. Все, как я люблю. И, в то же время, такая скромная. Отличница по жизни. Все у нее на пять. Всегда спокойна и невозмутима. Я называл ее про себя Снежной королевой за холод ко мне. Пробовал с ней общаться, она зажималась и отказывалась отвечать. Даже приезжал в гости – не открывала дверь. В соцсетях не реагировала. Писал эсэмэс – не отвечала. Звонил – сбрасывала, услышав мой голос. Потом стало просто лень ее преследовать – вокруг много легкой добычи. Думал на выпускном, что видимся в последний раз. Ошибался. Прошло три года, случайно встретились. Только она гасит холод внутри меня. Внешне я всегда невозмутим и немногословен. Но внутри бушуют ледяные осколки ярости и ненависти.

Вера: Пролог

До сих пор не понимаю, почему именно он? Всегда окружен девицами, что за бред? Это так по́шло и неинтересно. Сколько учились на одном курсе, столько меня и передергивало от картины «Самец в окружении самок». Хотя, надо отдать должное хорошей наследственности: красив и харизматичен. Темные короткие волосы ершиком (всегда хотела потрогать – они колючие на ощупь или мягкие?) и ярко-голубые глаза – беспроигрышное сочетание. Мягкая, дикая грация, как у кота. Куда бы он ни пришел, приковывает взгляд. Молчалив, иногда говорит так тихо, что нужно прислушаться.

Нравится его низкий, хриплый голос – моя любимая тональность, особенно когда шепчет на ушко.

Много лет избегала его, запрещала себе даже мысль об отношениях с ним. Расслабилась, думала, стала взрослой, впустила в сердце.

Сергей – моя слабость. Моя болевая точка. Изводит эта ситуация. Я хочу уйти и не могу. Моя кажущаяся невозмутимость – только оболочка. Внутри взрываются миры. Лавины летят снежными метелями, сметая все на своем пути. Торнадо закручиваются вихрем в водовороте событий моих историй. Я – пустота. Я – тишина. Моя любовь – миражи. Бабочка, трепетанием крыла разбудившая предопределенные события. Он – монстр? И да, и нет. Все ведет нас к краху.

Вера: Ветер

Срыв.

Я сидела на полу темного подъезда в тамбуре между дверями. По грязному, скользкому полу тянуло сквозняком, из соседних квартир доносились звуки и стуки, шла чья-то жизнь.

И тут ясно вспомнила, что то же чувство полной беспомощности ощутила, когда мне было примерно четыре года. Мама купила коньки, но сказала, ей некогда учить меня кататься. Так давно я хотела коньки, и в мечтах мне казалось, что стоит им только оказаться на ножках – буду кружиться, и исполнять пируэты и прыжки, как в телевизоре показывают.

Коньки были после получаса мучений зашнурованы. Гордо гремя лезвиями, я спустилась с четвертого этажа на двор. Оказалось, что даже стоять на коньках на скользком льду не могу. После серии падений разрыдалась и вернулась в подъезд. От того, что маленькие ножки устали, подняться наверх домой уже не могла. Разуться и в носках пройти по ступеням я ещё не догадалась. Вот такую рыдающую в истерике, меня и обнаружил папа, возвращаясь с работы.

«Какая тоска, я так запуталась… Так одиноко, как жить дальше?» – думала я, снова сидя в том же положении «неваляшки», широко раскинув ноги. Сознание постепенно прояснялось.

Гордиться нечем. Напилась коньяка и била Женьку сумкой. С чего начался срыв, уже и не помнила. Видимо, прогоняла Женю, а он как всегда хороший такой, сидел рядом, ходил рядом и смотрел глазами как у побитой собаки. Вот этот взгляд бесил неимоверно, была готова вцепиться ему в горло, когда он так смотрел. Не могла себе объяснить истоки этой ненависти, не могла понять, зачем мучаю парня. Наслаждения это не приносило, но было какое-то тупое чувство удовлетворения, когда я в очередной раз совершала над ним что-то такое, как сегодня.

Потом в такси всю дорогу била его сумочкой. Пьяная боль постепенно захватывала голову, мешая трезво размышлять. Я попыталась разложить события вечера по порядку.

Вот мы в гостях. Коньяк. Мне весело. Женя помогает надеть пальто. Едем в ночной клуб. Провал в памяти…

Вытанцовываю на сцене, где поёт в это время певица. Охрана забирает меня со сцены. Женя пытается увести из клуба, а я упираюсь. Именно тогда впадаю в гнев и начинаю «сумочную битву». Провал.

Женя везет меня в такси. Я остервенело молча луплю его сумочкой. Евгений молча заводит меня в подъезд. Я в ненависти. Смотрит грустными глазами, спрашивает:

– Не стыдно?

– Да пошёл ты…

– А я ещё жить с тобой думал начать.

– И не мечтай, идиот. Вали отсюда.

– Дурная ты баба, Верка. Все-все портишь, ведь я для тебя все…

Он развернулся к дверям. Сил у меня терпеть дальше не было.

«Достал до тоски смертной!» – подумала я, мысленно достала пистолет и устало расстреляла его в спину.

Женя как почувствовал. Обернулся и даже, как мне показалось, съежился от моего взгляда. Дверь за ним захлопнулась.

Я медленно по стеночке поднялась и поплелась по ступеням домой. Искала ключи, но в сумке их не оказалось. С ужасом вспомнила, что апогеем идиотизма был контрольный взмах сумкой в клубе, все выпало на пол. Озарило, где они остались.

Побежала обратно, вернее, так казалось, будто побежала. Со стороны было понятно – пьяная девушка еле идёт. Ветер налетел и освежил меня. Сообразила – ничем хорошим для меня появление под утро в ночном клубе не закончится.

По негласному всем известному правилу маленького городишки истинным «леди» полагалось покидать данное заведение до трех ночи. Осталась – значит, не «леди», а согласна на все.

При входе в заведение стало ясно, что прийти в это время –действительно плохая идея. Вокруг царила вакханалия, кто ещё мог стоять, те корчились на танцполе. Остальные или спали, или сношались и обжимались по углам. От ужаса потеряла равновесие, упала на пол и поползла. Пару раз меня пытались ловить за ногу. Обмирала, сердце ухало, в ушах стоял звон.

Но, видимо, внезапные ухажеры были более пьяными, чем я. Пара дерганий ногой, и снова на свободе. На пути валялся мусор, наткнулась на использованный презерватив, к горлу подкатила тошнота. Ключи лежали ровно там, где произошла «великая сумочная битва». Подхватила и, встав на ноги, быстро выбежала на улицу.

Ветер встретил как родную, закружил и охватил хороводом снежинок. Еле успела забежать за угол, как вывернуло. Стоя на коленях на снегу, размазывая злые слёзы по лицу, поклялась себе, что сдохну, но не попаду больше в такую ситуацию.

Если Сергей не ценил и держал только за любовницу (для меня не было большего унижения, чем быть тайной любовницей свободного парня), то не надо себя насиловать и встречаться с Женей или другими, чтобы показать – гляди, вон, я какая сильная и красивая, я вот как могу, а ещё вот так и вот так. И вот с этим встречаюсь, смотри, и здесь у меня все хорошо.

Зачем я издеваюсь над теми, кому я небезразлична? Я монстр? Такой же, как он? Мне, получается, доставляет удовольствие так жить? Как я могла согласиться на крохи его внимания, жалкие объедки?

«Потерпи, малыш, все будет хорошо», – вспомнила слова Сергея. И ведь ждала, как полная беспросветная идиотка. Полчаса в неделю получала его внимание, и ведь счастлива и этому была. С какой-то ненормальной верой жила в свои силы.

Верила, что «Дон Жуан» изменится, на него снизойдет озарение, какой бриллиант рядом с ним, вот стоит только руку протянуть. Придёт и повинится: