Когда уходит темнота - Мишина Мария страница 3.

Я иду по улице с курткой в руке, и чувствую себя дурой. Я уверена, что днем солнце будет палить вовсю, а я буду повсюду таскаться с этим тряпьем. Нет, честное слово, сейчас пойду к первому попавшему баку, и выкину ее. Нет, конечно, я не сделаю это! Я же не совсем отбитая.

Позади меня сигналит автобус, и я вскидываю средний палец. Не собираюсь ездить в этой желтой пыльной коробке со всеми этими придурками. Школа в пятнадцати минут от моего дома. У меня нет машины. У меня даже нет мотоцикла. Я не из тех девчонок, которые увлекаются этой хернёй. Когда я вижу, как мои одноклассницы с крашенными волосами выходят из своих тачек, хвастаясь о своей машине, меня тянет блевать. Серьезно, единственный приоритет в жизни – это машина? Ну нет, я не покупаюсь на всё это дерьмо.

Я замечаю Тома. Он идет с каким-то парнем, и они что-то обсуждают. Я не вижу лицо этого парня, но мне кажется знакомым его походка. Затем он поворачивает голову, и во мне всё обрывается. Это мой вчерашний знакомый. Парень по имени Дилан. Он переводит взгляд на куртку и демонстративно отворачивается. Том спешит ко мне с изумлёнными возгласами.

– Уау! Ты выглядишь…

– Что это за чувак, Том? – перебиваю его я.

Том обиженно молчит. Я тоже молчу. Он знает меня, знает, что я никогда ничего не скажу такого, чтобы подмазаться к нему. Он срывается первым:

– Это – Дилан.

Блин, я уже знаю, что это Дилан. Какого хера он здесь?

– Он, типа, новенький, – продолжает Том. – Он перевёлся с другого штата. Я как раз рассказывал ему, как тут всё устроено. И, самое интересное, что его дом напротив моего. Круто, да?

Том продолжает что-то говорить. Но я уже не слушаю его. Всё ещё иду с дурацкой курткой в руке, и во мне закипает злость. Почему этот козлина не подошел ко мне и не забрал свою вещь? Я вышвыриваю куртку подальше от себя. Куртка приземляется на траву, а Том смотрит на меня с выпученными глазами.

– С ума сошла? У тебя что депрессия или пмс?

Я игнорирую его тупой вопрос и захожу в фойе школы. Школа бурлит, как пчелиный улей. Это то, что мне всегда поднимает настроение перед занятиями. Вся эта суета, множество голосов, смех ребят с других классов. Я иду по коридору, дефилируя как Сидни Кроуфорд. Блин, этой тётке уже под полтос, но она вызывает восхищение. Моей матери тридцать три, и когда я смотрю на неё, у меня она вызывает только презрение.

– Привет!

Ройс подходит неслышно. Он касается моей руки, поглаживая ее. Но я отдергиваю руку.

– Не трогай меня!

– Ты выглядишь с этой татуировкой просто, как секс-бомба, – самодовольно улыбается он. – И ты думаешь, что я не захочу тебя трогать. Ты же знаешь, если ты захочешь, я могу трогать тебя везде.

Он наклоняется к моему уху, когда всё это говорит. Мне противно слышать его слова. Тем более, что эти слова я уже слышала, и не раз. Сколько мне было лет? А, помню, мне было семь лет. А потом мне было восемь. Девять.

– Заткнись! Заткнись! – я зажимаю руками уши, и вместо того, чтобы зайти в кабинет, просто иду дальше мимо классов. Коридор становится узким для меня, и я понимаю, что паника, которая однажды покинула меня, через многие годы вернулась. Я сажусь на пол, прислонившись к шкафчикам. Звонок уже давно прозвенел. И здорово, что меня никто не видит здесь такой. Я поджимаю ноги к груди и обхватываю их руками. У нас в школе работает камера исправно. И я в курсе, что за мной наблюдают. Но они ничего мне никогда не скажут. Даже если я возьму и спалю эту школу, и тогда они мне ничего не скажут. И я знаю, почему. И они тоже это знают.

Я просто сижу, притоптывая ногами. У меня в запасе есть еще час. Ройс такой козёл. Я больше не хочу его видеть. Он и раньше подкатывал ко мне, но не так омерзительно. Внезапно, я слышу приближающиеся шаги, и замираю. Если это учитель, то осуждающий взгляд мне обеспечен. Если ученик, то я как-нибудь переживу. Я обеспокоенно смотрю туда, откуда слышатся шаги, и наблюдаю, как из угла заворачивает Дилан. Кто угодно, только не он! Он идет и смотрит на меня жалостливым взглядом. Я начинаю до остервенения ненавидеть этого парня. Кто он такой, чтобы жалеть меня? Кем он себя возомнил? Без году неделя в школе, и уже такая напыщенность. Ещё один козёл в мою копилку!

Он проходит мимо нарочито медленно, я в этом уверена. С облегчением вздыхаю, когда он заходит в кабинет. Я осознаю, что мне не хочется идти на вторую пару. Я беру рюкзак и иду ко входу. Ищу глазами куртку, которую выкинула утром, но ее нигде нет. Наверняка, ее подобрал прилежный ученик и отнес в кабинет находок. Я иду, зная, что моя мать на работе, и мне не придется выслушивать нотации, почему я не в школе.

Солнце бьет мне в глаза, как будто тоже взбунтовалось, но мне хорошо. Я сбежала с уроков и от этого мне весело. Возможно, Ройс во время перемен будет пересказывать все те слова, что он мне говорил, Тому. Может быть, Том его ударит, но это не факт. Том трус. Он не захочет портить отношения с Ройсом. Ведь у Тома нет друзей, кроме нас. Другие нас считают отбросами, потому что мы выглядим как хотим, а мнения других нас не заботит. Мы не ходим на все эти алкогольные вечеринки. Мы не общаемся с другими ребятами. Нам плевать на все спортивные матчи и эти танцы стриптизёрш-черлидерш. Серьезно, они танцуют как эти чертовы стриптизерши, только бесплатно. Я больше чем уверена, что папочки приходят посмотреть не на игру своих сыновей, а, чтобы потом подрочить у себя в кабинете вечером, вспоминая их зазывные движения. Слово папочка всплывает в моей голове, и я начинаю заставлять себя думать о другом. Я могу думать о Дилане. Нет, я не хочу думать о нем. Но мысли возвращают меня к нему, и я понимаю, что еще думаю о нем, когда вхожу в дом.

5. Вернувшись со школы, я заваливаюсь спать. Солнечное утро меня разморило, а после перепалки с Ройсом я вымотано. Когда я открываю глаза, я не могу сначала понять, это утро или всё еще день. Я протягиваю руку к телефону, чтобы взглянуть на время, но черный экран разбивает мне надежды. Так не хочется вставать с постели, но, если я не узнаю, который час, сойду с ума. Я встаю, подключаю зарядку к телефону и жду, когда появится первая черточка. Телефон загорается голубым светом, когда я включаю его. На часах полдень. Скоро вернется матушка.

Я сажусь на кровать, и чтобы убить время, пока телефон заряжается, начинаю прибираться. Я виню себя за то, что сбежала с уроков, и эта вина заставляет сейчас меня делать уборку в комнате. Во время уборки я прикидываю, чем мне заняться вечером. Можно снова сходить в то кафе. Но для этого нужно просить у матери деньги. А после того, как я ее обманула с покупкой телефона, не уверена, что она мне их даст. Одно знаю точно, не хочу видеть Тома, Ройса и Дилана. Его не хочу видеть в первую очередь. А вдруг он снова придет в то кафе? Нет, это невозможно! Том упоминал, что он и Дилан теперь соседи. А дом Тома находится на другом конце Эшвилла. И скорей всего Том уже потащил его в ту мрачную забегаловку. Представляю, как Мэдисон обхаживает Дилана, чтобы затащить его в постель.

Мне, конечно, плевать с кем он спит. Но, пожалуйста, только не с Мэдисон. Пусть он отымеет всю школу, но не эту тупую корову. Я аккуратно складываю последнюю вещь и закрываю шкаф. Прислоняюсь затылком к дереву и оглядываю комнату. Она маленькая, здесь помещается только кровать, небольшой шкаф и туалетный столик. Раньше это была комната бабушки. Но когда она умерла, эту комнату закрыли. А потом в ту комнату перебралась я. В те годы я думала, что, если бабушка умерла здесь, значит и смогу. Но в какой-то мере я и так уже была наполовину мертва. Но время проходило, а я оставалась живее живых. С разодранной душой и сломанной детской психикой.

Я слышу, как хлопает входная дверь. Мне нужно что-нибудь придумать, чтобы вытянуть с нее деньги. И отправиться в то кафе. Я считаю до десяти, открываю дверь и спускаюсь вниз. Она стоит еще у двери, прислонившись к ней. Ее глаза зарыты, она не видит, что я рассматриваю ее. А я впервые за долгое время изучаю ее, как будто мы давно не виделись.