Воген удовлетворенно хмыкнул.
— Компьютер, — прохрипел он, — соедини меня с моим личным мозгопатологом.
Через несколько секунд на экране появилось лицо Гэга Хэлфрунта. Оно сияло улыбкой, типичной для лица человека, который знал, что между его лицом и лицом его собеседника-вогена — десять световых лет. Кроме того, к улыбке было подмешано еще чуть-чуть иронии. Хотя воген всегда говорил о Хэлфрунте как о «личном мозгопатологе», но чего нет — так уж нет, в данном случае медицине было просто не с чем работать, и на самом деле не воген платил Хэлфрунту за консультации, а наоборот, Хэлфрунт платил вогену кучу денег за разного рода самую грязную работу. Будучи одним из самых выдающихся и преуспевающих психиатров Галактики, он (а также другие психиатры его круга) готов был платить кучу денег, когда на карту, похоже, было поставлено все будущее психиатрической науки.
— Ну что же, — сказал он, — здравствуйте, дорогой капитан. Как мы себя чувствуем?
В разговоре с вогеном он позволял себе пренебречь своим приобретенным в результате долгой тренировки венским акцентом.
Воген рассказал ему, что за последние несколько часов он почти наполовину сократил численность живых членов команды в порядке дисциплинарного взыскания.
Хэлфрунт ни на мгновение не перестал улыбаться.
— Ну и что? Вы знаете, мне кажется, это самое естественное поведение для вогена. Дать естественный и здоровый выход агрессивным наклонностям в актах бессмысленного насилия.
— Вы всегда так говорите, — буркнул воген.
— Ну и что? — повторил Хэлфрунт. — Мне кажется, это самое естественное поведение для психиатра. Отлично. Очевидно, мы оба сегодня в прекрасной умственной форме. А теперь скажите мне, что нового в нашем деле?
— Мы засекли корабль.
— Чудесно, — сказал Хэлфрунт, — просто чудесно! А экипаж?
— Землянин там.
— Великолепно! А…
— Самка с той же планеты. Они последние.
— Отлично, — Хэлфрунт сиял. — Кто еще?
— Этот… Префект.
— Ну и?
— И Зафод Библброкс.
Хэлфрунт на мгновение перестал улыбаться.
— А, конечно, — сказал он. — Так я и думал. Увы, это очень печально.
— Близкий друг? — осведомился воген, который где-то подцепил это выражение, и теперь решил ввернуть его в разговор.
— Да нет, — ответил Хэлфрунт, — при том, чем я занимаюсь, я не завожу близких друзей.
— А, — хрюкнул воген, — профессиональное отстранение.
— Нет, — весело пояснил Хэлфрунт, — просто не умею.
Он помолчал. Хотя губы его продолжали улыбаться, в глазах появилась озабоченность.
— Просто Библброкс, понимаете ли, один из моих самых выгодных пациентов. У него такие проблемы с психикой, что можно только мечтать.
Он еще поигрался с этой мыслью, прежде чем позволить ей удалиться.
— И все же, — сказал он, — вы готовы выполнить задание?
— Да.
— Отлично. Немедленно уничтожить корабль.
— А Библброкс?
— Ну, — сказал Хэлфрунт, — что ж — Библброкс…
И исчез с экрана.
Капитан Воген Простетник Джелц нажал кнопку селектора и обратился к остаткам команды.
— Атака, — сказал он.
В этот самый момент Зафод Библброкс страшно ругался в своей каюте. Два часа назад он заявил, что они быстренько заскочат перекусить в ресторан «Конец Вселенной», по поводу чего разругался с компьютером в пух и прах, и бросился в свою каюту, изрыгая проклятия и вопя, что рассчитает показатели невероятности столбиком.
Благодаря своему невероятностному двигателю корабль Золотое Сердце был самым мощным и самым непредсказуемым кораблем в истории. Не было ничего такого, чего бы он не мог сделать, при единственном условии — если вы абсолютно точно знали, насколько именно невероятно то, чего вы пожелали.