– Уймись, пушистая попка, у нашей девочки началась инициация, – походя отмахнулся от него ильв, используя свой самый поганый голос.
– Еще раз так меня назовешь, голову откушу! – рыкнул на него медведь, однако когти убрал и пошел вперед, отворив дверь в выделенные мне покои.
Я положил Ренни на свою постель, мысленно отметив, что желал бы это сделать при других обстоятельствах и без компании. Закутал в одеяло – инициация отнимает много сил, нужно тепло. Только после этого скрылся в соседней комнате и оделся сам. Когда вышел, здесь уже были Бер Торвальд с женой и Берта, которая совершенно невинно держала Арандиля за руку. Хм…
Иара присела на край постели и положила ладонь Ренни на лоб, ее губы беззвучно зашевелились.
– Моя жена – целительница. Она поможет, – буркнул старший Торвальд и указал подбородком на Ренни: – Сколько ей?
– Двадцать один… – ответил я обреченно.
– Так много! – удивился медведь и переглянулся с сыном. – Я-то думал она совсем еще ребенок.
– Это нехорошо, – покачала головой Берта. – Может, стоит позвать ее сестру? – спросила она без особого энтузиазма.
– Не стоит, эта… девушка только порадуется, – ответил я.
А ильв добавил:
– А то и поспособствует, чтобы на одну претендентку на сердце нашего дорогого властителя стало меньше.
Я вопросительно глянул на ильва. Нет, я осознаю, что сестры не ладят, но неужели все настолько плохо?
«Я поссорилась с сестрой и пришла сюда, чтобы поспать», – как наяву прозвучал в моей голове мелодичный голос Ирении.
Это ли не доказательство?
Не выдержав, присел на свободный край кровати и взял руку любимой в свою. Переплел наши пальцы.
– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался Бер Торвальд, когда его жена открыла глаза.
– Я не могу ничего сделать, – покачала она головой. – У нее сильный дар, но без подходящего источника, он не находит выхода. Девочка заживо сгорает в собственной магии…
– Но ведь так не бывает! – воскликнул ильв, и в его выразительных глазах заблестели самые настоящие слезы.
– Где она родилась? – спросила Иара.
– В Миртене, – ответил я.
– Значит, ей нужен тот источник, что в храме Аэра? – уточнил Бер Торвальд. – Анделар, ты же можешь туда перенестись.
Он искренне не понимал, в чем проблема.
– Сдурел, медвежья твоя голова?! – выпучила глаза Иара. – Никаких порталов, я запрещаю!
– Я не стану так рисковать. Подходящий источник и здесь должен быть…
Какая-то важная мысль. Крутилась в голове, и я приложил к своим губам пальцы Ренни. Закрыл глаза вспоминая.
Двенадцать мальчишек, таких же как и я всего несколько лет назад инициированных магов, стоят на коленях на каменном полу. Раздетые до пояса, со склоненными в почтении головами. Мой сосед справа, бросает на меня украдкой взгляд, полный слез и ужаса. Делаю вид, что не замечаю. Самому так страшно, что зуб на зуб не попадает. Мы далеко не первые, а выжить суждено лишь одному…
Колени уже саднит от стояния на твердом неровном камне, когда Властитель начинает говорить. Мертвый Король, чье имя перейдет ко мне по наследству, произносит короткую речь: дескать, ему пора, задержался на этом свете, пора преемнику забрать это бремя, слишком тяжелое для одного. Один из нас примет темное пламя, остальные погибнут почетной смертью, напитав Черту собственной магией. Отдадут свои жизни во благо живущих по нашу сторону.
Пафоса словно дерьма в городской канализации!
Только вот умирать никому из нас совершенно не хочется. И не секрет, что мы не первые. Трижды Темный объявлял набор, раз в десять лет выбирая двенадцать лучших магов из новообращенных. И трижды не нашлось ни одного достойного – погибали все.
Приходит понимание, шансов нет.
Властитель отпускает Темный Огонь. Багряное пламя окутывает меня с головы до ног. Меня приподнимает над землей и выгибает точно лук хаоситского всадника смерти. Кажется, что чувствую, как плавятся мои кости, а нутро перемалывают чудовищные жернова. И… как что-то выжигает мою магию…
Немилосердная ментальная боль рвала на части, и я орал так, что осип. Нужно было хоть что-то сделать. И я сделал. Наверное, из природной вредности, или по какому-то наитию, принялся повторять на древнем языке, слова, что заставил выучить меня наставник. Каждый раз, когда меня наказывали в детстве, я твердил их, стоя в позорном углу.
Сначала ненавидел, а потом и сам стал прибегать к этому методу, если был недоволен собой. Помогало успокоиться и собраться:
– Покаяние. Прощение. Умиротворение. Спокойствие. Мудрость. Сила. Власть. Справедливость. Жизнь. Вера. Надежда.
На языке древних фраза звучала кратко и отрывисто. Я выталкивал каждое слово точно роженица дитя. С болью и облегчением. Тяжело дыша, прежде чем сказать новое. И при каждом на коже образовалась новая руна, в которой плескался Темный Огонь. Каждое даровало облегчение.
Я видел, как один за другим осыпаются пеплом мои товарищи, и со смертью каждого мальчишки вспыхивают все ярче глаза Мертвого Короля. Тогда я и утвердился в подозрениях, что не так все просто. Только я оказался не по зубам коварному правителю. Темный Огонь все-таки выбрал меня. Я выжил, в то время как его предыдущий хозяин рассыпался горсткой пепла.
– Я знаю, что надо делать! – воскликнул, вырвавшись из плена воспоминаний.
Все присутствующие вопросительно уставились на меня, ожидая решения.
– Мы не успеем доставить Ренни к подходящему источнику, но принудительно направить магию источника к ней способны. Это поможет ей пережить дорогу.
– У нас целых три источника на выбор. Какой нужен? – воодушевился ильв.
– Не три, а два, – поправил его я. – Темный Огонь не подойдет.
– Тогда ближайший источник наши купальни. С него и начнем, – внес предложение Бер Торвальд и повернулся к жене: – Иара?
Медведица, немного подумав, кивнула.
– Раз обычным способом ничего не вышло, используем принудительную связь? Не по-нашему, но и не против природы. Должно сработать.
Воодушевившись, она вновь склонилась над мелко дышащей Ренни, лоб которой покрывали бисеринки пота.
– Какую руну используем? Полагаю, «здоровье» подойдет?
Мы согласно закивали, и целительница принялась водить над Ренни руками. Одновременно она заговорила-запела. Ее речитатив изобиловал рычащими нотками и приятно отдавался где-то внутри.
Откинув покрывало в сторону, Иара обнажила Ренни по пояс и, принялась тщательно выбирать, куда нанести знак. Наконец определилась и погладила местечко под правой ключицей. Отрастив острый коготь на указательном пальце, несколькими быстрыми росчерками процарапала символ.
Выступившие бисеринки крови вдруг вспыхнули голубым светом, сложившись в руну здоровья.
– Получилось! – обрадовался было ильв, но скис, как только сияние померкло и погасло совсем. – Ан нет…
– Не выходит, – растерянно обернулась медведица, качая головой. – Я здесь бессильна, – она расстроенно развела руками.
– Арандиль? – позвал я, не глядя на друга.
Внутри с каждым мигом зрело, набухало напряжение. Я физически ощущал, как та, что стала мне так дорога, угасает на глазах, сжигаемая собственной магией.
– Арандиль? – позвал я.
Друг бросил на меня короткий взгляд и подошел ближе, сменив целительницу. Пробормотал-пропел что-то благозвучное, но неразборчивое на ильвийском. Приложив ко лбу Ренни ладонь, повернулся ко мне. Долгий и многозначительный взгляд рассказал мне о том, что он видит намного больше, чем мы. Магия ильвов тоньше магии темного пламени. Это как сравнивать меч и стилус летописца. Только в первом случае каллиграфия получится не та, а вторым, в принципе тоже можно убить, но попотеть придется.
– Дел, я, конечно, попробую… – с тяжелым вздохом решился он.
Мелодичная вязь словесного заклинания подняла волоски на коже. Сложный, исполненный изящества пасс рукой, и промеж дерзко торчащих в стороны грудок Ренни нарисовался завиток. Один за одним завитки складывались в рисунок, оплетая всю грудную клетку красивой татуировкой – дерево с резной раскинувшейся кроной. Его ствол и корни расчертили плоский животик до самого лобка, скрывавшегося под покрывалом. Линии тончайшего узора завораживающе мерцали зеленью и золотом.