Му-му. Кровавая линия - Воронин Андрей

Андрей Воронин, Максим Гарин

Муму. Кровавая линия

© Харвест, 2010

Глава 1

Жизнь научила Сергея Дорогина тому, что бдительность никогда не бывает излишней. Всего лишь неделю назад на его глазах рванула мина в одном из банков. Сам он там оказался по чистой случайности – зашел обменять на рубли доллары. И до сих пор не мог себе простить, что не обратил внимания на якобы забытую у одного из окошек дамскую сумочку, где и находилось взрывное устройство. Сила взрыва оказалась незначительной, да и людей в зале было немного. Однако Дорогин едва успел оттащить в сторону от падающей перегородки израненную осколками стекла молоденькую кассиршу. Тем же вечером в теленовостях сообщили, что следствие разрабатывает несколько версий, при этом не исключалась и возможность чеченского теракта.

Вообще осень – та благодатная пора, когда москвичи возвращаются из отпусков, начинается учеба в школах и вузах, когда полно людей в магазинах и на рынках, а главное, в транспорте, который еще только перестраивается с летнего на осенне-зимний режим, – представляет собой едва ли не идеальное время для терактов. И, учитывая последние события, всем не помешает вести себя осторожнее. А ему, Сергею Дорогину, человеку, как любит шутить один его знакомый, с остросюжетным прошлым, приходится удваивать бдительность. Ведь, что греха таить, за годы ответственной, но крайне опасной работы он успел нажить себе предостаточно врагов, которые не прочь от него избавиться и как от опасного противника, и как от ненужного свидетеля.

И этой расслабляюще-уютной, еще по-летнему теплой сентябрьской ночью, после воскресной поездки за город с шашлыками под отличное грузинское вино и песнями под гитару, когда мечталось лишь об одном – как следует выспаться, Сергей Дорогин держал ухо востро. Открыв двери в свой полутемный, опять без лампочки, подъезд, при свете уличного фонаря он тут же заметил стоящий на полу у почтовых ящиков рюкзак. В подъезде царила тишина. В два часа ночи обзванивать квартиры или кричать: «Кто забыл рюкзак?!» – было, по меньшей мере, глупо. Дорогин на всякий случай прислушался и, не уловив никаких посторонних шумов или шорохов, вынес рюкзак на улицу.

И уже там, на лавочке, при свете фонаря осмотрел, а потом привычными, выверенными движениями ощупал случайную, а возможно, и не случайную свою находку. Это был синего цвета студенческий рюкзачок с черной шнуровкой и двумя яркими значками. На одном под улыбающейся рожицей с хвостиками было написано «Настя». Сторонний наблюдатель, возможно, иронически усмехнулся бы, глядя на то, как осторожно обращается Дорогин с рюкзачком, похожим на те, с какими не только в Москве, но и повсюду в мире ходят миллионы студентов и школьников. Но Дорогин, которого лишь несколько человек в высших эшелонах власти знали как уникального агента Муму, на собственном опыте убедился, что опасность, как правило, подстерегает там, где ее не ждешь. Поэтому каким бы безобидным ни выглядел забытый в его подъезде рюкзачок, он ощупывал и открывал один за другим его замочки с повышенной осторожностью. Тем более что, кроме книг и тетрадей, в нем нащупывалось нечто похожее на небольшую цилиндрическую емкость. Ее он первой и извлек.

Емкость оказалась пол-литровой стеклянной банкой с плотной полиэтиленовой крышкой, в которой были проделаны дырочки. Облегченно вздохнув, Дорогин приподнял банку, пригляделся и при свете фонаря увидел, что в банке среди насыпанной туда травы ползает довольно большой крылатый муравей. Дорогин покачал головой и, поставив банку на скамейку, принялся вынимать из рюкзака и пролистывать тетради и учебники. Он надеялся найти хоть какую-то надпись. Пусть не адрес, так хоть телефон, в конце концов, фамилию, название вуза, гимназии, школы. Хотя бы что-нибудь… Тетради были исписаны в основном химическими формулами. И писал эти формулы, судя по довольно размашистому почерку, парень, а не девушка. Учебники, один на русском – «Анатомия», другой на английском – «Микробиология», свидетельствовали о том, что рюкзачок принадлежит студенту биологу или медику. Аккуратно осмотрев все до одного, даже самые маленькие кармашки, Дорогин нашел лишь несколько ручек, поломанный карандаш, ключи без брелока, то есть не нашел ничего, что хоть как-то подсказало бы, где искать владельца. Тетради были не подписаны, на книгах библиотечных печатей не стояло. В общем, чтобы найти владельца, придется писать объявление и расклеивать на дверях подъезда и ближайших остановках. Ведь если оставить рюкзачок в подъезде, он попросту пропадет – утром уборщица или бомжи, которые сюда нередко захаживают, все равно заберут его.

А что, если этот рюкзачок забыл не просто студент, а рассеянный юный гений, а в этой банке не просто насекомое, а представитель редчайшей, неизвестной еще науке породы?.. Дорогин сложил в рюкзак тетради и книги и, взяв в руки банку, еще раз внимательно посмотрел на муравья. Под светом фонаря тот оживился и, помогая себе крыльями, резво перебрался с травинки на травинку. Рассматривая насекомое, Дорогин вспомнил выуженные им недавно из Интернета сведения о том, что американцы научились использовать жуков, тараканов и даже мух в качестве управляемых киберразведчиков, и усмехнулся. Скоро эти парни и до муравьев доберутся. Хотя этого муравьишку посадили в банку явно для каких-то других целей.

Засмотревшись, Дорогин не сразу заметил, как открылись двери подъезда, но, когда они хлопнули, он спрятал банку в рюкзачок.

– О, слава богу! Это вы его взяли! А я уж перепугался… – радостно и слишком уж звонко для двух часов ночи воскликнул долговязый длинноносый парень в очках и вытянутом почти до украшенных модными потрепанными надрезами джинсовых колен сером свитере.

– Твой, что ли? – спросил Дорогин и тут же добавил: – А че ты его в подъезде бросил-то?

– Че-че… целоваться неудобно было, – сказал парень и, чуть покраснев, усмехнулся.

И тут сверху раздался звонкий девичий голос:

– Ну че, Степа, нашел?

На балконе третьего этажа стояла растрепанная светловолосая девушка, похоже, в одной ночной сорочке.

– Нашел, Настена! Все в порядке! – крикнул парень.

– Ну, тогда пока! Завтра позвоню! – все так же звонко отозвалась девушка.

– Вы бы хоть кричали потише, что ли… – покачал головой Дорогин, заметив, что в доме зажглось несколько окон.

– Ладно, давайте рюкзак, я пошел, а то сейчас ее мать с ночной смены вернется, – сказал Степан.

– Ну, пошел так пошел, – пожал плечами Дорогин.

– А вы че в моем рюкзаке искали? – поинтересовался Степан, закидывая рюкзак за плечи.

– Мину, – серьезно ответил Дорогин.

– Ну, оч-чень смешно! – усмехнулся Степан.

– И все-таки я бы тебе посоветовал не бросать свои вещи где попало, – сказал Дорогин.

– Я обязательно прислушаюсь к вашему совету, – ухмыльнулся Степан, радуясь благополучному исходу своего ночного приключения.

Дорогина подмывало спросить, что за насекомое парень возит с собой на свидания, но это предполагало продолжение разговора, на который молодой человек явно не был настроен. Да и сам Дорогин теперь, после разрядки весьма напряженной ситуации, вдруг почувствовал, что сон буквально валит его с ног. Студент руки не подал и, поправив рюкзачок, лишь гордо кивнул на прощание.

Дорогин поднялся на четвертый этаж, открыл двери и, даже не включая в коридоре света, прошел в комнату, расстелил постель, разделся и нырнул под одеяло. Завтра, то есть уже сегодня, был тот редкий день, когда можно наконец отоспаться за все долгие дни и ночи напряженной, рискованной работы. Да, кому-то судьба подарила возможность работать в теплом уютном кабинете, за компьютером, кто-то по утрам спешит в современно обставленный офис или студенческую аудиторию. А ему, ничего не поделаешь, то и дело приходится рисковать не только здоровьем, но и жизнью. Но ведь без его пусть и не всем заметной работы сколько бизнесменов не дошли бы до своих офисов, сколько чиновников и людей при погонах оказались бы не у дел… но чаще ему приходилось спасать простых людей, тех, кто ни сном ни духом не чувствовал подстерегающей опасности. Муму знал, что главное его достоинство в том, что он, в отличие он многих, не боится рисковать. И судьба, как ни странно, до сих пор не дает ему пинка под зад. Значит, полагал Дорогин, готовит для него новые и новые испытания, из которых он должен, иначе быть не может, обязательно должен выйти победителем.