Такого выпада Веня не стерпел:
– Макс! По-твоему, я этим занимаюсь? Да если бы не «Эхо столицы», сидеть вам под пятой ГКЧП!
– Ой, да какая разница, ГКЧП, КПСС или эта ваша демократия! Вот ведь сидим здесь под замком, а там… – Кузьма махнул рукой в сторону окна.
Демократию не решились обсуждать, поскольку и без того всё было ясно. Самое время перевести разговор на другую тему – кто знает, может, их подслушивают. Возможно, тюремщикам того и надо, чтобы вывернули себя наизнанку, а там только выбирай, на чём построить обвинение. В такой ситуации вполне логично возникает мысль, что в результате какого-то космического катаклизма шесть человек перебросило в 37-й год… Впрочем, это маловероятно – ни холодильников таких, ни электрических плит в то время ещё не было. Ну разве что разработали специально для кремлёвской элиты…
– Хорошо хоть кормят, а то ведь с голодухи ноги можно протянуть, – немного успокоившись, заметил Веня, похлопывая себя по животу. – А кстати, кто наши съестные запасы пополняет?
– Похоже, это происходит по ночам. На кухню есть отдельный вход, – объяснил Егор.
– Так надо задержать того, кто нам приносит еду, и заставить рассказать о том, что происходит! Ну хоть какую-то информацию получим.
– Ничего не выйдет. Дверь, что в перегородке, запирается с той стороны.
– Всё предусмотрели, злыдни! – подтвердил Кузьма.– Я прошлой ночью собрался в туалет, и вдруг обнаружил, что дверь не открывается.
– Что, напустил в штаны?
– Да нет. Через пару минут что-то щёлкнуло в двери, и я смог её открыть.
– И никого там не увидел?
– Ни души!
– Это странно.
– Возможно, замок в двери дистанционно управляется.
Никто не стал спорить с Максом – физику виднее. А его снова понесло:
– Послушайте, а что если мы в заложниках и за нас вот-вот потребуют выкуп?
– Не смеши! Вот если бы ты владел нефтегазовой компанией, а я сетью супермаркетов по всей Москве…
– Тогда, может быть, мы в плену у религиозной секты? – не унимался Макс.
– Тебе бы романы писать в жанре фэнтэзи… – усмехнулся Веня. – То же мне, телепат!
Глава 3. Исполнение желаний
– Я вот думаю… Если волосы покрасить в соломенный цвет, может, лысина не будет так просвечивать?
Понятно, что даже перед казнью хочется выглядеть прилично. Зеркала здесь есть, но в этой ситуации думать о том, как будешь выглядеть в гробу, всё же рановато. Конечно, надо держать себя в форме, не распускать нюни и оставаться оптимистом. Но долго ли удастся сохранять спокойствие? В этом деле могут помочь приятные воспоминания – только они позволят ощутить себя частью большого мира, где люди не только вкалывают из последних сил от зари и до зари, но и получают массу удовольствий, если есть такая редкая возможность. К тому же после сытного обеда не хотелось продолжать поиски виновных и обсуждать причины происшедшего.
– В прошлом году с женой и старшей дочкой отдыхали на Бали, – блаженно улыбаясь, вымолвил Кузьма. – Море, солнце… Что ещё нам надо? Но мне и в голову не могло прийти, что подобное случится.
– А я год назад в это же время по Парижу бродил, – признался Веня. – Монпарнас, Монмартр, кафе Клозери де Лила… Если б знал, что так получится, там бы и остался.
– Неужели навсегда?
– Почему бы нет? Конечно, без особого восторга. Но лучше на чужбине тосковать, чем вот так, за железной дверью…
– Главное, не где, а с кем, – эти слова Влад произнёс с некоторой ноткой назидания в голосе, но был, по сути, прав. – Я вот во времена блаженной юности в Новом Свете отдыхал. Это в Крыму, недалеко от Судака. Какие замечательные там бывали люди! Артисты, поэты и писатели, театральные режиссёры, музыканты…
– Ты на что же намекаешь, Влад? Неужели готов променять новосветский пляж на эту конуру? – удивился Макс.
– А почему бы нет, если ненадолго? В хорошей компании можно время с толком провести…
– Ну да, Макс станет разрабатывать новую теорию строения Вселенной, а мы, развесив уши, будем слушать лекцию Антона о пользе воздержания, – не сдержался Веня, выразив накопившееся раздражение, что вполне естественно для нормального человека, если он попадает в общество словоохотливых умников и учёных зануд.
Как ни странно, остальные не стали возражать против подобного досуга. Похоже, смирились с тем, что некоторых издержек совместного проживания в одной палате никак не избежать. Тем более что могло быть и гораздо хуже – это в том случае, если бы оказались в обществе какого-то отребья, маргиналов или попросту людей малообразованных, их в нынешние времена хоть отбавляй.
– А всё же странно, что намордников не дали, – немного невпопад заявил Кузьма, намекая на опасность заражения ковидом.
– Так все, наверное, сдавали тест.
– Я не сдавал.
– И я.
– И я.
– Выходит, трое на трое, – подвёл итог Егор. – Да, тут уж как кому повезёт. Но если есть врождённый иммунитет, тогда нечего бояться.
– Тебя-то наверняка провакцинировали.
– И что с того? Нет никакой гарантии, что не заболею. Я медикам уже давно не верю.
– Ну вот опять! – вскричал Антон. – Нельзя ли обойтись без выпадов в мой адрес?
– Ладно, извини.
На этом тему заражения коронавирусом оставили в покое. И без того тоскливо, а тут ещё это малопонятное явление, с которым человечество никак не может справиться. Макс попытался развить гипотезу, согласно которой во всём виновато Солнце – якобы в его излучении заметно снизилось содержание ультрафиолета… Но ему не дали договорить – Кузьма выдвинул другую версию:
– Послушайте! А может быть, всё это нам снится?
– То есть как? – воскликнули хором Веня и Егор.
– Всё очень просто! Представьте, что я сплю, причём в своей кровати, дома, на Большой Ордынке. И вот во сне явились вы, пятеро совершенно незнакомых мне людей, и начался этот кошмар в палате с железной дверью и зарешёченным окном. Но этот сон не может бесконечно продолжаться, и вот тогда…
– Постой, постой! – воскликнул Макс. – А как же я? Я тоже сплю или я фантом, родившийся в твоём воображении?
– Воображение тут ни при чём. Все вы неизвестно как родившийся продукт моего подсознания, не более того.
– То есть нас не существует?
– Вот именно!
– Ну, удружил! – Антон был возмущён до глубины души. – Мы чуть ли не бьёмся головой об стену, и вдруг оказывается, что надо только немного подождать, когда Кузьма проснётся, и этот кошмар для нас закончится. Нет, не могу поверить, будто меня нет.
– И я!
– И я!
– Да уж, Кузьма! Никак не ожидал от тебя такого оголтело-субъективного идеализма, – поддержал сокамерников Веня.
А вот Егор, судя по всему, идею историка воспринял несколько иначе:
– Пожалуй, увлечение идеализмом я готов Кузьме простить. Это его право, закон не запрещает выдвигать подобные идеи, – и после небольшой паузы продолжил: – Но что если это летаргический сон? Тогда мы в этом заточении останемся навечно…
Последние слова Егора могли привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до коллективной истерии, если бы на помощь не пришёл биолог:
– Современная наука возможность перехода в такое состояния отрицает, причём категорически, – авторитетно заявил Антон. – Но попытаться объяснить всё тем, что мы барахтаемся где-то в голове Кузьмы и подчиняемся изгибам его болезненно чувствительного подсознания, получая какие-то сигналы от мозговых нейронов… Это уже что-то запредельное! Ну хоть тресни, не могу этого понять.
Выход из ситуации, грозящей помутнением рассудка или хотя бы длительным расстройством мироощущения, предложил Макс:
– Здесь нужно применить радикальный метод. Известно, что человек обычно просыпается, если ночной кошмар выходит за допустимые пределы, к примеру, если угрожает смертельная опасность. Всё дело в том, что срабатывает инстинкт самосохранения. Так, может быть, попробуем?
– Что ты конкретно предлагаешь?
– Сделаем верёвку из простыни, один конец закинем на крюк, к которому подвешена вот эта люстра, – Макс указал на потолок. – Затем поставим Кузьму на табурет, петлю затянем на его шее. Останется только выбить табурет…