Профи - Шувалов Александр

Александр Шувалов

Профи

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Шувалов А., 2020

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020

Пролог

Внедорожник «Вольво» затормозил у ворот автостоянки. Ворота медленно открылись, машина въехала внутрь и остановилась на своем привычном месте напротив будки охраны между новеньким, сверкающим лаком «Мерседесом» и «Порше Кайеном». Водитель вылез из машины и направился к будке.

– Добрый вечер, мужики. – Он достал из пачки сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки.

– Здравия желаю, – степенно отозвался делавший записи в журнале охранник, средних лет лысоватый крепыш, по всему видно, не так давно расставшийся с погонами.

– Здравствуйте, – поприветствовал вошедшего его напарник, молоденький щуплый парнишка в очках, – сигаретами, извиняюсь, не богаты?

– Богат. – Вошедший прикурил от зажигалки и бросил на стол почти полную красно-белую пачку «Лаки Страйк». – Держите.

– А вы как?

– У меня дома еще есть.

– Спасибо.

– Не за что. Счастливого дежурства, благородные доны, до завтра.

– До свидания.

Мужчина вышел со стоянки и по дорожке между двумя рядами гаражей направился к светящемуся огнями дому.

– Тачка у мужика классная, – заявил, раскуривая халявную сигарету, младший из охранников. Он запоем читал автомобильные журналы и потому считал себя экспертом.

– Хороший человек, – бросил старший.

– И простой. Пальцы не гнет, не быкует. На курево никогда не жлобится.

– Точно.

– А почему он зовет нас «благородными донами»?

– А я знаю?

Человек, названный «простым», на деле таковым вовсе не являлся. Если хотя бы малая часть его биографии вдруг приснилась кому-то в кошмарном сне, да хоть тому же автомобилисту-заочнику, он бы гарантированно обделался, не приходя в сознание.

Когда-то этот человек служил в одной очень серьезной организации, само название которой вызывало у потенциального противника мысли о бренности земного существования. Его оперативный псевдоним был Алхимик, хотя все называли его Благородный Дон. Почему? Да потому что он сам всех называл именно так, начитавшись братьев Стругацких. Вот и сработал эффект бумеранга.

Неторопливо идущий по дорожке человек разжал пальцы, и сигарета упала на землю. Если бы он знал, что это последняя в его жизни сигарета, наверняка докурил бы ее до фильтра…

Окурок еще летел к земле, а человек уже плавно, но очень быстро ушел вправо нырком, согнувшись. Именно поэтому первая выпущенная в него пуля не угодила ему между лопаток, а только слегка оцарапала правое плечо. И тут же он сам открыл ответный огонь с левой, из-под руки, не останавливаясь. Нечто подобное можно увидеть в крутом кино…

Попал. Стоящий на колене на крыше гаража стрелок выронил оружие и полетел вниз. Человек, которого где надо называли Благородным Доном, попытался сместиться в сторону, но не успел. В дело вступил второй стрелок, явно лучше, чем первый, а самое главное, выбравший правильную позицию.

Звуки трех хлопков слились в один. Первая пуля угодила в ногу, вторая – под лопатку, третья – в шею. Он упал лицом вниз, пару раз дернулся и затих.

Второй стрелок, крупный мужчина в бейсболке козырьком назад, одетый в темное, вышел из темноты и легко, не по весу ступая, подошел к лежащему. Перевернул его носком ноги на спину и выстрелил в голову. Расстегнул свою куртку, достал висевший на шее «Полароид» и сделал несколько снимков. Развернув бейсболку козырьком вперед, он, не подходя к своему стонущему напарнику, два раза выстрелил в него. Бросил пистолет на землю и припустил легкой трусцой в сторону домов.

Часть первая

Глава 1

– Прошу разрешения, Григорий Борисович. – Сухощавый седовласый мужчина приоткрыл дверь в кабинет своего непосредственного начальника, вошел и замер у входа. Несмотря на то что он закончил службу в звании контр-адмирала, ему ни разу не приходилось выводить в моря и океаны линкоры и авианосцы, а знакомство с водной стихией ограничивалось отдыхом на море.

Дело в том, что он был адмиралом Главного разведывательного управления, куда попал юным лейтенантом сразу по окончании военно-морского училища, и долгих тридцать лет украшал его собой. За эти годы он перевидал столько жизненных бурь и штормов, попадал в такие передряги и преодолел столько рифов, что их хватило бы на дюжину Нельсонов, однако он остался жив и здоров. Военно-морские словечки и строевую выправку он использовал исключительно в разговорах со своим непосредственным начальником, совершенно искренне считающим своего зама старпером и законченным солдафоном.

– Заходи, Степаныч, – молодой, слегка за тридцатник, человек в стильном костюме темно-серого цвета от Армани и модных очках в титановой оправе, чем-то отдаленно напоминающий раннего Ходорковского, отработанным движением кисти проводил в укрепленное на стене баскетбольное кольцо оранжевый мяч. – Есть, попал! Проходи, располагайся. Да, мяч прихвати.

Названный Степанычем, кряхтя, поднял закатившийся под стол мяч и вернул его владельцу, после чего устроился на стуле поближе к руководителю. Тот взвесил на ладони любимую игрушку, столь модную среди топ-менеджеров на Западе, прицелился было в кольцо снова, но потом передумал и, со вздохом отложив мяч в сторону, распорядился:

– Докладывай.

Степаныч открыл кожаную папку и достал несколько скрепленных листов бумаги.

– Кондратьев Станислав Александрович, 1964 года рождения. Принят на службу в ГРУ в 1983 году, уволен в 2003 году в звании подполковника.

– Пенсионер, значит?

– Совершенно верно.

– Продолжай.

– Слушаюсь. Итак, прошел подготовку по программе «Притворщик». Провел около семнадцати операций, и это только в одиночку. Награжден двенадцатью боевыми орденами.

– Короче, вооружен и очень опасен, да?

– Он действительно может быть очень опасен. При необходимости.

– Обожаю эти сказки народов мира! Ну, продолжай. Что это, кстати, за программа такая? Что-то не слышал.

– Уникальная программа, сейчас ее уже закрыли. К участию в ней в свое время отбирались наиболее перспективные оперативные сотрудники ГРУ, обладающие способностями к лицедейству и перевоплощению. По окончании подготовки человек приобретал навыки достоверного вхождения практически в любой образ и быстрой смены, так сказать, амплуа. То есть он умел совершенно органически вписаться в любую этническую, профессиональную или социальную группу и не выглядеть в ней чужеродным. Кондратьев был одним из лучших. Его оперативный псевдоним – Скоморох.

– Почему Скоморох?

– Пошутить любил.

– Понятно. Ну и какие такие подвиги совершил этот ваш Скоморох?

– Когда в конце 2001 года его задержали спецслужбы одной из стран Южной Европы…

– То есть попался?

– Его сдали.

– Кто?

– Если б я знал. Местный суд отмерил ему двенадцать лет. В течение полутора из них он притворялся сломленным и запуганным. Весь день сидел сиднем в своей одиночке, уставившись в стену. Языка страны, по официальной версии, не знал, его допрашивали с переводчиком.

– Он сдал кого-нибудь?

– Нет. Просто нес какую-то ахинею и все время плакал. И таким образом полтора года он провел тише воды ниже травы. А в один прекрасный день в тюрьму приехал министр внутренних дел поздравлять руководство и личный состав этого заведения с семидесятилетним юбилеем работы. Не знаю уж как, но Скоморох умудрился заманить в свою камеру надзирателя, обездвижил его, переоделся в его форму и притворился надзирателем. Потом он как-то уговорил отставшего от общей группы одного из помощников министра заглянуть в камеру с самым настоящим шпионом внутри, после чего притворился личным помощником министра. В этом обличье он и покинул тюрьму, утверждая, что едет за портфелем с орденами, забытым шефом у себя в кабинете. Выбравшись оттуда, он тут же снял немалую сумму со счета бедного чиновника по его карточке, сменил одежду в первой же попавшейся лавке и дальнейшую суету и мелькание патрульных машин наблюдал уже из уличного кафе неподалеку от тюрьмы.