Афера на костях - Зеленина Юлия

1. Мертвая мама Вероники

Сорокапятилетняя старая дева Вероника Жолобова с трудом открыла глаза и уставилась в стенку. От долгого лежания на боку рука затекла и некоторое время она не могла пошевелиться. Голова немного кружилась, а все произошедшее накануне казалось сном. Похороны в жуткий мороз – настоящее наказание. Могильщики вырыли неподходящего размера яму и пришлось ждать, пока они исправят этот просчет. Родственники и знакомые, пришедшие проводить мать Вероники в последний путь, отправились греться в автобус, а она, будто часовой, стояла на посту у гроба. Осиротевшая женщина не могла бросить свою мать даже в такой момент. Спустя полчаса преданная дочь не чувствовала ног от холода.

Когда скорбный ритуал закапывания был закончен, и могильщики водрузили крест на бугорок, все присутствующие торопливо обложили возвышение цветами и венками. Замерзшую Веронику подхватили под руки двоюродные братья и буквально понесли к транспорту.

В столовой во время поминок горюющая дочь никак не могла отогреться и позволила себя уговорить выпить пару рюмок водки. «Наверное, поэтому мне кажется, что я нахожусь на корабле во время качки? Это все из-за выпивки!» – произнесла Вероника вслух. Вообще спиртное она не употребляла – боялась привыкнуть к нему из-за наследственности по отцовской линии. Трезвенница напряглась, пытаясь восстановить в памяти события, произошедшие накануне: вот она сидит за столом, через силу выпивает пару рюмочек проклятущей водки… Затем хлебает компот, чтобы смягчить омерзительное послевкусие от спиртного… Вероника почти сразу захмелела, еще бы – сорокаградусный напиток на голодный желудок. Затем скорбящая женщина немного размякла и даже чуть расслабилась, почувствовав спиной стул.

Прилежная дочь так старалась, чтобы похороны прошли без сучка и задоринки, но проклятые могильщики нарушили гармоничный процесс! Мать всегда была требовательной и любила порядок во всем. Еще за несколько дней до своей кончины, умирающая старуха пригрозила ухаживающей за ней единственной дочери, что будет следить за ее праведной жизнью с небес. От воспоминаний о вечно недовольной гримасе родительницы Веронику передернуло. Неужели и в самом деле это «чудовище» не оставит ее в покое даже после своей смерти?! Жолобова зажмурилась и сделала несколько вдохов-выдохов, прогоняя прочь тревожные мысли о недовольстве мамы.

Без единой мысли ей удалось полежать не больше пяти минут, Вероника снова вернулась к воспоминаниям о поминках: чем больше люди разгоняли кровь спиртным, тем громче и бодрее становились их голоса, в мрачной атмосфере зала столовой педагогического колледжа постепенно появлялись проблески веселья. Рядом с горюющей дочерью поочередно присаживались то женщины, то мужчины, с целью выразить как следует соболезнования, а она, как попугай бесконечно твердила «большое спасибо». Под финал мероприятия кто-то из родственников вызвал ей такси и любезно сопроводил ее до подъезда дома… Кто же это был?.. Именно с поездки в такси начиналась брешь в воспоминаниях… Черная бездна, в которой невозможно было разглядеть ни единого внятного очертания…

На Веронике была та же одежда, что и накануне – черные блузка и плиссированная юбка. Выходит, она завалилась спать не раздеваясь? Это не было на нее похоже! Все-таки права была мать: водка превращает людей в животных! Устав лежать на правом боку, Вероника свободной левой рукой оттолкнулась от стенки, чтобы перевернуться на спину. В тот момент, когда женщина повалилась на спину, ее глаза округлились от ужаса, а в горле застрял крик, – рядом с кроватью стояла… ее умершая мать! Вероника зажмурилась, затем снова открыла глаза, но видение не исчезло. «Этого не может быть!» – прошептала перепуганная женщина, уставившись на родительницу, взирающую на нее так строго, будто дочь сделала что-то отвратительное.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для своей мамочки, – произнесла покойница и ее губы растянулись в недоброй улыбке.

2. Гордый Гордей

Рудольф Зябликов любил ночные тусовки, хотя понимал, что в его возрасте надо больше уделять внимания здоровью. Этакий русский вариант основателя «Плейбоя» Хью Хевнера, но круг интересов этих двух себялюбивых мужчин значительно разнился. Молодящийся старик с неприглядной фамилией Зябликов был настоящим ученым, очень умным и талантливым. Рудольф Тимурович не любил оглядываться назад и вспоминать далекое советские прошлое, но зато обожал 21 век и стремительно развивающиеся технологии. Больше всего он жалел лишь о том, что годы таят, как воск под пламенем бытия. Если бы он мог вернуть молодость! И почему до сих пор не изобрели таблетку от старости? Зябликов пытался! Но безуспешно. Время беспощадно, биоматериал – человеческое тело – изнашивается, и с этим ничего нельзя поделать.

Рудольф Зябликов черпал энергию в общении с людьми значительно моложе его. Да и в любовных утехах он отдавал предпочтение тем, кто телом крепок и упруг – симпатичным юношам. Однополые отношения давно перестали быть диковинкой, а способность платить за «любовь» обеспечивала немолодому мужчине бурную личную жизнь. По молодости – в те самые советские годы, которые Рудольф так не любил вспоминать, – у него даже была обычная семья, связь с которой он оборвал, как только нашел «единомышленника» – первого мужчину, разделившего с ним постель. Его неблагодарный сожитель, живущий на денежные средства Зябликова, оказался ветреным, поэтому пара распалась. Рудольф какое-то время поскулил над осколками разбитых надежд обрести партнерское постоянство, и махнул за океан – в страну, «где сбываются мечты» под названием Америка. Там он умудрился продать пару пустяковых (как ему казалось) изобретений, которые сделали его весьма состоятельным человеком.

В 2016 году в Россию вернулся долларовый триумфатор. С каждой новой волной кризиса, обрушивающейся на страну, Зябликов чувствовал себя все уверенней. Пожилой богач прекрасно устроился на родине: арендовал шикарные двухуровневые апартаменты с видом на Храм Христа Спасителя и окружил себя знаменитостями, в компании которых частенько мелькал в светских хрониках (пока не отпачковался, став самостоятельной узнаваемой персоной). Рудольфу Зябликову нравилась такая жизнь, он смаковал свои будни, не калькулируя затраты.

Одинокий физически увядающий мужчина долго и отчаянно искал многофункционального помощника – молодого, привлекательного и к тому же интеллектуально развитого человека, которому можно было бы доверить деликатные обязанности – планирование перегруженного всяческими событиями дня (от здорового полуденного завтрака до ночных мероприятий), а также удовлетворяющего зябликовские сексуальные прихоти. Достойную кандидатуру найти было трудно. Продажные юноши, пляшущие при виде стодолларовой банкноты, готовы были на многое, но никому из них не удавалось изобразить неподдельный интерес к обеспеченному изобретателю, как к личности. Но однажды Рудольф встретил Гордея. Обаятельный официант из модного гей-клуба сразу приглянулся Зябликову. Звездный статус, казалось, не завораживал молодого привлекательного самца, с благодарностью принимающего щедрые чаевые от поклонника в возрасте. Спустя месяц после знакомства, Зябликов все-таки уговорил гордеца Гордея прийти на ужин в арендованные апартаменты. Рудольф надеялся увлечь не особо искушенного паренька радужными перспективами, продемонстрировав вдохновляющие пейзажи, открывающиеся из окна шикарной жилплощади. С того самого вечера Гордей остался в жизни подержанной «звезды» в качестве любовника и няньки. Парень был не глуп и с неподдельным интересом слушал рассказы о науке.

Когда-то наивный семнадцатилетний мечтатель Гордей Рубан приехал из захолустья в столицу в надежде поступить в престижный ВУЗ на бюджетное место, но его попытки получить бесплатное образование не увенчались успехом. Домой Гордей возвращаться не планировал и ему пришлось выживать в безжалостном мегаполисе всеми возможными способами. В какой-то момент он так отчаялся, что продал себя в услужение богатому женатому человеку, ищущему удовольствия вне брака. Именно тот первый мужчина открыл молодому потерянному провинциалу мир дорогих вещей, да и сам Гордей постепенно стал вещью – дорогой игрушкой, умеющей терпеть все, даже физические извращения своего благодетеля. Поэтому, наверное, он стал черствым и «нервоустойчивым» к чужому горю. Его мало что пронимало… К моменту встречи с Зябликовым, Гордей стал расчетливым сукиным сыном, любящим комфорт, и дорогие вещи. Зябликов оплачивал его внимание и услуги, а Гордей воздвигал своего сожителя на пьедестал, совершенно искренне восхищаясь умом и знаниями изобретателя и смакуя вкусную жизнь в тени своей дряхлеющей звезды. Главным в этом тандеме было доверие, безграничное доверие, основанное на взаимовыгодном сотрудничестве.