- Так я что хотел спросить: как же ты три года здесь вытерпел? - В заимке становилось душно. Илья расстегнул гимнастерку. Тяжелый серебряный крест закачался на его груди. - Неужто к людям не тянуло?
- Тянуло, воевода, - вздохнул Иван, - да мне отсюда ходу нет.
- Почему?
- Дорога к терему Василисы моей отсель зачинается. Срок мне даден три года, три дня и три месяца.
- Ну, это еще по-божески, - хмыкнул Илья, - у нас бы ты за один порошочек больше получил.
- И кто тебе такой срок накрутил? поинтересовался Степан, прицеливаясь ножом к поджаристой филейной части дикой хрюшки.
- Кощей Бессмертный, - скрипнул зубами Иван. - Перенес меня колдовством своим за тридевять земель в тридевятое царство-государство. С тех пор и сижу я здесь, в лесах дремучих. К Василисе моей все сватается. Ужо доберусь я до него...
Группа захвата понимающе переглянулась.
"А может, и прав Степан? - мелькнуло в голове Ильи. - Ну что убогому в тайге делать?" Кожевников демонстративно развел руками. Перед глазами капитана неожиданно возникла больничная палата и мрачные дюжие санитары. Ну уж нет...
- Не тужи, Иван! - треснул Илья кулаком по столу, сердито глядя на подпрыгнувшего кабана. - Все образуется. И Василису свою найдешь, и Кощею морду набьешь. Это я тебе говорю. Мы, брат, в обиду тебя не дадим, ты, парень...
Капитан осекся. Внезапно наступившая тишина удивила и заставила его вскинуть глаза на Ивана. Лицо гиганта восторженно сияло. Земно поклонившись, он отцепил от пояса ножны с тесаком и торжественно протянул их капитану:
- Благодарствую за честь, воевода. Прими от меня подарок сей скромный и будь мне за брата старшего.
Илья торопливо поднялся, неловко поклонился в ответ, покрутил головой и, не найдя ничего лучшего, отцепил от пояса свой видавший виды десантный нож.
- Клинок этот, хоть и вид имеет невзрачный, волшебным свойством обладает. Как ни кидай его - всегда острием вперед полетит, - осипшим вдруг от волнения голосом произнес капитан. - Будем побратимами, Ваня! - И тут же утонул в горячих объятиях витязя.
- Братину хмельную сюда! - ликующе взревел Иван. - Пьют все!
Олежка Молотков проворно подставил свою кружку под черпак Степана, добровольно взявшего на себя функции разливальщика, получил от него подзатыльник и кабанью ляжку в качестве утешительного приза. С тяжелым вздохом он вернулся на свой пост, вонзил зубы в румяную корочку и с завистью уставился на пирующих. Гомон и шум за столом быстро набирали силу, ибо братский договор был подкреплен обильными возлияниями, от которых группа захвата вскоре "поплыла". Не прошло и часа, как охраннику пришлось покинуть свой пост, дабы оттранспортировать первого сломавшегося в противоположный от бандитов угол заимки.
- Процесс пошел, - пробормотал он, оттаскивая туда же второго.
Илья, как самый опытный, продержался дольше всех, но, даже "поплыв", со скамьи не падал и с умным видом внушал что-то побратиму. Иногда, в моменты просветления, капитан ловил себя на том, что несет такую околесицу... Еще сутки назад скажи кто-нибудь Илье, что он с умным видом будет полемизировать о тактике и стратегии боевых действий против сил противника, использующего огнеметы, плюнул бы в лицо, оборжал, а то бы и в драку полез. А вот ведь - беседует.
- ... Ну п-п-очему обязательно в чистом поле? - слегка заплетающимся языком втолковывал капитан Ивану. - Если чудо-юдо о трех головах п-п-п-рет на тебя на форсаже, у-у-у-у... - изобразил Илья, пристроив три пальца к затылку в виде короны, для большей наглядности пригнув крепкую, коротко стриженную голову к столу, - не лучше ли его в т-т-темный бор заманить да под заранее подпиленную лесину подвести?
- А зачем? - недоуменно хлопал глазами Иван.