Как только мысленно произнёс эти слова, вокруг всё преобразилось – исчезла набережная, словно бы сквозь землю провалились современные постройки. Передо мной снова возникло всё то же самое, что я увидел много лет назад. И я шагнул туда…
Что это было – переселение душ? Теперь уже не важно. На мне потрёпанные джинсы, сандалеты на босу ногу, и я иду по узкой тропинке к морю. Над головой – бездонное синее небо, на горизонте – Кара Даг, а справа и слева – две горы, Сокол и Орёл. Всё именно так, как было в пору бесшабашной юности – мы несколько лет подряд приезжали сюда в августе, чтобы отдохнуть от городской суеты и вдоволь насладиться иллюзией свободы.
Вдруг слышу – кто-то меня окликнул сзади… Неужели полковник и сюда проник? Я обернулся, ожидая неприятностей. Но это был всего лишь Алекс:
– Что же ты меня не подождал?
А я не знаю, что ответить. Всё потому, что внезапно осознал – мир для меня снова стал объёмным. Я этому так рад, что готов обнять давнего приятеля. Сейчас он ещё с вихрастой шевелюрой, но позже, в тридцать лет, стал изрядно лыс, а в сорок – сед. Я почему-то отвечаю невпопад:
– Ты как здесь оказался?
Алекс смеётся:
– Похоже, вчера ты изрядно перебрал…
– А что, был повод?
– Так ведь Машу провожали!
И тут только я вспомнил:
– Ах да, она ведь улетела в Самарканд, на киносъёмки…
Мне стало грустно. Алекс это понял и стал успокаивать:
– Не переживай! Найдёшь себе другую.
Вот что мне в Алексе не нравится – у него всё просто, ему всё нипочём. Бросил одну девчонку, потом завёл себе другую. А я так не могу! Теперь хоть уезжай в Москву – без Маши мне и жизнь не в радость. Ну какой отдых без неё? Что тут поделаешь, если начинающей актрисе предложили роль в каком-то историческом фильме, где ей предстояло изображать любимую жену бухарского эмира.
На пляже нас поджидала весёлая компания – мои однокурсники, ну и конечно несколько девиц. Да с Машей ни одна из этих не сравнится! Так что извините, милые, ничего вам здесь не светит, даже не надейтесь. Это если кто-то положил глаз на меня. Ведь всё предельно ясно – я в тоске, страдаю от разлуки, поэтому не приставайте, а не то… Тут даже объяснять не нужно, каждая поймёт. Но оказалось, всё не так.
Как-то незаметно, потихоньку одна из них словно приклеилась ко мне, не отходила ни на шаг, а на пляже как бы невзначай уселась рядом. Стоило мне войти в воду, как она тут как тут – плавает ничуть не хуже меня, так что от такого соседства не избавиться. А вечером, когда пели под гитару, прижалась к моему плечу – я грубости по отношению к девицам себе не позволяю, поэтому вежливо попросил немного отодвинуться. И правда, играть на гитаре, одновременно кого-то обнимая, – по-моему, это никому ещё не удавалось.
Самое неприятное началось после того, как допили последнюю бутылку вина. Тамара, так её звали, буквально повисла на мне, давая понять, что не отпустит до самого утра. Ну как не стыдно! Я ещё не пришёл в себя после отъезда Маши, а она… К счастью, выручил Алекс – чем-то отвлёк её, а я тем временем сбежал. Ну вот и что теперь прикажете мне делать? Плыть брассом или кролем прямо в Турцию или бежать от неё в Москву?
Когда проснулся утром, я выбрал третий вариант. Мне почему-то вспомнилось, что уже давно мечтал побывать в Париже – побродить по Монмартру, посидеть в кафе за бокалом прохладного «бордо». Так я и в Лувре ни разу не бывал! А если бы ещё оказаться на съёмках кинофильма… Я так и не понял, как мысль о Маше, улетевшей в Самарканд, трансформировалась в это странное желание. Одно было ясно – во всём виновата настырная Тамара!
И вот передо мной снова возникает нечто, похожее на светящийся столб, он снова разворачивается вширь и ввысь, точно так же, как вчера. И там, на этом огромном дисплее, я вижу панораму Парижа, знакомую по фильмам – и Эйфелева башня, и Елисейские поля… Я ткнул пальцем наугад.
Глава 5. Лабиринты сна
Передо мной стоит дама с растрёпанными волосами. Спрашивает по-французски:
– Где вас черти носят?
Отвечаю по-английски:
– Что случилось, мэм?
Всё дело в том, что помимо русского я знаю только этот язык. В аспирантуре Физтеха меня пытались обучить французскому, но я не дался, хотя смысл некоторых фраз могу понять. Впрочем, теперь уж поздно сожалеть об упущенных возможностях…
А дама между тем кричит:
– Мон дьё! У нас киносъёмка из-за вас срывается. Роль-то хотя бы выучили?
Я в недоумении – какая ещё роль? Поэтому отвечаю кратко:
– Нет.
– Ладно, это не страшно. Всё равно ваша роль без слов. С оружием имели дело?
– «Калашников», «макаров».
– Тогда с израильским «узи» и подавно справитесь.
– Так что мне делать? – спрашиваю.
– Всё очень просто. Когда Матьё выйдет из автомобиля, вы в него начнёте стрелять, выпустите всю обойму. Но промахнётесь! Он побежит, а вы за ним… Догоните, собьёте с ног…
И только тут я догадался, что нахожусь на съёмках пятого сезона «Бюро легенд», любимого мною сериала:
– Так это Матьё Кассовиц? Нет, я не могу с ним так подло поступить.
– Вот ведь не понятливый этот русский! – кричит дама куда-то в сторону и снова обращается ко мне: – Никто вам не позволит бить Матьё, он сам упадёт, а вы только сымитируете удар.
– А дальше?
– А потом пойдёте к нашему кассиру и получите свой гонорар.
Я в недоумении:
– Простите, а всё это сделать… Я имею в виду и стрельбу, и удар, и гонорар… Неужели на это не способен ни один француз?
– Поймите! – объясняет дама. – Мы добиваемся максимальной достоверности. Вы – русский гангстер, поэтому вам и поручили исполнять эту роль.
– Ну, если так…
Конечно, я был удивлён тем, что меня записали в гангстеры, но, припомнив сюжет фильма «Укол зонтиком», пришёл к выводу, что для французов это обычное дело – не видеть разницы между бандитом и добропорядочным месье. Как позже выяснилось, я был недалёк от истины.
После того, как сняли эпизод, ко мне подошёл Матьё, поблагодарил – видимо, за то, что я его не изувечил. Знал бы он, что я на это просто не способен… Но где же тут кассир?
Откуда ни возьмись – он, то есть она. Вероятно, под впечатлением общения с Матьё, я не задумываясь протянул ей свой родной российский паспорт – наверняка у них тоже строгая отчётность. Но вот что не учёл – там не было Шенгенской визы! Всё потому, что в загранкомандировки меня не посылали, а роль туриста, бродящего в одиночестве по улицам Амстердама или Рима – это совсем не для меня, да и к тому же очень хлопотно. Все эти пересадки из такси в самолёт, из самолёта опять в такси или в автобус отбирают много сил, не столько физических, сколько моральных. А если ещё с попутчиками не повезёт! Куда приятнее нажать воображаемую кнопку на дисплее и мгновенно перенестись туда…
Эту свою оплошность с визой я осознал только после того, как оказался в окружении двух дюжих полицейских, которые подхватили меня под руки и повели… Вот потому сижу теперь на стуле в комнате с зарешёченными окнами, а передо мной – следователь и переводчик.
– Каким путём вы прибыли в Евросоюз?
А что я им могу сказать? Мол, захотелось, вот и прибыл? Мне уже успели сообщить, что я нахожусь в здании Главного управление внутренней безопасности МВД Франции, в ведение которого входят контрразведка и борьба с терроризмом. Эти никаких шуток не поймут, а уж рассказывать им о четвёртом измерении и светящемся столбе – это и вовсе бесполезное занятие. Нельзя также забывать о том, что я дал подписку о неразглашении… Нет, предателем и перебежчиком ни при каких условиях не стану! С другой стороны, если опять передо мной возникнет этот столб, то есть если я воспользуюсь его услугами, чтобы удрать отсюда – не будет ли это свидетельством того, что я невольно разгласил то, что любой российский гражданин обязан сохранить в тайне? Даже если попадёт в подобный переплёт.
Пришлось импровизировать:
– Вы можете мне не верить, но было так. Иду по улице, вдруг рядом останавливается чёрный минивэн, меня затаскивают внутрь, а дальше ничего не помню. Очнулся только там, на съёмочной площадке, где-то на окраине Парижа.