– Хорошо, что я не член твоей стаи.
Экрот темнеет лицом, а его глаза вспыхивают желтым.
– Ты моя, Шарлин. Поэтому воздержись от подобных высказываний. Как и от вмешательства в мужской разговор.
Ответить я не успеваю и чуть ли не рычу от досады, когда раздается звон колокольчика, только повернувшись к дверям, холодею.
Халли и остальные «мальчики» наконец-то пришли за долгом.
– Привет, Шарли, – выступает вперед Мэверик и скалит зубы: – Вижу, сегодняшний вечер не такой прекрасный. Ты не одна.
Я открываю рот… И тут же закрываю, натолкнувшись на предупреждающий взгляд Доминика.
Мужской разговор.
Волчий разговор.
Бесы его забери!
Он выступает вперед, и теперь я не могу видеть его лицо, но зато вижу, как исчезает улыбка Халли, как напрягаются и отступают вервольфы. Воздух вокруг наэлектризован так, что волоски становятся дыбом.
– Альфа, – цедит Мэверик.
– Доминик Экрот.
Он не протягивает руки, не двигается вовсе, вервольфы будто застывают, каждый на своем месте.
– Я знаю, кто ты. Ты – альфа, но не мой.
– Это не дает тебе право нарушать закон. Это моя территория и моя женщина.
Халли бросает на меня злой взгляд, но делает это исподтишка. Насколько самоуверенный он был вчера и насколько разительно отличается сегодня: даже голову в плечи втянул.
– Вчера она не упоминала твоего имени. Но если ты отвечаешь за нее, значит, тебе выплачивать ее долг.
– И кому я должен?
– Кампале. Альфе Северного округа.
– Впервые слышу о таком.
Халли перекашивает от подобного заявления, но он быстро справляется со своей яростью.
– Странно, потому что о нем говорит весь Крайтон. Он владелец Волчьих боев.
Волчьи бои!
В которых участвовал Дэн.
Надо расспросить этого Мэверика про них! Я даже делаю шаг вперед, но Доминик неожиданно кладет руку на мою талию и притягивает к себе. Нет, не просто притягивает! Его ладонь тут же скользит ниже – на мои ягодицы, и только важность переговоров не позволяет мне вывернуться из его хватки.
– Я отдам долг, если твой альфа предоставит доказательства того, что Дэнвер Брайс действительно его должник.
Халли кивнул.
– Я передам твои слова альфе и принесу доказательства.
– С твоим альфой я буду общаться лично.
– Это невозможно. Он не любит публичность.
– Для меня сделает исключение.
Вскинув голову, я вижу только профиль Доминика, но этого достаточно, чтобы заметить блеск в глазах вервольфа. Один взгляд – и Халли едва не пригибается к полу. А потом, пожелав хорошего вечера альфе и его женщине, спешно покидает мой магазин, забирая с собой своих головорезов.
Только когда колокольчик возвещает о том, что мы снова одни, я осознаю, что меня трясет, а еще что ладонь Доминика по-прежнему на моей заднице.
– Для меня это слишком, – говорю, отталкивая его. – Эти бандиты! Угрозы. Самопровозглашенные альфы… И я не твоя женщина.
Его будто все это не волнует, потому что Экрот спокоен, словно только что не головорезам условия выставлял, а читал интересную книжку.
– На время сделки – моя. Тем более что такой статус дает тебе больше возможностей.
В задницу такие возможности!
– Как ты собираешься обеспечить безопасность моих близких? – Это все, что меня интересует.
– Приставлю к ним своих вервольфов. На время, пока Кампала не выйдет из тени. Или же пока не признает, что никакого долга не существует.
– А если этот долг все-таки существует?
– Значит, я его выплачу.
– И буду должна тебе?! Благодарю, – ядом в моей фразе, наверное, можно отравиться, – но я еще прошлый долг не отдала. Я сама…
– Твоя самостоятельность закончилась, когда ты пришла ко мне, Шарлин, – Доминик протягивает мне руку, черты лица заостряются, напоминая о его хищной природе. – Пойдем. Обсудим твой долг за ужином.
Я сжала кулаки, но погасила поднимающееся внутри раздражение и первый порыв отказаться. Тем более что нам с Домиником есть, что обсудить, и ужин для этого действительно подойдет.
– Я закрою магазин, – проигнорировав его ладонь, ту самую, что недавно лапала меня, я иду к стойке. Под пристальным взглядом вервольфа закрываю кассу, пишу записку для Рэбел и только после, накинув куртку на плечи, возвращаюсь к нему.
Доминик никак не комментирует то, что ему приходится ждать, но стоит мне с ним поравняться, перехватывает меня за талию, на мгновение прижимая к себе и заставляя задохнуться от неожиданности.
– Продолжай провоцировать меня, Шарлин. Это очень заводит.
Вот бесы! Заводить его совсем не входило в мои планы. Хотя я прекрасно понимала, что в дальнейшем мы с ним собираемся не в шахматы играть, но и форсировать выплату своего долга не планировала.
Поэтому я заставила себя стоять смирно и предпочла рассматривать узор на его галстуке.
– Ты что-то говорил про ужин.
– Да, – с сожалением произносит он. – Сначала ужин и разговоры.
Доминику приходится подождать еще немного, пока я выключу вывеску и включу сигнализацию, но на этот раз я делаю все быстро. И даже слова не говорю, когда водитель в форменном костюме открывает перед нами двери черного лимузина. Внутри просторно, сиденья из молочной кожи и приглушенный свет.
Внутри роскошно, но эта роскошь будто сдавливает меня со всех сторон, не позволяя расслабиться. Для такой машины больше подошло бы вечернее платье, но на мне любимые серые джинсы, вязаный свитер и кроссовки. Поэтому в своей обычной и комфортной одежде я чувствую себя нелепо. А может все дело в мужчине на соседнем сиденье? Всякий раз, как мы остаемся наедине, он будто обнажает мои нервы, заставляя быть начеку.
– Думала, ты предпочитаешь все контролировать, – я кивнула на затемненную перегородку, которую водитель поднял, стоило машине тронуться с места.
– Правда. Но у меня есть водитель для таких случаев, как этот.
– Как этот?
– Когда не хочется терять ни минуты. Сними куртку и иди ко мне.
Я поперхнулась воздухом, поэтому голос прозвучал сдавленно:
– А как же ужин?
– У нас до него минут двадцать-тридцать. Как повезет с пробками.
Город в такое время стоит, поэтому я облизала пересохшие от волнения губы и медленно придвинулась к бедру Доминика. Я наивно полагала, что у меня будет передышка, но нужно наконец-то усвоить, что последовательность и Экрот – вещи несовместимые.
– Садись на мои колени, Шарлин, – приказывает он. – Боком.
– Мы еще ничего не обсудили, – напоминаю я.
– Обсудим за ужином. А это… считай авансом.
То есть вчера был не аванс?!
Сжав зубы и памятуя о том, что провокация только сильнее его возбуждает, я делаю то, что он говорит. В отличие от мягкого сиденья Доминик словно выточен из камня. Нагретого на летнем солнце камня, потому что жар его тела передается даже через одежду. Теперь мы лицом друг к другу, и его ладонь гладит меня по спине. К счастью, пока только по спине.
– Распусти волосы, – новый приказ, и я стягиваю резинку с хвоста. – Так лучше.
Он зарывается пальцами в мои волосы. Я сосредотачиваюсь на его галстуке, только чтобы не смотреть в глаза Доминику. Я получила то, что хотела – он обеспечивает защиту моим близким, теперь мне нужно просто потерпеть.
Переступить через это и идти дальше.
Но я все равно вздрагиваю, когда он ныряет ладонью под свитер и сдавливает сосок через тонкую ткань бюстгальтера. Получается неожиданно остро, и я будто деревенею в объятиях Доминика. Но он не повторяется: мягко поглаживает мой живот, скользит вниз по бедрам, стягивает с меня кроссовки, отбрасывая их в сторону.
– Скажи, что тебе нравится, Шарлин.
– Нравится? – Я с радостью отвлекаюсь на разговор, в то время как Доминик поглаживает мои ступни.
– В сексе. Что ты любишь?
Это был бы нормальный вопрос, если бы обстоятельства нашего «свидания».
– Это неважно.
Для меня это действительно не имеет значения. Я готова выполнять часть своей сделки, стонать под ним, кричать под ним если потребуется, но я не здесь не по собственной воле.