– Между прочим, товарищ сержант, читать служебные документы нельзя.
– А я не читал, товарищ ефрейтор. Я пришел сказать, что… Это… – Семен немного замялся. – Маша, я, когда вернусь, можно приглашу тебя на свидание?
– Семен…
– Вместе с Катей! – перебил Семен. – А пока меня не будет, можешь эксплуатировать Ивана. Я его попросил, если что надо тебе помочь. По рукам, товарищ ефрейтор?
– Семен.
– Тссс! – Семен приложил палец к губам. – Тссс! С тебя свидание. Я пошел. Не провожай.
Семен резко встал и вышел из кабинета. Маша закрыла лицо руками и не шевелилась до тех пор, пока не услышала команду: «По машинам!».
Засуетились отстающие, кто-то что-то кричал на прощание. Когда колонна тронулась, Маша не выдержала и беззвучно заплакала, прикрывая глаза одной рукой.
– Ванька, ты где? – спросила голова под жесткой копной черных волос. За вопросом в гараж ввалился парень одного возраста с Иваном.
Ваня вскинул голову наверх и метнулся по лестнице из подвала.
– А, это ты, Никита.
– Я, я. Ты пятый день в гараже пропадаешь, а машин нет. Чего ты тут делаешь? – гулко прозвучал голос Никиты в полупустом гараже.
– Да так, порядок навожу.
– Не знал, что у вас с братом подвал есть. Можно посмотрю?
– Нет. – Иван резко вылез из проема, перегораживая Никите дорогу.
– Секреты?
– Там, понимаешь. Там вещи брата, он просил их никому не показывать.
– А что за вещи?
– Не важно. Чего пришел?
– Ты, Ваня, напряженный какой-то. Давно тебя не видно, вот и пришел. Да и дело есть срочное.
– Пойдем выйдем на улицу, душно здесь.
Полуденное солнце освещало спортивную площадку около дома. Мальчишки играли в футбол, на скамеечках сидели мамаши с младенцами.
– Чего за дело? – Ванька сунул руки в карманы и посмотрел на футболистов.
– Нацики в городе совсем оборзели. Малышню к себе прямо в школе вербуют. Наших пацанов с техникума на танцах толпой избили. Говорят, что скоро в город новая власть придет, таких, как мы, будут к стенке ставить, будут создавать новый порядок.
– Пусть говорят, от их говорильни ничего не изменится.
– Валерка-качок с соседнего двора настучал одному по кумполу, так они требуют его выдать. И стрелку забили сегодня вечером. Мы всех наших по городу собираем, кто на лето не уехал.
– И ты за мной пришел?
– А ты разве не пойдешь?
– Никита, весь город знает, что у них главным сын начальника милиции.
– И что?
– А то, что он вас постреляет, а вы еще и виноваты будете. У них же там все отмороженные, от армии откосили через папашек и с жиру бесятся.
– Струсил ты, Ванек.
– Нет, я пытаюсь головой думать.
– Пока ты будешь думать, они весь город продадут, куда побежим потом? Ты к своему папе на ледоход поедешь?
– Дурак ты, Никита.
– Сам ты дурак. Сиди порядок в гараже наводи. – Никита сплюнул под ноги и пошел.
– Где стрелка-то?
– Возле недостроенного завода. В 23:00. Если не струсишь, приходи.
Иван оглядел танк, погладил его по броне, потом быстро залез внутрь. Встроенная компьютеризированная система управления сообщила о готовности к работе. Датчики были в норме по всем показателям. Иван нажал выпуск колес, танк приподнялся. Взгляд на часы. Надо было решаться. Иван вылез наружу, еще раз осмотрел танк, потрогал колеса. Отличный вариант для шоссе. Лишь бы не лопнули под нагрузкой. Подъемник загудел под многотонным весом боевой машины и начал медленно подниматься вверх.
Недостроенное здание завода сияло черными проемами. Бетонные блоки кое-где щетинились вылезшей наружу арматурой. Деревянный забор ограждения давно разобрали местные жители, остались только редкие столбы. Строительная площадка перед зданием с оставшимися путями от башенного крана, уложенными поверх бетонных плит, была усыпана мелким мусором и битым стеклом, хрустевшим под ногами трех десятков молодых мальчишек. Большая куча строительного хлама и бытового мусора, который свозили сюда нерадивые жители городка, возвышалась у остатков шлагбаума на въезде с грунтовой дороги.
Разрывая фарами сумерки, напротив шлагбаума остановилось восемь машин. Они развернулись поперек дороги и осветили площадку у завода. Собравшиеся пацаны сквозь свет фар различали, как из машин выходят местные нацики с цепями и битами. В напряжении сжимались палки и пруты из арматуры.
– Спокойно, парни. Еще посмотрим, кто кого.
– Их больше, чем нас.
– И старшаков понаехало. Им всем в армию пора.
Нацики миновали шлагбаум, кучу мусора и остановились напротив.
– Что, шпана! Палки бросили и отжимаемся, – вперед вышел крепкий белобрысый парень в куртке украшенной черепом и свастикой. – Мы разговаривать с вами не будем, бегите, кто успеет.
Белобрысый достал пистолет, передернул затвор и выстрелил в землю у ног Никиты.
– А ты, сын главмента, что-то разошелся, – вперед шагнул крепкий паренек с намотанным на кулак ремнем.
– А вот и наш герой Валерочка, смелый паренек, – белобрысый ехидно улыбнулся. – Сейчас тебя похороним вон в той куче дерьма возле шлагбаума.
В это время куча шевельнулась. В ней что-то заурчало и заворочалось. Вновь прибывшие стали оборачиваться, опасаясь удара сзади. Из кучи на остатки шлагбаума наехала гусеница, сминая старый столбик с облупившейся краской. Танк, стряхивая с себя остатки мусора, медленно выдвинулся к дороге, а потом начал подминать под себя стоящие машины. Все, кто был на стрелке, замерли, наблюдая сюрреалистическую картину проснувшегося прошлого великой войны. Танк продолжал делать свое дело, переминая одну за другой машины, которые жалостливо скрежетали под его гусеницами и исчезали вместе с последним отблеском фар в сумерках и дорожной пыли. Когда остатки последней машины скатились в кювет, танк замер.
– Я не понял, братва. Это же наши машины!
– Слышь, ты же у бати «Хаммер» сегодня взял, че делать-то будем? – обратился один из нациков к белобрысому.
– Действительно. Эй ты, – белобрысый поднял пистолет и два раза выстрелил в воздух. – Вылезай, урод!
В ответ раздалась пулеметная очередь. Пыль под ногами нациков закипела от пуль. Кто-то крикнул: «Мама!». Тогда нацики рванули со всех ног, перепрыгивая через мусор, падая, оставляя клочки одежды на торчащих кусках арматуры. Только три десятка пацанов остались стоять перед Т-34. Тогда танк развернул башню, постоял, как бы обдумывая, что делать дальше, потом приподнялся и почти бесшумно для такой техники и на приличной скорости растворился в сумерках по дороге в город.
Площадка у завода как танцполе освещалась десятками полицейских мигалок. Возле кучи металлолома, которая называлась б/у «Хаммер», стоял начальник полиции города и его белобрысый сын.
– Придурки, ек. Придурки.
– Папа!
– Что «папа»? Ты знаешь, сколько это стоит? Дебил! Пешком ходить будешь до пенсии!
– Но папа, это был танк.
– Дыхни еще раз, – папа наклонился к сыну. – Не пьян, скотина. Обкурились какой-нибудь дряни? Узнаю – пришибу! Домой пошел. Василий, отвези его. Чтоб с глаз моих подальше, пока не пришиб. Ну, пошел в машину!
Белобрысый, всхлипывая, побежал к машине. Начальник полиции развернулся в сторону, где следователи допрашивали Никиту и пацанов.
– Майор, ко мне!
Майор подошел, укладывая в папки листы с объяснениями.
– Все как один говорят про танк.
– Трезвые?
– Эти как стеклышко, а те, что с вашим были, не все, но один черт.
– Действительно, чертовщина какая-то. Ты, майор, найди мне этого танкиста, я такого в городе не потерплю. Понял?
– Понял.
– Все, завтра доложишь. Иди работай.
Никита на прощание пожал двум свои приятелям руки.
– Давайте, до завтра.
– Бывай.
Парни нырнули в арку между домов, а Никита задержался у подъезда в поисках ключа. Вдруг он увидел, что из гаража Ивана пробивается полоска света.