И сейчас при виде Полины соседка просияла.
– Деточка! Полиночка! А я тебе как раз хотела сказать кое-что насчет Верочки!
Полина прямо почувствовала, как в области копчика у нее что-то зачесалось и задрожало. Похоже, та самая пресловутая пятая точка подсказывала ей, что услышанные от соседки новости будут плохими.
– Ты же знаешь, я теперь на пенсии, заняться мне нечем, а спится мне по утрам плохо. Проснусь в пять утра и лежу, в потолок глаза таращу. Что делать, не знаю. Встать и по хозяйству шуршать, так своих всех разбужу. Ругаться будут. Гулять идти – вроде как глупо, темень на дворе. Даже взяла себе собачку в приюте, чтобы было, с кем гулять в такую рань.
Собачку Полина знала. Звали ее Жужжа. Была она маленькой, беленькой, неопределенных кровей. Но в плане прогулок она надежд своей хозяйки совершенно не оправдала. Жужжа любила поспать. И раньше десяти-одиннадцати часов дня на улицу никогда не просилась. Тете Вале приходилось выносить спящую Жужжу на руках, будить собаку уже на улице и ставить ее на землю. Но Жужжа была не так-то проста, она тут же снова валилась на бок. Двигаться она не желала. И пока тетя Валя ходила вокруг нее кругами, изображая прогулку, сама Жужжа громко храпела на траве.
– Так вот, выходим мы сегодня с Жужжей погулять, а из вашей двери как раз выскакивает Верочка.
В руках у девушки была огромная сумка. И тетя Валя сделала справедливые выводы об отъезде молодой соседки.
– Куда собралась, Верочка? – приветливо улыбаясь, спросила она у девушки.
Но всегда безукоризненно вежливая Верочка на этот раз рыкнула на соседку:
– Не ваше дело!
От изумления руки тети Вали слегка разжались, и Жужжа тихо выскользнула, но женщина этого даже не заметила. Впрочем, и сама Жужжа не выразила никакого протеста. Мягко приземлившись на пол, она продолжила спокойный сон. А пока оторопевшая от такой непривычной грубости тетя Валя топталась на площадке, Верочка уже кинулась вниз. Конечно, тетя Валя решила догнать девушку.
– Я же понимаю, что-то случилось. Иначе Верочка никогда не позволила бы так со мной разговаривать.
Ничуточки не обиженная, а, напротив, встревоженная и взволнованная тетя Валя ринулась вниз. Впопыхах она даже забыла про Жужжу, которую держала на поводке и которую поволокла за собой. Съехав по двум или трем ступенькам, Жужжа пробудилась, возмутилась и расплакалась. Тете Вале пришлось задержаться, чтобы вновь поднять собачку на руки.
– Одним словом, когда я выскочила на улицу, то Верочка уже садилась в машину.
– Вера уехала на такси?
– В том-то и дело, что это было не такси. Было бы такси, стала бы я тебя тревожить. Нет, это была совсем особенная машина.
Тут тетя Валя поджала губы, мол, ни словечка больше вам не скажу. Полина молча ждала. Она знала, что тетя Валя интригу долго держать не умеет, секундой раньше, секундой позже – проговорится.
И верно, помолчав с полминутки, тетя Валя все-таки выпалила:
– Катафалк!
– Что?
– Это был катафалк!
Почти лишенные ресниц круглые глаза тети Вали напоминали глаза какой-то птицы. Совы или филина. А когда она ими похлопала, сходство только усилилось.
– Длинная черная машина, – продолжала она, – закрытая со всех сторон. На окнах черные занавески, на них нашиты серебряные кресты. Такие же кресты и на самой машине были нарисованы. И еще голубь над крестом и три буквы – ЕХО.
– ЕХО? – машинально повторила Полина. – А что это значит?
Тетя Валя всплеснула руками.
– Вот тебе и раз! А я-то думала, что это ты мне скажешь! Наверное, название компании перевозчика.
– Перевозчика?
– Ну, перевозчика душ на тот свет. Отправителя. Не знаю, как это сказать. У вас же кто-то умер?
– Вроде бы нет, – возразила Полина. – Я ничего такого не знаю. Вера мне не говорила о том, что собирается сегодня на похороны.
О том, что Вера ей в последнее время вообще ничего о себе и о том, чем она занимается, не рассказывала, Полина решила не упоминать.
И добрая тетя Валя вновь поспешила найти оправдание:
– Может быть, волновать тебя не хотела. Наверное, на работе у них кто-то умер.
– Ну, может быть.
– Если на работе, то ты в голову не бери. Люди постоянно умирают. А уж когда возраст подходит… Вот у меня, взять к примеру, за последний год столько друзей поумирало, что я теперь на кладбище бываю чаще, чем где-то еще. В молодости все по танцулькам, а теперь по поминкам. У каждого возраста свои развлечения.
Разговор стал Полину тяготить. Она знала, если тете Вале позволить, то она сейчас плавно переключится на свою жизнь, своих родных, близких, друзей и знакомых. И пока про каждого из них все в подробностях не расскажет, не отвяжется. Эту болтовню следовало пресекать сразу в зародыше.
И Полина сказала:
– Ладно, тетя Валя, с вами хорошо, но мне бежать надо.
– В училище торопишься? Прости, что я тебя задержала своими глупостями. Просто увидела этот катафалк, буквы эти, будь они неладны, вот и накатило. Маму вашу с папой давно не вижу, вот и подумала…
– Нет, нет, – испугалась Полина. – Они живы-здоровы.
Но всю дорогу до училища у Полины из головы не шли слова соседки про страшный черный катафалк, на котором нынче рано утром укатила в неизвестность Верочка. И уверенность в том, что сестра влипла в какую-то историю, в Полине еще больше укрепилась.
Глава 2
В училище Полина первым делом разыскала Римму Вениаминовну. Та пила кофе, закусывая его сдобной булочкой. Рядом на тарелочке дожидалось своей очереди ее любимое пирожное «наполеон». Даже с расстояния было видно, какое оно пышное, какой маслянистый желтый крем. Абы что и абы где Римма Вениаминовна не потребляла. Она любила продукты наилучшего качества и всегда знала места, где можно такие получить по весьма сходной цене.
– Повезло, что у нас в стране еще остались люди, которые дорожат собственной репутацией.
Несмотря на весьма полную, местами даже тучную фигуру, отказывать себе в сладком удовольствии преподавательница не находила нужным. То же самое касалось жирного, копченого, печеного, вареного и жареного. Одним словом, Римма Вениаминовна была лакомка, любила вкусно покушать и большого греха в том не видела.
– Если бы Господь хотел видеть меня постницей, то он наградил бы меня другой натурой. А у меня сызмальства был хороший аппетит. Кто хочет мне угодить, пусть вкусно меня накормит.
Полина помнила об этой особенности своей преподавательницы. И появилась перед ней с коробочкой, в которой лежали сэндвичи из кафе, в котором Римма Вениаминовна сама делала покупки.
– Ваши любимые с ржаным хлебом, огурчиком, семгой и сливочным сыром, – льстиво перечислила Полина.
Преподавательница приветливо кивнула ей в ответ. Но даже это простое приветствие получилось у дамы необычайно величественным. Прическа у Риммы Вениаминовны была роскошная, высокая башня, увенчанная гребнем из панциря черепахи с перламутровыми инкрустациями. Свое большое тело женщина укрывала просторными шалями – из шелка летом и тончайшего кашемира зимой. Вообще, Полине ее преподавательница по вокалу казалась кем-то вроде императрицы. Она и вела себя соответственно. И выглядела так же.
Что касается Риммы Вениаминовны, то она тоже разглядывала свою ученицу, находя, что та сильно побледнела и сдала в последнее время. Полина была такая кругленькая, такая розовенькая, когда пришла к Римме Вениаминовне в первый раз на занятие. Просто сердце радовалось, глядя на нее. А за эти месяцы пухлые щечки у девочки совсем сдулись. И второй подбородочек тоже куда-то исчез. Римма Вениаминовна находила эти признаки весьма пугающими. Было ясно, девочку что-то угнетает.
Полина говорила, что родители по работе перебрались жить куда-то очень далеко. Возможно, одно с другим как-то связано? Надо будет узнать.
– По какому случаю презент? – поинтересовалась она у Полины.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...