После всех этих лекций я по глупости решила, что мои воспоминания юности безвозвратно упущены, и вообще уже старая дева, потому что дальше дружеских объятий с отцом я с мужчинами не заходила, и нужно как-то исправлять это неприятное обстоятельство и добывать хотя бы теорию. Тогда я и обросла еще более страшными секретами. Одна девушка из колледжа, с которой мы обменивались книгами, вручила мне небольшой любительский роман, охарактеризовав его как «там все, что тебе нужно знать». Само произведение я боялась прятать дома и таскала его везде с собой, завернув в плотную цветную обложку. Иногда вместо главных героев романа я представляла себя и Майкла, отчего сразу вспыхивала румянцем и шла на кухню остужаться стаканом воды.
Конечно, рано или поздно все стало понятно даже мне. Еженедельные рассказы о чужой личной жизни и вечные советы от Риты, как надо и не надо поступать, и на что обращать внимание, сделали свое дело. Ненароком я даже стала считать себя гуру романтических отношений, несмотря на то, что у самой никогда на них даже намека не было.
Рита и однокашники дали мне ответы на множество важных вопросов, хотя на самом деле я нуждалась в тот момент в совсем других знаниях.
Ни родители, ни тетя, ни ее друзья не научили меня главному – не разговаривать и не доверять незнакомцам, особенно странным и подозрительным.
***
Недавно я выяснила, что за ночную смену на складе книжного платят больше денег. Уговорив своего директора, я осталась до полуночи на складе, где распаковывала коробки с товаром и выкладывала его на специальные тележки, чтобы отвезти и расставить на полках. Мне нравилось приклеивать ценники и ставить на специальные вертикальные подставки книги. Многие из них были дорогими, с красиво оформленными обложками и содержанием. Новинки с яркими заголовками и кучей выдуманных к ним рецензий сразу заставляли желать эту книгу, купить ее в ту же секунду. Но на меня это не действовало, ведь я знала, что лучше пошлого чтива в моем рюкзаке, спрятанном на самое дно, нет ничего увлекательнее. Конечно, я читала и другую, нормальную, литературу, но руки все равно тянулись к одной единственной книге.
За половину ночной смены мне выдали сумму наличных, в любом случае бóльшую, чем я обычно получала. Радостная, я шла домой и думала, что надо бы зайти в круглосуточный магазин и прикупить для Риты приличного пойла. Идти было всего ничего – пара остановок на автобусе. Однако была уже глубокая ночь и автобусы ходили раз в час, поэтому пройтись пешком было единственным вариантом.
Тихонько напевая, я просчитывала в голове примерный план своих трат, в который входили новые кроссовки, подарок родителям и пара плотных обедов в бургерной. Вдыхая теплый ночной воздух, я наслаждалась тишиной и нежным ветром, который трепал макушку. Я казалась себе единственным живым существом на планете, и настроение было на редкость потрясающим. До нужного подъезда оставалось пройти пару домов, когда кто-то со спины коснулся моего плеча. Голос человека, обратившегося ко мне, был такой глухой и будто прокуренный, что я не сразу поняла, что он говорит. Будто выплывший из стены высокий мужчина, немного сгорбленный, одетый во все черное, с жутким акцентом попросил ему помочь. Обтянутой перчаткой рукой он протянул мне бумажную карту нашего города и ткнул в какое-то место рядом с улицей, по которой я шла. Будучи наивной, но наблюдательной, я спросила себя, почему он весь затянут в теплую одежду, когда все вокруг, и я в том числе, ходят в одних майках и шортах.
Незнакомец продолжал спрашивать, как пройти к гостинице.
«Гостиница? Ночью и даже без багажа?» – подумала я, медленно объясняя дорогу и произнося слова разборчиво, чтобы он понял. Но иностранный гость с недоумением разводил руками, нервно мычал и озирался.
Я все пыталась разглядеть его лицо, но он натянул шарф чуть ли не до лба, а глаза закрывала широкополая шляпа. Наконец, мне стало его жалко. В конце концов, на его месте мог оказаться, кто угодно. Потерявшийся турист, да еще и явно плохо понимающий английский, нуждается в помощи. Меня ничего не смутило, потому что по улицам все еще ходили люди, ярко светили фонари, а сама гостиница находилась буквально в полсотни метров от моего дома.
– Я вас провожу, – выпалила я и поманила его за собой.
– Спашибо, – прошептал незнакомец и пошел рядом со мной.
«Поляк что ли», – подумала я и украдкой, чтобы он не заметил, стала его рассматривать. На затылке из-под шляпы немного выбивались седые волосы. – «Да он же дед! Тем более. Нужно помогать старшим, мало ли, может у него склероз или дезориентация».
Меня переполняла гордость за свою гражданскую сознательность, и я уже нафантазировала, как доведу его до пункта назначения, а он благодарно пожмет мне руку и, быть может, подарит сувенир.
– Как тебья шовут? – пропыхтел мой спутник.
– Адена Сайкс, или просто – Ади, – я улыбнулась ему, но не нашла никакого эмоционального отклика с его стороны и снова сделала серьезное лицо. – А вас?
– Анакшимандер, – казалось, он с трудом выговорил собственное имя.
Я проговорила про себя несколько раз, но так и не запомнила полностью, только окончание – «дер».
– Вы турист? Откуда к нам приехали?
Тут я заметила, что он отстал. Обернувшись, я увидела, что он остановился у узкого переулка, где обычно сваливают мусор. Сгорбившись, иностранец вдруг схватился за сердце и протяжно застонал. Я не на шутку испугалась. Первое, что нужно было сделать, это вызвать скорую, но тело внезапно окоченело, и вместо того, чтобы полезть в рюкзак за мобильным, я в ужасе пялилась на то, как он корчится. Человек мотнулся в переулок, будто хотел спрятаться. Только когда он пропал из поля зрения, мысли и тело вернулись ко мне, я очухалась и побежала за ним. Однако, оказавшись посреди мусорных баков, я никого не обнаружила.
– Уважаемый, вы где? – спросила я окружавшие меня стены.
Тут ладонь в резко пахнущей кожаной перчатке зажала мне рот и дернула назад. Другой рукой иностранец схватил меня за руки и длинными пальцами, словно наручниками, обезвредил их. Он прижал меня к себе, и мы сползли вниз по стене. Голые плечи неприятно терлись об его кожаное пальто, а пальцы негодяя больно впились в кожу. Я дергала ногами и пыталась мычать, чтобы хоть как-то привлечь внимание людей, но, как назло, улицы оказались пусты и безлюдны. Видимо в тот момент я больно ударила его пяткой по бедру, отчего он зашипел, как змея, и навалился на меня всем телом. Я оказалась зажата между ним и грязным каменистым асфальтом, который сильно оцарапал лицо и колени, и больше уже не могла двигаться.
Страх сильнее ударил в голову. Наученная репортажами ночных новостей, я с ужасом ждала, когда он стащит с меня шорты и трусы. Лежа на мне, он тяжело дышал в шею под ухом, а потом неожиданно облизал ее, от плеча до подбородка. Никогда еще я не чувствовала ничего более противного. Казалось, что гигантский слизняк елозил под моим лицом, и у меня нет никакой возможности скинуть его и убежать. Краем глаза, морщась от отвращения, я видела, как двигается вместе с лицом его шляпа. Вдруг у меня возникли странные мысли, которые испугали меня еще больше. Если бы он хотел меня, то давно бы уже это сделал, а не вылизывал. Тем более, он упирался бедрами в мои ягодицы, и я не чувствовала того, что обычно бывает у мужчин в таких ситуациях. Скорее всего он извращенец, который не успокоится, пока не изуродует или не убьет меня. Я запаниковала, стала дергаться с большим усилием, пытаясь врезать ему локтем или ногой, но он держал так крепко, словно в железных тисках. И хотя он все равно продолжал лизать мне шею, я дрожала от страха и слезы градом лились из глаз.
Вдруг я почувствовала, как четыре острия одновременно впиваются в кожу, и опасения на счет маньяка подтвердились.
«Он хочет перерезать мне горло», – подумала я и уже приготовилась к смерти, когда снова ощутила скользкий язык на своей шее. Ранки больно щипали на воздухе и от его слюны, а участки кожи, которые он не облизал, стягивались под действием свернувшейся крови. Я поняла, что моя шея и лицо заляпаны грязью и кровью, но иностранец все продолжал то облизывать, то обсасывать мои раны. Продолжая рыдать от страха с удвоенной силой, я все еще не чувствовала, что он «готов» со мной что-то сделать. Можно сказать, я даже ждала, когда он перейдет к основным действиям, потому что, удовлетворившись, он, возможно, оставит меня в живых. Казалось, эти странные действия длились бесконечно долго, будто он выполнял какой-то обряд и не собирался останавливаться, пока я не умру.