По правде говоря, Миле сначала даже показалось, что он ее преследует. Но затем журналистка решила, что Лалину действительно до нее нет дела и он не меньше нее удивлен их встречей.
Когда Мила спустилась на кухню, Элина, как обычно, уже хозяйничала там. Виктор с мальчиком завтракали. А Айварс Эженович с Олегом пришли следом за ней. Оказалось, они о чем-то беседовали в кабинете все утро. Но лицо Лалина было непроницаемым. Он вовсе не смотрел на Милу, кроме того момента, когда пожелал ей доброго утра.
– Виктор, – обратилась девушка к Юрьянсу-младшему, ставя на стол свою чашку. – Я хотела извиниться за эту сцену возле памятника. Мне действительно неудобно.
Мила все еще испытывала неловкость за случившееся в Анчупанах, поэтому, когда говорила, чувствовала, как от волнения гулко шумит в ушах кровь.
Было заметно, что Виктор, мягко говоря, поражен ее словами. Он коротко кивнул, давая понять, что ее извинения приняты, и озадаченно поглядел Миле в глаза.
– А что там произошло-то? – спросил Айварс Эженович, уплетая пирожное.
– Неважно, – поспешил ответить ему сын, не давая Миле возможности рассказать в подробностях о вчерашнем происшествии.
Элина не проявила особого интереса к ее словам, а вот Олег посмотрел на Милу как-то странно, осуждающе, что ли. Вообще ей казалось, что в его глазах она постоянно в чем-нибудь виновата.
Милу осенила мысль, что они с Виктором и мальчиком провели практически весь день на людях, и все эти люди наверняка принимали их за мужа и жену, а Ивара – за их общего сына! И только теперь она задумалась, почему Элина не поехала с ними. К слову, Виктор ей даже не предложил.
Ее мысли прервал Айварс Эженович, объявив, что ему повезло познакомиться с Олегом Эдуардовичем Лалиным, ибо он правнук настоящего героя. Да уж, прадед в этой семье был поистине легендой. Мила помнила его портрет в военной форме и при орденах на самом видном месте в гостиной.
Девушка, конечно же, обратила внимание, что Олег сел рядом с ней. Пока он ел и пил кофе, она невольно задерживала взгляд на его загорелых руках. Он так и не взглянул на нее, но пару раз ему довелось подать ей то бутерброд, то пиалу с медом. И делал он это так по-домашнему, как когда-то дома, на их кухне… Даже не верилось, что спустя столько времени они вновь вот так вместе завтракают. Конечно, они были не одни, но это уже полузабытое ощущение, когда он рядом, снова вернулось. Мила постаралась отвлечься, стала вслушиваться в беседу.
– Слышали? В отравлении Скрипалей обвиняют сотрудников российской разведки5, – Айварс Эженович любил обсуждать мировые новости за трапезой. Несмотря на то, что некоторые темы могли испортить аппетит кое-кому из присутствующих за столом.
– Абсурд и полная чушь, – заметил Олег.
Виктор промолчал, криво улыбнувшись.
– Не понимаю, почему этому уделяется столько внимания, – пожала плечами Мила, желая остаться нейтральной.
Юрьянс, видя, что интереса к теме никто не проявил, перевел беседу в другое русло – о надвигающемся на США урагане Флоренс.
Во время завтрака все довольно мило беседовали, и даже Виктор не сказал ничего грубого или бесцеремонного. Единственное, что почему-то напрягло и испортило Миле настроение еще больше – практически не сходившая с лица Элины улыбка, обращенная к Олегу, и ее болтовня с ним.
– Расскажите о вашей работе! Она, наверное, безумно интересная.
– Да ну, что там рассказывать, – Лалин даже смутился.
Элина открыто кокетничала с ее бывшим мужем, а Виктору до того не было дела! Когда все стали расходиться по своим делам, Мила догнала Олега в коридоре.
– Лалин!
Он остановился и молча ждал, когда она подойдет.
– Скажи честно, Олег, что ты здесь делаешь? – девушка говорила приглушенно, чтобы никто из посторонних не стал случайным свидетелем их разговора.
– А ты? – мужчина прямо смотрел ей в глаза цепким взглядом, от которого захотелось поежиться. Словно на допросе!
– Не включай опера! Я первая спросила.
Олег вздохнул и ответил:
– Я давно интересуюсь судьбой прадеда, ты об этом знаешь. Так вот отец нашел в старых вещах на чердаке пачку его писем. Из них я узнал много новой информации. Долго все рассказывать, да и не место здесь. Короче, в одном из писем прозвучало имя Яниса Юрьянса. Я поискал в сети и вышел на его внука, связался с ним. Он пригласил меня сюда.
– А как же работа?
– Я больше не работаю в полиции.
Мила поглядела на него недоверчиво. Чтобы Лалин вот так все бросил и помчался неизвестно куда просто ради интереса? Что же там было, в этих письмах? И зачем Айварс его сюда пригласил?
– Теперь ты рассказывай, что тут делаешь, – напомнил он, прерывая поток ее размышлений.
– Я здесь по работе. Это тоже долго рассказывать.
– По работе? – Олег усмехнулся.
Острый взгляд его умных серых глаз буквально буравил ее.
– Ты что, не веришь?
– Что ты! Как я могу, в самом деле! – наиграно вскинул он брови. – Провернула в поликлинике свои черные делишки, и карьера в гору пошла? Вышла на международный уровень?
Он не воспринимал ее слова всерьез! Милу это до крайности возмутило.
– Не знаю, что у тебя здесь за дела, но не удивлюсь, если это дела сердечные, – хмыкнул он.
– Чего? – она даже дар речи едва не потеряла.
– Думаешь, никому не заметно, как он на тебя пялится?
– Кто? Айварс? – непонимающе захлопала ресницами Мила.
– Дурочку из себя не строй! – с неожиданной резкостью в голосе бросил Олег, развернулся и ушел.
Мила какое-то время смотрела ему вслед, потом вышла во двор, где Ивар пинал мяч и все поглядывал наверх, поджидая отца, обещавшего поиграть с ним. Потом девушку осенила одна мысль, от которой она буквально взлетела по ступенькам. Когда поднималась по лестнице – почти столкнулась с Виктором, который вежливо отстранился, пропуская ее.
Олег сидел за ноутбуком. Лишь мельком глянул, кто вошел, когда она распахнула дверь, а потом предусмотрительно прикрыла ее за собой.
– Ты что, решил, что я любовница Юрьянса-младшего? – Мила жгла его взглядом, и, не дождавшись ответа, бросила: – Думай, что хочешь! Быть может, это и правда. Какое тебе вообще дело!
Олег ничего не сказал, продолжая глядеть в монитор.
– А в твою версию, что ты приехал из-за писем прадеда, я ни капли не поверила, – добавила журналистка и вышла.
Дождавшись, когда вечером Лалин пойдет в душ, девушка неслышно скользнула в его спальню, и открыла папку, которую заприметила еще в прошлый свой визит. В ней были какие-то бумаги и действительно имелось несколько старых писем… Развернув одно, Мила прочла: «Родная моя Катенька…» Но тут шум воды прекратился. Девушка едва успела сунуть письмо в карман и шмыгнуть за дверь, когда Олег, на ходу вытирая полотенцем шевелюру, вышел из душа.
Сразу дочитать письмо ей не удалось, поскольку в коридоре ее поймал Айварс Эженович. Ну что ж, Лалин наверняка поймет, куда оно делось…
– Зайчонок, ты хотела поговорить?
– Да… – Мила осеклась, чувствуя, как горят щеки.
Когда они вошли в кабинет, она уже взяла себя в руки. Рассказала все, что удалось узнать, принесла распечатанные немецкие документы, посетовала, что в библиотеке Резекне очень мало русскоязычных газет, выходивших в годы войны. Самый главный, интересовавший ее вопрос, оставила напоследок.
– Кто такая девушка по имени Илга? Ваша двоюродная сестра? – спросила Мила. Юрьянс посмотрел на нее так, будто она не в себе.
– Я понятия не имею, о ком вы, – произнес он ровным голосом.
Девушка уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут мужчине позвонили. Айварс Эженович расхаживал по кабинету, эмоционально разговаривая с невидимым собеседником на латышском. Мила сидела, не двигаясь, и размышляла над его словами, пока ее внимание не привлек текст на мониторе компьютера. Благо тот был повернут так, что с ее места великолепно просматривался. Было видно открытое в почте письмо. Журналистка пробежала текст глазами: «Лично я считаю, что опер он был толковый. Родители у него из богатых, видать, поэтому он такой высокомерный. Но честный, и грязи не боится, а в нашей работе ее достаточно. От того, может, и взяток не брал, что денег не считал. Правда, как я понял, в полицию он назло родителям и пошел. Но особо там ни с кем не дружил. Иногда со мной пиво ходил пить, и то, думаю, от скуки».