– Добрый день, молодой человек! Вы – Роман Коршунов? Пожалуйста, проходите – Николай только что был здесь и предупредил о вашем визите.
Рэм пожал протянутую руку полицейского, чувствуя смутную неприязнь к этому незнакомому человеку. Неприязнь не имела никаких фактических оснований, просто на уровне чутья Гиленсон показался Рэму неоднозначным, а неоднозначный человек, работающий в полиции, вызывал у него тревогу.
Впрочем, он, вообще, с трудом переносил присутствие полицейских.
– Спасибо, что согласились меня принять.
– Совершенно не за что, поскольку я не смогу вам ничем помочь, – с легкой улыбкой ответил Гиленсон, разводя руками. – Киберпреступлениями занимается другой отдел, так что увы. Единственное, что я могу для вас сделать – это передать ваше предварительное заявление.
Гиленсон создал из воздуха прозрачную рамку, щелкнул пальцами, и рамка превратилась в лист бумаги с опросником.
– Вам нужно заполнить эту форму, и я передам ее в нужную инстанцию. Но вам придется заехать в отделение полиции и лично подтвердить свое заявление.
Рэм покрутил бумагу в руках.
– А зачем еще раз подтверждать то, что я сейчас напишу?
– Полиция – крайне консервативное учреждение. В течении двадцати четырех часов заявитель обязан явиться в отделение на личное собеседование – таковы правила.
– Ясно.
Быстро заполнив бумагу, он передал ее Гиленсону.
– Спасибо.
– Еще раз повторю: не за что. Успехов вам, и не огорчайтесь: хотя ситуация крайне неприятная, я думаю: скорей всего виновного найдут.
Рэм вопросительно вскинул бровь.
– Я могу спросить, с чем связано ваше предположение?
Гиленсон опять улыбнулся своей легкой улыбкой, невесомой, как и пожатие руки.
– Нынешний губернатор очень активно выступает против киберпреступлений. Мне кажется, ваше дело могут выбрать в качестве показательного: вы заметная персона, вы молоды, красивы, у вас большая группа поклонников за плечами, и что немаловажно, по большей части из числа молодежи. А сейчас именно молодежь ратует за право приватности и отказывается поддерживать программу максимально открытого интернет-пространства. Так что, думаю, ваше дело будет иметь широкий резонанс.
Рэм удивленно взглянул на своего собеседника.
– А что, наш губернатор выступает за открытый интернет?
Гиленсон уставился на него из-под хитрого прищура глаза в глаза.
– А вы не знали? Вчера он сделал недвусмысленное заявление.
Рэм кашлянул, отвел взгляд, смущенно потер щеку.
– Ну… эм… Кто же поверит, что я этого не знал, верно?..
– Да нет, глядя сейчас на вас, я не могу усомниться в вашей искренности. Однако, если позволите, дам вам совет.
– Мм?
– Повнимательнее следите за политической обстановкой и новостями. Сейчас очень… неспокойное, изменчивое время. Нужно всегда быть в курсе новейших событий, чтобы в полной мере представлять, каким образом они могут сказаться на вашей личной жизни, и на жизни близких.
Рэм, соглашаясь, кивнул, еще раз поблагодарил Гиленсона и вышел из вирта.
Когда посетитель покинул кабинет, Александр Моисеевич вернул большую карту, растянутую по стене, и продолжил рассматривать флажки заброшенных фабрик и заводов пригорода Москвы и окраин. Всего таких точек оказалось двенадцать: слишком много для того, чтобы запросить патруль на каждую из них, но тем не менее их число не было каким-то заоблачным, чтобы не иметь возможности отследить.
Конечно, все помещения законсервированы и стоят под сигнализацией и камерами. Однако, скорее всего, сигнал камер будет перехвачен, а сигнализация нивелирована. Судя по всему, полумифическому Uno это по плечу. Но и для Uno можно придумать пару неприятных сюрпризов, если очень постараться. И для его гостей…
Глава 6
Рэм позвонил в дверь. Было слышно, как в квартире блеют овцы, сообщая о визите гостя. Рэм не сдержал улыбки – оригинальный выбор звука. Немного подождал и еще раз глубоко утопил пуговку звонка.
Дверь никто не открыл, но Рэм отчетливо услышал звон разбившейся посуды.
– Лиза, открой пожалуйста! Я слышу, что ты дома! – крикнул он, прижав ладонь к двери.
Ответом стал еще один лопнувший стакан или тарелка, причем на этот раз посудину явно швырнули в сторону входа.
– Пошел вон отсюда! – услышал он следом.
Рэм с тоской обвел глазами крепкую железную дверь.
– Лиз, пожалуйста, открой. Слушай, мне нужно многое тебе объяснить…
– Я не открываю дверь, потому что не хочу сидеть в тюрьме за нанесение увечий, понял?! Так что скажи спасибо! – прокричала Лиза, шваркая в дверь еще что-то стеклянное.
Рэм прислонился лбом к косяку.
– Лиз, пожалуйста. Ты ведь даже никакого кайфа не получаешь, швыряя посуду не в мою голову!
И немного тише добавил:
– Я очень плохо умею просить прощения, в особенности у неодушевленных предметов. Пожалуйста, я должен тебя увидеть.
Лиза истерично расхохоталась.
– Ах вот значит как! Так ты мириться пришел?! Что, нужен второй дубль? Ракурс не подошел или озвучка подкачала?
Рэм стукнул кулаком по железному косяку.
– Да не выкладывал я это видео!
– В самом деле?! – почему-то визгливо воскликнула Лиза.
– Мой аккаунт взломали, запись была произведена без моего ведома.
– У него уже больше десяти тысяч просмотров, тебе отвалили пачку лайков, твой соцрейт вырос – но, конечно, это все совпадения?
– Слушай, если бы я был готов поднимать свой рейтинг голым членом, я бы давно ушел в порнуху! – не выдержал Рэм.
– Катись отсюда к черту! Я дверь не открою, понял?!
Рэм шумно выдохнул, еще немного постоял, потом сел под дверь, устроился поудобней и включил себе музыку.
Минут через десять он услышал голос Лизы.
– Эй, ты что там делаешь?
– Жду доставку еды. Ты же рано или поздно есть захочешь, так что дверь все равно придется открыть.
Лиза фыркнула.
– А может, я через окно, на веревочке ее подниму?
Рэм усмехнулся. В его глазах вспыхнул азарт Коша.
– Так я, если что, и в окно могу… – проговорил он негромко. А потом крикнул:
– Короче, я просто так не уйду, так и знай. Я очень упрямая сволочь.
Тут дверь подалась в сторону, Рэм от неожиданности чуть покачнулся, и еле успел увернуться от большой хрустальной вазы, метившей ему в голову.
– Ни хрена себе… – изумленно проговорил он, когда ваза с оглушительным звоном разбилась и разлетелась сотнями блестящих осколков по лестничной клетке. – Так ведь реально убить можно!
Рэм обернулся к Лизе. Она стояла перед ним в пижаме, одна штанина ниже другой, небрежный хвост на макушке сбился в сторону, красные глаза и нос опухли, а еще от нее сильно несло алкоголем.
– А я тебя предупреждала, – прошипела она.
Рэм захлопнул дверь у себя за спиной, беглым взглядом окинул погрузившуюся в полную разруху студию. Он шагнул к Лизе, и под ботинком противно скрипнуло битое стекло.
– Ты тут знатно поразвлекалась, – заметил Рэм, и перевел взгляд на ее несчастное, искаженное злобной гримасой личико.
– Ну не только же тебе веселиться. Так зачем ты приехал? Ты же, вроде, уже получил все, что хотел.
Она деловито прошагала по осколкам в своих розовых пушистых тапочках с помпонами, села за стол и налила в большой бокал коньяка.
– Выпьешь? – спросила Лиза.
– Нет.
Она смахнула тыльной стороной ладони слезинку с щеки и залпом выпила.
– Мне пишут незнакомые люди; они комментируют мою задницу, напрашиваются на свидание, хвалят минет, говорят, что я очень сексуально кричу. Моя мать запретила мне показываться ей на глаза. Мои друзья с преувеличенным рвением соболезнуют мне, смакуя то одни, то другие детали… И я понимаю, что они все – все, понимаешь? – смотрели видео от начала до конца!
Рэм вздохнул, подошел к девушке, развернул стул к себе и, уперевшись руками в подлокотники, коснулся своим лбом ее лба.