Почти полночь - Комбрексель Антони

Антони Ино Комбрексель

Почти полночь

Anthony Yno Combrexelle

Presque minuit

© Published in the French language originally under the title: Presque minuit © 2018, 404 èditions, an imprint of Èdi8, Paris, France

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО «Издательский дом «Тинбук», 2019

Пролог. Ровно полночь

Из окна Сивилла видела луну. Они были чем-то похожи – обе одинокие, затерянные в бесконечной ночи, скрытые ото всех. Башня уходила на добрую сотню этажей вниз, ее подножие терялось из виду в плотном одеяле облаков. Старая колдунья грустила, предаваясь воспоминаниям о далеком прошлом. Она столько видела, столько слышала… Сивилла смотрела на свое отражение в оконном стекле, терявшееся в пляшущих отблесках свечей. Старуха была бледной и тощей. Некогда черные волосы превратились в жидкие седые космы. Вокруг усталых глаз темнели круги. Кожа на лице сморщилась и обвисла. Руки покрылись пигментными пятнами. Груз прожитых лет и полученных знаний с каждым днем становилось всё тяжелей нести.

Башня, где она давным-давно поселилась, была такой высокой, что колдунья оказалась практически отрезана от мира. Чтобы обеспечить себе хоть какое-то спокойствие и избежать преследований и охот, жертвами которых стали ее сестры, колдунья добровольно изолировала себя от угрюмых – людей, не знавших магии.

Они не могли ее видеть. И она, в свою очередь, решила, что не желает видеть их. Единственной компанией старой Сивиллы были стражи, готовые на всё, чтобы защитить свою госпожу и сохранить ее знания. Башня ведьм Гекаты[1] – слишком высокая, чересчур холодная и крайне ветхая – опасно кренилась, подобно сгорбленной Сивилле. Казалось, прислушавшись, можно различить скрип ее деревянных балок, тяжелые вздохи рассохшихся окон, хрипы истершихся камней. Было ясно, что ни башня, ни ее дряхлая обитательница долго не протянут.

– КРЭК. КРЭК. КРЭК.

Старуха подскочила от неожиданности. Она обернулась, пытаясь понять, откуда исходит этот отрывистый звук. Прислушалась, внимательно оглядела комнату – не шевельнется ли что-нибудь. Логово колдуньи было набито бесчисленными безделушками и талисманами, имевшими магическую ценность или просто напоминавшими об ушедших временах. На полках пылились священные черепа горгулий, серебряные пальцы вампиров, золотые языки фениксов и причудливые скелеты каких-то волшебных тварей, давно исчезнувших и неведомых людям. Колдовские принадлежности – магические драгоценности, черные свечи, обманные зеркала, благовония Эрзули[2] – наполняли комнату зыбким мерцанием. Сивилла медленно обходила свое укрытие, пристально вглядываясь в каждую вещь. Рунические надписи покрывали полог ее большой кровати и толстый ковер, лежавший на ледяном каменном полу. Сестра Жесперия, лучше всех владевшая искусством резьбы по дереву, украсила все шкафы и комоды Сивиллы разнообразными ритуальными знаками. На стенах висели эзотерические побрякушки, призванные обеспечить магическую защиту жилища.

– КРЭК. КРЭК. КРЭК.

Звук шел откуда-то слева. Теперь она отчетливо слышала его и была уверена, что ей не померещилось. Колдунья медленно двинулась в ту сторону, внимательная, готовая в любую секунду…

– КРЭК. КРЭК. КРЭК.

Ага! Звук доносился, видимо, из нижнего ящика комода. Она немного помедлила. Как же глупо это, должно быть, выглядит! Старая ведьма крадется на цыпочках, охотясь за нелепым шорохом. Но кто там скребется? Мышь? В башне? На такой высоте? Вряд ли. Сивилла не боялась грызунов. Она всю жизнь использовала их в качестве ингредиентов для зелий. Почему же ее так перепугал этот дурацкий звук? Собравшись с духом, колдунья взялась за ручки, затаила дыхание и резко выдвинула ящик.

– КРЭК. КРЭК. КРЭК.

Прямо перед ней жестикулировал, хватая воздух, странный предмет – часть, оторванная от целого. Ожившая железная перчатка, точнее обрубок металлической руки, бегала по дну ящика, вслепую нашаривая, за что ухватиться.

Колдунья слишком хорошо понимала смысл этого странного спектакля. У нее закружилась голова.

Сивилла очнулась в своей кровати. Вокруг горело множество свечей, массивный подсвечник стоял на ночном столике. Рядом сидел Гектор – командир стражей: его лицо, изборожденное глубокими морщинами, было напряжено. За пятьдесят лет службы он никогда не видел госпожу такой бледной и взбудораженной. Что-то стряслось. Что-то плохое.

– Мадам?

– Что произошло?

– Ничего страшного. Вы потеряли сознание и упали. Вам надо отдохнуть. Если что-то понадобится, мы все тут, за дверью.

– ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК.

Смущенная, она с трудом приподнялась, чтобы лучше устроиться на старом продавленном матрасе.

– ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК.

Звук, разносившийся по комнате, на сей раз производила не железная рукавица. Та лежала на комоде (Гектор поднял ее с пола) и продолжала клацать пальцами, тщетно хватая воздух. Новый звук был другим – равномерным, механическим. Он не зависел от их голосов и дыхания. Гектор нахмурил густые брови, пытаясь вычислить, откуда исходит странное тиканье. Заглянув в глаза преданному слуге, Сивилла поняла, что тикает она сама. Ее сердце отсчитывало время на манер метронома.

– ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК.

Теперь в этом не было никаких сомнений.

Ее вдруг охватило глубокое вдохновение, что, впрочем, не отменяло тиканье таймера.

– Помогите мне дойти до кресла, пожалуйста.

К ней постепенно возвращалось сознание, голос уже обрел привычную властность. Гектор повел колдунью через комнату, неловко поддерживая на случай, если она опять потеряет равновесие. Он был смущен: раньше ему никогда не приходилось этого делать. Сивилла предпочитала обходиться без посторонней помощи. Старый страж чувствовал, что случившееся застало госпожу врасплох. Ведьма казалась такой немощной и потрясенной…

Старинное кресло было широким и мягким. Обычно Сивилла сидела в нем во время утренних собраний, беседуя со стражами. Опустившись в него, она на несколько секунд погрузилась в задумчивость.

– ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК.

Наконец колдунья торжественно произнесла:

– Сообщите мне точное время, прошу вас.

Он обернулся к небольшим инкрустированным часикам, стоявшим на полке резного деревянного шкафа в глубине комнаты. Отсветы почти догоревших свечей трепетали на изящных серебряных стрелках.

– Полночь. Ровно полночь, мадам.

– Хорошо.

Она прокашлялась, нахмурила брови и произнесла голосом чистым и невозмутимым:

– Час пробил, Гектор. Я должна поручить тебе невероятно важную миссию. Тебе и самым надежным из твоих людей. Речь идет о будущем человечества.

1. Спектакль начинается!

– Нет!! Пустите!!!

Она кричала, распростертая на мокрой мостовой, и, зажмурившись, отбивалась от нападавшего. Ее ночная рубашка, некогда белая, была вся в грязи. Она отворачивалась, чтобы избежать прямого удара в лицо.

Начиналась ночь, холодало.

На подступах к Дому инвалидов[3] зажигались газовые фонари. Прохожие, еще более редкие, чем на аллеях соседнего Марсова поля, не обращали внимания на истошные вопли девочки. Все делали вид, будто этой замарашки с растрепавшимися светлыми кудрями и угрожавшего ей калеки в грязном тряпье просто не существует. Да и какая выгода спасать сопливую девчонку, у которой за душой явно ни гроша? Прохожие ускоряли шаг, не испытывая ни малейшего желания встревать в уличную потасовку и драться с оборванцем. Это был настоящий обитатель дна – в каких-то дикарских лохмотьях, со всклокоченной бородой, слезящимися глазами и в драной соломенной шляпе. Вместо левой руки у него из рукава торчал острый крюк, вроде тех, на которых мясники подвешивают туши. Этот карикатурный персонаж уже занес свое орудие над перепуганной девчушкой, когда его прервали.