Лиза, как человек практичный свою жизнь наладила на зависть многим приезжим, хотя и не имела постоянной прописки, только временную регистрацию. По документам и печатям в паспорте Елизавета не москвичка, но сей факт нисколько не смущал и не расстраивал девушку. Статус настоящего столичного жителя дело наживное и совсем неглавное для неё. У Лизы прекрасная, высокооплачиваемая работа, уйма свободного времени и бесконечное стремление к совершенству. Два высших образования: врача логопеда и психолога – позволили девушке устроиться в одну из частных клиник.
В денежном эквиваленте она получала неприлично много, нередко бравируя заработком перед Ваней. Но всё-таки благодарность за когда-то тёплый приём саратовской девчонки, и любовь, память о которой ещё хранилась в её немецком сердце, не позволяла вот так запросто развернуться и уйти от Ивана Бунтовского. Хотя уже сегодня, уже сейчас она могла нанять риелтора с целью покупки своего личного жилья. Денег хватит и на наёмного поисковика, и на двушку, где-нибудь на севере Москвы.
Полное имя Лизы – Елизавета Францевна Мартенс. Это значит – у девушки в груди билось не только немецкое сердце, в её жилах размеренно текла немецкая кровь, плавно при ходьбе покачивались округлые немецкие бёдра, а, главное, что грамотно управляло германской пунктуальностью, это прагматичный мозг, с дополнительной утилитарной извилиной, присущей этому народу.
– Лиза, ты дома? – открывая дверь, спросил Ваня.
– Привет, дорогой. Я всегда прихожу в одно и то же время, зачем ты спрашиваешь, дома я или нет? Посмотри на часы и всё станет ясно, – поцеловав в щёку Ивана, ответила Лизавета.
– Привет. Немного запарился на работе, – оправдался Ваня.
– Бюро добрых услуг снова открылось? – хохотнула девушка, повернувшись к парню спиной.
Иван никогда не рассказывал Лизе, что на самом деле происходит с ним в реальной жизни и почему он бесконечно опаздывает на важные встречи, забывает закрывать холодильник или рвётся спасать каждого попутного бедолагу. Он никогда не говорил Лизе ни слова о фантомах, неотступно шагающих рядом, и молчал о видениях. Ваня не распространялся о чувстве причастности к чему-то важному, необъятному и великому. Как он мог рассказать, например, о парне, которому сегодня не позволил погибнуть? Иван лишь вызовет улыбку непонимания на лице Лизаветы. Сколько ни старайся подробно в деталях, пошагово объяснять, почему не пошёл на работу, а отправился выручать наркомана – она не оценит и не поймёт. Бесполезно даже заикаться об этом. Лиза жила в своём практичном мире. Иван Бунтовской плыл по волнам более тонких сфер. Так зачем лишние слова? Пусть Лизавета считает Ваню олухом с путаными мыслями и лоботрясом с ерундовыми запросами, словно он не столичный житель, а бородатый старообрядец, вышедший с балалайкой из тайги людей диковинных посмотреть.
Женская интуиция, коей, безусловно, в полной мере обладала Лиза, подсказывала – не всё так просто с Иваном. Странности, его не логичные, а порой примитивно глупые поступки заставляли Лизавету сомневаться в своём возлюбленном. Иногда по возвращении Вани домой, она читала в глазах недосказанность и, не получая ответа, подозревала парня в банальной измене. Порой Лиза косо посматривала в сторону кошелька и кредитной карты молодого человека. Мифы о том, что все москвичи сказочно богаты, уживались в ней рядом с трезвым взглядом на мир.
Но все подозрения в измене разбивались вдребезги. Каждый прожитый день вместе под одной крышей убеждал в честности парня. Елизавета сделала вывод, что Иван человек хотя и очень порядочный, но совершенно нерешительный и абсолютно не ставящий перед собой цели, – и, вообще, он не приспособлен к жизни! Мысленно Лиза ругала любимого, но в тысячный раз, посмотрев в невинные глаза, через минуту прощала промахи и недочёты его доброго, отзывчивого и несовершенного характера. Возможно, это такая любовь или, может быть, шаткое чувство недоверия прагматичной привязанности. Кто поймёт этих немок, пусть уже и обрусевших…
– Ты обещал зайти в магазин. Купил, что просила? – задала вопрос Лиза и снова послышались требовательные нотки.
– Нет. Я забыл, – снимая обувь, зажмурился Ваня. – Я это, сейчас схожу.
– Не надо никуда ходить. Всё купила сама, – заглянув в коридор, качнула головой Лизавета.
– Что бы я без тебя делал? – продолжая, снимать одежду, бормотал под нос Иван.
Ваня переоделся, умылся и, чувствуя, как сосёт в желудке, отправился прямиком на кухню. Присев, он хотел, что-то сказать вроде того: как ты прекрасна или как ты отлично выглядишь, но не успел. Его остановил телефон, звеня знакомой мелодией.
Иван принял вызов:
– Алло.
– Здорово Вань, – послышался голос на той стороне.
– Привет, Андрюха, – засуетился на стуле Иван.
– Куда пропал?
Тревожил Ваню – Андрей Дмитриев: друг детства, непосредственный работодатель и просто босс, от которого Иван получал задание на день, а за выполненный труд раз в неделю награждался деньгами.
– Я не смог встретиться, – начал выкручиваться Ваня. – Там понимаешь, там долго рассказывать…
– Спокойствие! И правильно, что не успел, и хорошо, что долго рассказывать, – прервав жёваные оправдания Андрей. – Ты опоздал на встречу? Не переживай, поставщик сам перезвонил. Здорово ты его напугал, он решил, что мы съезжаем со сделки. Леонид Абрамович цены дал просто шикарные. Я уже перестал удивляться, но твои блуждания, непонятно где, приводят к фантастическому результату. Всё как всегда!
– Отлично! – изобразил восторг Ваня. – Значит, до завтра?
– Ага. Давай утром встретимся. Надо ещё в одно место съездить. Даже боюсь сказать, куда и зачем, – развеселился Андрей.
– Пока, – вздохнул Иван и понял, что абонент сбросил вызов.
Положив телефон на стол, Ваня улыбнулся.
Работа исполнилась сама собой. Бизнес идёт и процветает. Масла с незамерзайкой скоро поступят в продажу во все Анрюшины магазины. Всё хорошо – всё здорово. А если учесть тот момент, что попутно он спас ещё несколько человек, то получается, день прошёл не зря и можно отблагодарить судьбу, откупорив бутылку. Пусть это лимонад «Буратино» и брызги шампанских вин не окропят пол и выцветшую скатерть, зато разум останется ясен и свеж, как первый луч солнца. С лимонадом, оно куда трезвее и спокойнее. Да и здоровье беречь нужно. Здоровье, как говорится, одно и его не купишь.
– Ты что пить собрался? – сурово хмуря бровь, изумилась Лиза.
– Это «Буратино».
– У нас дел по горло, – махнув ладонью над своей головой, слегка вспылила девушка.
Лиза давала понять, что хватит бездельничать – пора сделать, что-то полезное и важное в этой квартире. Что точно она ещё не решила, но это дело времени.
– Ты думаешь, у нас всё хорошо? – присев рядом, спросила Лизавета и посмотрела прямо в глаза. – Тебе кажется, что пора успокоиться? Нет, Ванечка, ты поспешил.
– Тебе налить? – Иван показал этикетку с весёлой, длинноносой куклой в колпаке.
– Сам пей эту химию, – отмахнулась рукой девушка, словно ей в лицо лезла приставучая мошка. – Ты мне ответь – ты успокоился? У нас всё в порядке и дом полная чаша?
Ваня знал, к чему ведёт Лиза. Старая песня о том, что не надо останавливаться, нельзя сдаваться, а нужно и просто необходимо постоянно учиться и идти вперёд. Да кто бы спорил? Только все по-разному видят будущую цель. У Лизы ориентиры свои, у Вани свои высоты. Иван никогда не останавливался в развитии, и человек он был далеко не равнодушный, каким считала его Лизавета. Ваня никогда не проходил мимо людского горя, если знал, что способен помочь. Сегодня он сделал всё, чтобы спасти парня, женщину и мальчишку. Он выручил совершенно незнакомых людей, а судьба, вселенский разум или, возможно, силы добра, это кому как угодно, вознаградили Ваню позитивным зарядом. И это факт! Вот только сам Иван ни сном, ни духом. Он не знал, что заряжается, чем-то ёмким, несущим тепло.
Накопленной за день энергией Ваня делился без эмоций, не замечая, как творил поступками добро; не получая заслуженной похвалы. Например, его друг, а по совместительству работодатель Андрей, совершенно не прилагая усилий, получил сегодня выгодный контракт. За какие красивые глаза всё сложилось так прибыльно для бизнеса и запросто всё уладилось само собой? Никто не мог дать точного ответа, почему так происходит. Но Андрей Дмитриев знал Ваню с раннего детства и давно заметил некую закономерность, которую рационально объяснить и разложить на составляющие просто невозможно.