– Мы привели неофита, готового к очищению и принятию клятв, пусть кровь Диониса очистит его, в память о жертве Диониса, своей кровью создавшего мир. Кровь к крови, Жизнь к жизни.
Она привела его к леносу, полному до краев красного вина, и критянин взявшись за край белоснежного мраморного борта леноса, стал аккуратно погружаться в него, расположившись в нем поудобнее, смог вытянуть ноги, и вино покрыло его целиком, до самой шеи, и тут, явившиеся служители быстро закрыли крышкой саркофага лежащего в священном вине критянина. Тут уж юноша всерьез был испуган, но не подал и вида, тем более жаловаться было бессмысленно, а даже скрытый вином и мрамором, он слышал песнопения жриц, дословно древних слов он не всегда понимал, но смысл отчасти доходил до его сознания. Жрицы просили Элисию воскресить и очистить нового служителя богов, при помощи вина и божественного ихора. Гимны продолжались долго, но еще не стал задыхаться, все еще продолжалось часа два. Наконец крышку подняли, он стал подниматься из своего мраморного обиталища, с него стекало вино, и ему подали полотенце, далее ему предложили окунуться в глиняной ванне, что он и сделал, смывая следы вина, вытерася насухо, жрицы подали ему новую одежду, с вышитым меандром по краю, подошедшие певчие продолжали распевать гимны Аполлону и Элисии, флейтистки больше не выводили свои воинственные ритмы, и музыка сменилась звуками лиры, торжественной и негромкой, как бы торжествующей, важной для провозглашения победы богов-близнецов над самим умиранием.
Закончилась инициация Неарха, и к нему подошла главная жрица, и вручила ему кольцо со знаком двойной спирали, и другой с изображением левой свастики.
– Ты прошел инициацию, посвящение, теперь ты один из нас, и если потом, когда все закончится, твое служение, мы будем рады твоему возвращению. Жрицы решили не давать тебе другое имя, кроме того, которое тебе дала жрица из Лато, ты остаешься Неархом, – сказала она, смотря в его глаза,
Юноша заулыбался, думая как он вернется домой, мама приготовит угощение, все будут очень рады. Но госпожа продолжила:
– Теперь тебе остались испытания, у Диокла и Каллифены, они многому тебя научили, но это необходимо для тебя. Кстати, они тебя уже поджидают, – сказала она строгим голосом. – Всего тебе самого лучшего, иерофант.
– Спасибо госпожа, – ответил юноша, и пошел к своим спутникам.
Каллифена улыбалась ему, Диокл поприветствовал рукопожатием.
– Как все прошло? Мне всегда интересно, я -то все лишь наставник.
– Нормально, было.. – но заметив строгий взгляд учительницы, Неарх чуть изменил ответ, – Занимательно. – и усмехнулся, краем глаза посмотрел на реакцию Каллифены, и та довольно улыбалась и ее кудряшки больше не дрожали от раздражения.
– Сейчас обед в честь посвящения, потом возвращаемся, и ты дашь ответ на загадки. – и она улыбнулась чуть загадочно, и смотрела она на архонтова сына почти как на равного.
Столы были в шатре накрыты, всем поставили торжественную серебряную посуду– кубки и блюда. Присутствовало двадцать человек, и двадцать лож приняли обедающих. Сначала главная жрица и Диокл зажгли огонь Аполлона зажигательным стеклом– такую диковину Неарх видел в первый раз, только слышал, и зажгла восковые свечи в честь Улля и Элисии.
– Богам света угоден свет, сказала она, кровь им не надобна, – проговорила жрица торжественным голосом.
– Выпьем в честь богов близнецов, и все повторили за ней и выпили вино из чаш, налитых из общего сосуда, в знак общности. Кубки были непростые, такие видел юноша только на изображениях, в виде лебедя– голова и шея были ручкой сосуда, а кубок тоже был продолговатой формы, имитируя тулово птицы. Потом подали различные кушанья, но немного, в основном фрукты, сыры, и печенья, выпили за здоровье Неарха и его наставников, за главную жрицу. Вскоре обед был закончен, и виновники торжества отправились кто в пещеру, и это был юноша, а его учителя в маленький домик рядом, жрицы и служители храма в повозках уехали в Лато.
День выдался непростым, уже вечерело, солнце клонилось к закату, небо из ослепительно голубого темнело, поднялся небольшой ветерок, и чуть захолодало, юноша зажег глиняный светильник, поспешно скинул подаренный хитон с прекрасной вышивкой, оделся в простой, взбил свой ворох свежего сена уложил старый плащ и приготовил новый, чтобы накрыться, опять разделся, но вдруг услышал наверху, на лестнице, скрип, как будто кто -то спускался по лестнице вниз, услышав это, Неарх поспешно достал припрятанный кинжал(на всякий случай), и пошел посмотреть, кого это на ночь глядя принесло? Пройдя несколько шагов, и встав за угол, он присмотрелся и в сгущавшемся сумраке увидел легкую фигурку Каллифены, закутанную в плащ, так что было видно только ее милое лицо.
– Разве кто-то собрался напасть на тебя, храбрый воин, – спросила со смехом она, – я решила навестить тебя, проверить, как ты себя чувствуешь после посвящения, мягкая ли у тебя постель, – сказала она, подходя к юноше, взяв его за руку, и посмотрела в его глаза внимательно и с теплотой.
– У тебя красивые глаза, серые, ты очень красивый мальчик, – с теплотой говорила жрица.
– Пойдем. – сказала она с глубоким придыханием, ведя его к постели, он заметил, что в ее руке небольшая сума. Она присела на его постель, и знаком пригласила сесть рядом. Неарх внимательно, не отрываясь смотрел на красавицу, пришедшую к нему в гости, на ее прекрасное лицо, на локоны волос, падавшие ей на плечи. Она осторожно положила руку ему на плечо, потрогав шрам, и сказала
– А богиня меня не отметила, знать, не заслужила еще, – сказала она обиженным голосом, – но зато я встретила тебя. – и положила руку ему на бедро, так что жар охватил юношу , а затем положив руку ему на затылок , поцеловала его, и долго не отрывалась, а другой рукой сбросила с себя плащ, оставшись обнаженной. Неарх изучал ее влюбленными глазами -небольшого роста, с прекрасными, длинными вьющимися волосами, достававшими ей до ягодиц, чуть коренастая, с прекрасными, сильными бедрами и небольшими ногами и округлой грудью, была просто обворожительна. Каллифена достала из сумы небольшую амфору, и простыню, которую постелила на старый плащ Неарха и маленькую подушку для себя, и подняла глаза на посвященного:
– Иди сюда, мой маленький, – сказала она, привлекая к себе, и мир пропал для Неарха. Ночь прошла, как бы сказал позднее Неарх, будучи умудренным опытом, в оргиастических бдениях, но поутру они заснули. Проснулся первым юноша, а дама, посвящавшая его всю ночь в таинства любви, еще спала на своей подушке, с рассыпавшимися волосами, завернувшись в покрывало, он осторожно выполз из под плаща, и сбегал умылся, и оделся, она, услышав его действия, стала просыпаться жрица, вначале зевнула, потом потянувшись открыла глаза,
– Доброе утро, – сказал Неарх, и поцеловал ее в губы, та обняв его руками, поцеловала в ответ, коснувшись его тела обнаженной грудью.
– Мне пора, – улыбнувшись ему,сказала девушка, – Я так думаю , очередные испытания ты прошел, рассмеялась она, потрепав его за волосы.
– Какие? Я думал ,что понравился тебе,
– Любовь угодна Элисии, а ты угоден ей, укоризненно грозя пальчиком и одеваясь в свой хитон, сказала Каллифена, – И ты мне нравишься, но я должна была наставить тебя и в любви, что бы твоя жизнь была полной, что бы было ради чего жить. Запомни– духовный путь-это путь Аполлона, а путь Диониса– чувственный.
– А Элисии?
– Еще и жертвенный, вот так то, мой славный, – присела она, вытянув ноги и одевая сандалии. – Мне пора, пойду, днем встретимся, сказала она и встав на цыпочки, поцеловала его.
Он поел, и вскоре пришла его наставница, и как ничего не было, стала учить его, показывая приемы письма, а на следующий день назначила испытания.
– Будешь отгадывать загадки, и всего три, – сказала она,
– Трудные? – спросил юноша,
– Для кого как, пожав плечами, ответила жрица,
– Ты справишься. Наверное, – сказала она, взяв его за руку и посмотрела с любовью в его глаза. Для Неарха трудно прошла ночь перед испытаниями, он пытался искать возможные загадки у Гомера и Геродота, пытаясь набраться мудрости древних, все было бесполезно, но в середине ночи благодетельный сон сморил его. Наутро проснувшись, он быстро умылся и оделся в старый наряд, потом подумал, что день-то торжественный, надел хитон с меандром, не забыв и браслет на руку. Одевая сандалии, увидел Каллифену на склоне, машущую ему призывно рукой, и он пошел, почти побежал навстречу судьбе, и можно сказать, почти, да почти, не волновался. Юноша вошёл в дом, разделённый на несколько перегородок, посередине стоял стол, а за ним в креслах, украшенных богатой резьбой сидела Каллифена и Диокл, незнакомая ему жрица, женщина лет тридцати, с темными завитыми волосами, в красивом темно зеленом платье и плаще, с заколкой в виде львицы из чистого золота, а на ее стройной шее висело золотое ожерелье, в виде крыльев птиц, сомкнутых между собой.