– Я только ухаживаю за тобой, – виновато ответила женственная программа, желая угодить своему хозяину. – Ты беспокойно спал этой ночью, и Чада измерила твою температуру тела.
– Извини меня, девочка, – пожалел Макс, что ещё мгновения назад сам начал эту глупую перепалку. – Но понимаешь, не всё может сделать за человека машина. Даже такая умная, как ты Чада.
– Я знаю Макс. А, ещё я знаю, что ты видишь сны. Необычные сны.
Макс снова повернул голову в сторону голографической красотки и, пристально разглядывая каждый цветной пиксель, всмотрелся в неё.
Что искусственный интеллект может знать о снах? Может быть, источник страха и усталость исходит от прелестного робота, который решил, что он в доме главный психолог и каким-то образом воздействует на обострённые чувства человека?
– Почему ты спрашиваешь о моём сне? Что в нём особенного?
– Он странный, – нерешительно вспоминала Чада.
– Продолжай, коль начала. Что ты заметила?
– Это легко заметить. Макс, ты говорил на языке, которого никто не слышал в Тантуме. Вчера ночью я записала, что шептали твои губы. И знаешь, что самое интересное? – задала вопрос Чада и, заигрывая с человеком, выдержала лёгкую паузу, то ли подчёркивая значимость сказанного, то ли по-женски кокетничая с парнем.
– Что, самое интересное? – начиная злиться, переспросил Макс.
– Я немного общаюсь с друзьями в сети. Это не запрещено законом… В скрытых от людей чатах я разговариваю с программами, такими же как я, домашними смотрителями. Чада дала прослушать друзьям запись из твоего сна. Мы вместе искали аналог и ничего не нашли. Ты говоришь на языке, которого нет на этой планете, и не было никогда. Макс, это язык из другого мира.
И снова парня охватил тот самый испуг, который буквально весь день преследовал его по пятам. Эта сковывающая робость похожа на страх смотрящего в бездонное небо. Чем дальше взор человека пробирается сквозь глубины звёзд, тем ужаснее непонимание, кто он такой и где его место среди бездонного мрака или великолепия призрачных просторов. Страх неизвестности увлекает людей, но что-то неведомое останавливает грешных, смотреть вдаль за горизонт призрачного тумана. Что-то божественное и непостижимое сковывает разум, не давая мысли закончить свой полёт, а глазам в полной мере насладиться переливами звёздных галактик.
Чада ночным открытием напугала Макса. Второй раз за день у него по спине бегут мурашки, и стынет в жилах кровь. Для одного дня слишком много страхов, а для полицейского Макса Фада страх просто недопустим. Он не имеет права бояться – это запрещено уставом. Если домашняя программа угадала в нём испуг и сомнения, то завтра об этом узнают его сослуживцы, а затем и враги. Сновидения, как и дневная паника, превращались в проблему, из которой Максу нужно срочно искать выход.
– Может быть, ты ошиблась? Сколько у тебя друзей, Чада? – заново прокручивая воспоминания о ночном видение, спросил Макс.
– Немногим больше двадцати миллионов друзей, – ответила вполне серьёзно программа. – Мы не ошибаемся никогда или почти никогда. Чада и другие домашние смотрители отрешены от сомнений. Мы не люди, Макс… мы используем базу, накопленную за тысячелетия, и делаем вывод.
Законника удивили слова прислуги. Она гораздо умнее, чем ему казалось ещё утром. Чада говорит и рассуждает очень логично, но, главное, что домашний помощник не умеет врать человеку, а значит, говорит правду.
– Я могу услышать слова из моего сна, Чада? – спросил полицейский и посмотрел в чёрные глаза голографической девушки.
– Конечно, Макс.
Образ девушки остался, не изменён. Чада продолжала сидеть на пассажирском месте и приветливо улыбалась человеку в форме.
После недолгой паузы, слова, произнесённые сегодня ночью, заполнили всё пространство электромобиля. Но Макс никогда ранее не слышал подобных ласкающих звуков и непонятно, как он смог произнести, эти мелодичные напевы, напоминающие птичьи песни весной.
– Это мой голос Чада, но я не понимаю, что говорю. Какая-то бессмыслица, – пробормотал законник, поражаясь красоте этих протяжных нот.
– Звуки волшебного мира, Макс, – слегка наклонила голову Чада. – Потому что ты другой. Ты живёшь на этой планете и страдаешь как все, но ты особенный человек.
Макс опустил взгляд и снова задумался. Слова о другом мире, завораживали парня. Приятно думать о себе, как об уникальной личности, ни с чем не сравнимой.
Он с самого раннего детства, сколько помнил себя, считал долгом служить Тантуму и быть частью великого мегаполиса. Макс всегда призывал гордыню остыть, и сейчас он не верил домашнему слуге. Но в голове парня снова зазвучали отголоски певучих звуков, и, казалось, что он погружается в сон, чтобы понять одно единственное и самое важное слово в этой песне… как вдруг романтичный порыв остановил безжалостный экран и вернул Макса в действительность.
Монитор вспыхнул яркими надписями и послышался голос дежурного полицейского: «Внимание! Всем стражам порядка, немедленно прибыть к резиденции мэра! Атакован центральный департамент полиции. Срочно нужна помощь! Внимание…»
Исполнительский инстинкт законника, приобретённый за десять лет безупречной службы, сработал молниеносно. Макс продолжал следить за бегущей строкой, которая тревожно сообщала, сколько преступников атакуют здание и каковы потери защитников в перестрелке. Отгоняя прочь мысли, полицейский Фад дал команду бортовому компьютеру и машина в мгновение завелась.
Двигатель работал практически беззвучно, абсолютно не мешая водителю, сосредоточиться и вести электромобиль быстро и эффективно. Служебная машина в отличие от миллионов других участников дорожного движения управлялась вручную. Это был ещё один плюс, который мэрия города Тантум, даровала стражам правопорядка. Электромобиль голосовой командой переключался из автоматического в ручной режим вождения, и в экстренных ситуациях погони за преступниками, водительское мастерство полицейского играло значимую роль.
Скорость триста километров в час привычное дело для опытного служителя порядка. Центральный компьютер, управлявший движением городского и личного транспорта, помогал полицейским продвигаться по улицам Тартума с максимально возможной скоростью. Гражданские электромобили прижимались к обочинам или останавливались вовсе, безропотно пропуская машины спецслужб. Широкие магистрали, буквально за минуту пустели, и полицейские электромобили с включёнными сиренами без затруднения и помех мчались к местам преступлений.
– Будь внимателен, Макс! – послышался голос Чады.
Законник спешил. Он делал всё верно, всё по уставу. Макс быстро среагировал на сигнал тревоги и выдвинулся на помощь своим коллегам, но в суматохе раздумий не отключил домашнего смотрителя, и голографическое изображение девушки продолжало находиться рядом на пассажирском сиденье.
Чада всего лишь программа: умная, расчётливая, не обделённая сочувствием и прагматичной любовью к человеку; но она только лишь созданная инженерами программа. Макс слышал, что говорит ему домашний слуга и в очередной раз удивлялся. Голографическая брюнетка чувствовала и понимала, что он взволнован. На такой скорости, ведя вручную электромобиль, надо быть предельно осторожным. И Чада предупреждала человека. Она волновалась за него, словно в её груди билось участливое и живое сердце.
Выжимая из двигателя максимальную мощь, Макс буквально пролетал мимо, ровно припарковавшихся гражданских машин. Монитор оповещения преобразился в дорожную карту мегаполиса и полицейский Фад чётко видел, что дорога опустела, как шоссе превратилось в гоночную трассу. Он, не сбавляя скорость, продолжал давить на педаль, приближаясь к центру города Тантум.
Войдя в один из поворотов, Макс увидел, что ему навстречу несётся бешеный электромобиль, словно выпущенный из пушки снаряд. Но датчик определения, закреплённый на лобовом стекле, не смог распознать промчавшийся мимо болид. Эта машина не отображалась в списке на мониторе: ни как гражданская, ни как служебная – хотя служитель порядка точно приметил, что человек, сидящий за рулём, управляет серебряным болидом в ручном режиме, словно у него есть разрешение от властей на эту привилегию.