Поэтому от "контуров управления" Сайберглоба трафикеров держали подальше. Сложная система сдерживаний и противовесов скрипела, временами сбоила, но работала не один десяток лет. О ней знали все серьезные игроки сцены. Вот рамки, вот пределы, за которые можно сделать пару шагов, а вот здесь уже минное поле.
Система сложилась не сразу. Когда все начиналось, некоторые трафикеры попытались обрасти активами и прямыми выходами на "контуры управления”. Корпорации ответили "охотой за головами”. Они пытались взять под полный контроль "мозги", чтобы получить превосходство в корпоративных войнах. Убийства и похищения, камеры с мягкими стенами и простые тюрьмы. Трафикеры ответили чередой обвалов на фондовых рынках Америки и Европы. Два десятка старых транснациональных шаек стали строчками в википедии. После пары раундов войны здравый смысл возобладал. И те и другие поняли, что трафикеры с миллиардными состояниями станут акулами, которые сожрут и старые корпорации, и менее жадных коллег по цеху. Поэтому "денежные мешки" перестали посягать на свободу воли “мутантов”. Трафикеры в свою очередь не высовывались с громкими разоблачениями.
Впрочем, во второй половине двадцать первого века громкие сенсации стали невозможны. Для их пресечения совсем не обязательно было кого-то убивать. Хватало грамотной информационной контратаки. Серьезные игроки всегда готовили подобные вещи загодя. Иногда удар наносился превентивно – любая попытка выйти на люди с чьим-то грязным бельем обрекалась на неудачу из-за подмоченной репутации правдолюба.
***
От Площади к правительственному кварталу вела одна улица. Ее баррикады отличались большей высотой, а концентрация повстанцев была значительно выше, чем в любом другом месте. Все из-за того, что в пятидесяти метрах от баррикад стоял кордон «Кондоров».
Это спецподразделение осталось последней лояльной к Хозяину силой. Армия в стране годилась разве что для парадов. Полиция, состоявшая из бывших крестьян, не лезла в политику. К тому же половина служивших в ней принадлежала к «угнетенному большинству», так что в случае серьезных волнений карта могла лечь и по-другому. Руководство «Кондоров» подбиралось Хозяином самолично. Подразделения формировались из бойцов, надежных во всех отношениях. Деньги им платили не только из казны, но и из специального фонда, который формировался членами партии власти.
Именно «Кондоры» стояли за жестким разгоном первой демонстрации и второй попыткой снести палаточный городок. Первый разгон был жесток. Некоторые перестарались, избивая в кровь людей, уже лежавших на земле. Так разгоняют тюремные бунты, а не мирные демонстрации. Чтобы убрать четыре сотни полусонных студентов с площади, хватило бы шлепков по мягким местам.
Второй раз досталось уже им. “Кондорам” дали команду не перебарщивать, но у повстанцев чесались руки. В дело шло все – и арматура, и старый-добрый «коктейль Молотова», и даже «желтая пыль», портившая суставы экзокостюмов. В той стычке счет раненым сравнялся, а пятеро «кондоров» попало в госпиталь с ожогами третьей степени.
Но оппозиционная пресса сделала из бойцов настоящих чудовищ, которые разве что детей не едят. На них выливались потоки грязи, правду мешали с ложью. В дело шли даже кадры разгонов демонстраций из сопредельных государств, где технологии усмирения и демократические институты, развивались дольше.
Нет, они не были ангелами. Да и что греха таить, на такой работе перегибы неизбежны, и всегда есть процент персон с деформированной психикой. Среди честных служак, которые «работают» в рамках устава, всегда найдутся те, кому лишний раз дать дубинкой по голове будет в радость. Впрочем, садисты встречаются даже среди учителей и врачей.
Но в черно-белом мире не бывает оттенков. Поэтому все они – или друзья, или враги. Третьего не дано. И вот они стоят по ту сторону линии фронта. Закованные в тяжелые экзокостюмы с усиленной моторикой, вооруженные дубинками, щитами и травматикой. Стоят здесь уже месяц. Им также холодно, как и повстанцам. Они тоже жгут дрова в железных бочках и расписывают стены домов лозунгами. Жратва в полевых кухнях не отличается разнообразием, да и к девкам ходить запрещают. Они тоже на взводе, и чем дальше, тем сильнее сжимается пружина.
Вчерашние одноклассники, соседи, друзья сейчас стоят по разные стороны баррикад. Повстанцы и люди в тяжелых экзоскелетах. В баррикадах нет смысла, если речь идет о физической защите. Тяжелая техника легко сломает эту кучу мусора. Технология давно отработана. Это знают спецы, это знают полевые командиры на Площади, об этом догадывается любой повстанец, мало-мальски смыслящий в строительстве. Баррикады для другого. Они делят мир на две части: свою территорию и чужую. Делят мир на своих и врагов. Без компромиссов и условностей. Это – первый шаг, необходимый в таких делах. Мир должен стать черно-белым. Враг должен быть видим. Или ты с нами, или против нас. Те, кто не определился со стороной – тоже враги, только пассивные, своим бездействием потакающие противнику.
***
Политика не была его коньком. Жесткие информационные войны, что сопровождались циничной манипуляцией массами, откровенной ложью, истерией пропаганды претили ему. Он не был святым, просто любил чистые данные, а в информационных войнах на почве лжи и полуправды плодились "параллельные реальности". Методы, старые как алфавит, в “век цифры” приобрели изощренные формы. Подделывалось все – тексты, фотографии, видео. Вычислительные "фермы" сутками клепали виртуальные "свидетельства" событий, которых никогда не происходило. Да что там, даже стрим-потоки реального времени научились искажать без потери качества изображения.
На простого гражданина вываливались мутные потоки лжи. Над теорией заговора он подшучивал, но знал точно – практикам личной обработки "больших данных" в школах и университетах не учили. В этом состояла сознательная политика даже в государствах "первого" мира. Профессионалы информационного поля в массовом сознании оставались маргиналами. Корпорации типа GK Inc. и Hyperdata в глазах обывателя были тоталитарными сектами, где над мозгами людей проводились богопротивные эксперименты. Трафик-трекеры, шиваиты и гейткиперские деми-личи чуть ли не открыто назывались мутантами. "Мутантов", это вполне устраивало. Миллиардные финансовые потоки стали бы скромнее, если бы клиенты научились шевелить мозгами.
В результате, несмотря на все технологии, средние обыватели остались на уровне их дедов. Они не способны прочитать больше одной страницы в минуту, не говоря уже о работе с "большими потоками". Им не под силу разобраться что к чему. Простой обыватель плевал на все, и, в конце концов, безропотно принимал одну из созданных картин мира. Выбирать из черно-белых штампов проще, чем постоянно искать настоящие смыслы.
Сейчас пропагандистские машины работали на полную. Провластные ресурсы поголовно называли протестующих "сбродом", "фашистами" и "преступниками". Оппозиционная пресса отвергала эту риторику, именуя их "цветом нации", "героями" и "революционерами". И то, и другое не соответствовало действительности на сто процентов.
Высокая женщина в горнолыжном комбинезоне и шлеме, выкрашенном в национальные цвета – владелица небольшой сети салонов красоты. Позавчера она продала одно заведение и отдала деньги на нужды протестующих. Она была на Площади во время второй попытки разгона и стояла в первых рядах вместе с мужчинами. До этого ее знали, как меценатку, бравшую под крыло способных детей из бедных семей.
Рядом с ней – профессор-лингвист из университета, в прошлом проректор. Его уволили за протесты против взяток, которые брал ректор вуза. Светило международного масштаба. Здесь он не только скандирует лозунги. Каждое утро в десять часов читает лекции по филологии для всех желающих, и они популярны настолько, что даже крестьяне из горных районов приходят послушать "вумного стардца". Они о чем-то горячо спорят, но на лицах улыбки.