В 1998 году, когда ФСБ возглавил Путин, эта организация находилась в «разобранном» состоянии. Но постепенно служба контрразведки приводилась в порядок и «лазанские» попали под плотный «колпак». Почти все они в той или иной мере пошли на сотрудничество с «конторой».
Вот и сейчас, оказавшиеся в Москве, Руслан и Борода были взяты оперативниками «под белы ручки», и препровождены на конспиративные квартиры ФСБ. Там Бороде и Руслану ненавязчиво, но доходчиво объяснили, что хорошо бы им оказать помощь своим друзьям, которые держат оборону на площади Минутка в Грозном.
Первым кому дозвонились Борода и Руслан, был один из участников их группировки Балаутди Текилов по кличке «Малыш». В ту пору он был заместителем Салмана Радуева.
В ноябре 1999 года Радуев, отряд которого насчитывал восьмисот бойцов, пытался дать бой федеральным силам в Курчалоевском районе, но был на голову разбит. Сам Радуев вместе с телохранителями исчез, а Малыш подался в Грозный и примкнул к отряду Руслана Гелаева. В Грозном отряд Гелаева держал оборону около автовокзала.
Вечером 21 января Руслан Гелаев сидел в подвале здания автовокзала и пил чай из алюминиевой кружки. К нему спустился Малыш, только что проверивший посты охранения, а заодно переговоривший по телефону спутниковой связи с Бородой.
– Чай будешь? – кивнул Гелаев на закопченный, эмалированный чайник.
– Не для того я скакал к тебе под пулями как заяц, что бы чаи распивать, – Малыш положил свой АКМ на ящик. Сам уселся на единственный в этом помещении стул, предварительно проверив его крепость.
– Зачем же ты скакал ко мне словно заяц? – улыбнулся Гелаев.
– Со мной связался приятель, который сейчас в Москве. Он сказал, что в штабе, в Ханкале у него есть доверенный человек. Когда-то мой приятель помог ему вытащить солдат из плена, его подчинённых. Сейчас этот человек может предоставить нам карту расположения укреплённых позиций русских и схему минных полей.
– А твоему приятелю в Москве можно верить? – поинтересовался Гелаев.
– Я ему верю как самому себе, – твёрдо ответил Малыш.
– Это хорошо, – кивнул Гелаев, – что хочет ваш человек за карту?
– Восемьдесят тон баксов.
– Твой приятель объяснил, как выйти на этого штабиста?
– Да
– Ну, так не теряй времени и забери карту, – Гелаев поставил пустую кружку на ящик, – баксы ты получишь. Для такого дела, я тебе сам денег отмуслякую, и не поддельных, какими Шамиль Басаев любит расплачиваться, а самых настоящих, американских долларов.
Ровно через сутки карта была у Гелаева, и он связался с Басаевым, а тот вечером объявил сбор всех амиров.
– Карту ещё нужно проверить, – с сомнением сказал Хункар – Паша Исрапилов.
– Согласен, – кивнул Гелаев, – я пошлю своих людей разведать проходы и заодно доставить из Алхан Калы боеприпасы. Со мной связался Тарзан и сказал, что привёз их туда. Мы заберём боеприпасы, а заодно проверим достоверность карты.
– Хорошо Хамзат19, проверяй, – кивнул Басаев, – мы уйдём из грозного после двадцать восьмого января.
– Почему именно этот срок? – спросил Асланбек Аблаев.
– Масхадов передал, что двадцать седьмого января в Страсбурге будет проходить парламентская ассамблея Совета Европы. Там на Путина надавят, и он пойдёт с нами на переговоры. А до той поры, нам нужно, держатся в городе.
– Хорошо, – согласился Гелаев, – я пока проверю проход.
– Сделай это завтра и забери у Тарзана боеприпасы, – дал указание Басаев, – а то нам скоро драться не чем будет. Камнями кидаться придётся.
Вернувшись к себе в подвал, Гелаев вызвал своего помощника.
– Рамзан, днём обойди все наши позиции и объяви, что мы завтра ночью уходим из Грозного. Никаких переговоров по рации. Всё держать в строгой тайне, даже от моджахедов из других отрядов.
В ночь с двадцать второго на двадцать третье января, отряд Гелаева тихо снялся со своих позиций и по руслу реки Сунжа ушёл из Грозного в сторону Алхан Калы. Но в село Гелаев заходить не стал, а пошёл дальше в Гайты.
Шамиль Басаев, узнав о поступке Гелаева, был взбешен, но быстро успокоившись, сказал:
– На всё воля Аллаха. Хамзат своим предательством подтвердил безопасность этого прохода.
Получив карту минных полей и расположения опорных пунктов федеральных сил, боевики выставили наблюдателей. Строгов приказал снайперам из отряда ФСБ «Вымпел» перебить их. Пару дней снайпера «чистили» этот участок, а потом охотников надзирать больше не было.
Никаких попыток к переговорам, федеральные власти не делали, и Басаев решил ночью тридцать первого января уходить из Грозного. Несколько групп боевиков на всякий случай выбрались из Грозного, и две группы нагруженных боеприпасами, даже вернулись обратно. Всё было тихо, и боевики полностью поверили в безопасность прохода.
31 января, в шесть часов вечера Шамиль Басаев собрал всех амиров в подземном переходе на площади Минутка.
– Сегодня в 21.00 уходим из Грозного, – объявил он, – отходить будем двумя группами. В первой, пойдут отряды Лечи Дудаева, Хункар – Паши Исрапилова и Асланбека Маленького, – Шамиль указал на карте, и все сделали отметки на своих картах, – пойдём встык между 15 и 752 полками. Там на территории полутора километров нет сплошной линии обороны. Всем сегодня же снять полевую форму и надеть гражданские костюмы, – Басаев посмотрел на окружающих и спросил: – спортивные костюмы, что подарены были на Новый год, сохранили? Вот в них и пойдём. Потом легче будет затеряться среди мирного населения. В Грозном остаётся местный джамаат20 амира Исы Мунаева. Когда мы благополучно уйдём из города, моджахеды Исы попрячут оружие и разойдутся по домам. Да поможет нам Аллах!
Пока Басаев проводил совещание, федералы начали артиллерийский обстрел города, а русло Сунжи спешно минировалось.
Ночью 31 января в 22.30 боевики стали сосредотачиваться в пригороде Грозного, под названием Алда. Перед самым выходом, Адам Нальгиев, начальник охраны Шамиля Басаева, сказал Эдику Эдигову:
– Возьми с собой пару ребят и всё время будь возле Шамиля. Что бы ни случилось, нам необходимо прикрывать его.
Эдик выбрал Мовлади Алиханова и Тулпара Такранова.
Ночи на Кавказе чёрные, зимой, температура не опускается ниже минус двух градусов, и потому снег на равнинах, держится самое большее дня два. Оттого темно и грязно кругом.
– Вон там позиции русских, – шёпотом сказал Эдик Эдигов, указав рукой в сторону дозора федералов.
– Сыро и холодно, – поёжился Мовлади. – Иншалла21 кафары дрыхнут в своих тёплых землянках.
Но русские не спали. Они со дня на день ждали прорыва боевиков. Абрамин – командир роты инженерной разведки полка ВДВ, был прикомандирован к 752 мотострелковому полку. Весь день он со своей ротой минировал русло Сунжи, а вечером пошли обогреться к дозорному взводу, которым командовал земляк Абрамина, Сашка Прохоров.
Как водится, за встречу выпили водочки, только стали болтать «за жизнь», как в землянку пришёл наблюдатель, и доложил, что из Грозного идут боевики, Абрамин и Прохоров вышли в окоп.
– Как тараканы шевелятся, – присвистнул Прохоров, разглядывая поле в прибор ночного видения.
В зелёном свете прибора, всё поле словно шевелилось, так много было там боевиков. Они шли в трёхстах метрах от позиций взвода, Прохоров, длинной трассирующей очередью из своего АК-74 указал куда бить. И началось!
Отряды Хункар – Паши Исрапилова и Лечи Дудаева двигались в авангарде, именно они нарвались на взвод Прохорова. Когда в их сторону понеслась длинная трассирующая очередь, моджахеды интуитивно ушли вправо и тут же попали на минное поле. Всё кругом загрохотало: взрывы мин, буханье миномётов, режущий душу скрежет зенитных установок, грохот танковых орудий. И крики, стоны, вопли моджахедов!