– Ты чего это? От радости, что ли?
Зубы стучали о край чашки с водой. Голова кружилась.
– Семен Михайлович, вы на самом деле предполагаете, что я соглашусь?
– А у тебя выхода нет. Вот просто нет – и все! А если согласишься, я прямо сейчас дам тебе денег, и ты купишь все к поминкам. Даже красную рыбу. Помянешь Антонину Петровну по-царски. Пусть все удивятся и порадуются за тебя, что ты снова при деньгах и у тебя все хорошо. А заодно успокоятся. Ты пойми, все вокруг сразу станут тебя уважать, и не то что здороваться, будут звонить тебе и спрашивать, как ты, что ты, в гости будут звать, на юбилеи, в надежде, что ты придешь с ценным подарком. Они такие – люди. Это сейчас от тебя все отвернулись и наблюдают за тобой со стороны, ожидая развязки. Никто не знает, как ты закончишь. Или, наоборот, как выкарабкаешься из ситуации. И руки тебе уже никто не подаст. Ты для них – ноль, ничтожество. Они презирают тебя. Ты меня слушай, я много подобных историй знаю. И не такие люди ломались. Ты не смотри на эти побрякушки, что у меня здесь, на витрине. Люди мне брильянты приносят, ценные бумаги, разве что почку свою не могут мне продать… Жизнь – она сложная, и не каждой девушке вроде тебя может кто-то предложить то, что предлагаю тебе я.
– Но… Я не…
– И про аборт твой от Коротаева знаю.
У нее от услышанного живот заболел. Словно внутри провернули нож. Как тогда, после операции, когда отошел наркоз.
– И часто вы своим клиенткам предлагаете брак? – Она уже не знала что говорить и как себя вести. То ли обижаться на него и дать пощечину, то ли благодарить уже хотя бы за то, что он хочет ей помочь. Реально.
– Второй раз.
– И кто же был тогда, в первый раз?
– Моя жена. Но это было тридцать лет тому назад. Она умерла в прошлом году. Вот так.
– Извините… И что же теперь делать?
Этот вопрос она должна была задать прежде всего себе, и уж никак не собиралась его озвучивать. Но слова сами вырвались, словно в подтверждение ее слабости, растерянности и, чего уж там, колебаний. Она колебалась, и он это почувствовал.
– Соглашайся, Наденька. Ты ничего не потеряешь. Да, я не молод и не красив, зато богат. И где гарантия, что, встретив молодого красавца, ты на следующий день не повесишься от отчаяния, что и он тебя предал?
Да, такое могло случиться. Она не разбиралась в людях, ей и мама об этом постоянно твердила. И все потому, что в их семье никогда не лгали, что ее просто хорошо воспитали, а поэтому она в каждом новом человеке видела прежде всего все хорошее. И только когда ее обманывали, уже откровенно, глядя бесстыжими глазами в ее честные глаза, она понимала, что ошиблась в очередной раз. По словам мамы, она просто притягивала к себе пройдох и мошенников. Но если раньше рядом всегда была мама, а потому ей не так страшно было переживать все свои обиды и разочарования, то теперь, когда ее не стало и когда она осталась совсем одна, с грузом долгов и проблем на плечах, как жить? На кого надеяться?
– Зачем вам этот брак?
Вопросов было много. И таких, как она, безденежных молодых девушек, которые закладывали, вернее, даже продавали ему последнее золото, чтобы элементарно прокормиться, было немало в городе. Так почему она? Почему?
– Я влюблен в вас, – проговорил, обращаясь к ней уже на «вы», этот синегубый карлик, этот волшебник, единственный в ее жизни человек, который реально мог решить ее проблемы.
Разве такой человек, алчный и бессердечный, может вообще любить?
– И давно? – Она тянула время, чтобы понять, можно ему верить или нет.
– С тех самых пор, как увидел вас однажды в театре, куда вы приходили со своей матерью. На вас еще тогда было красное платье с черной кружевной шалью.
Надя остолбенела. Оказывается, он еще и в театр ходит!
Театр в городе был один, вернее, даже не театр, а так называемый клуб молодежи, куда время от времени со спектаклями приезжала труппа Екатеринбургского драмтеатра. И да, действительно они с мамой старались не пропускать ни одного спектакля. И платье красное с черной шалью у нее имелось.
– Я понимаю, вам сейчас трудно и нужно подумать. Даю вам полчаса. Вы можете прогуляться по парку, поразмышлять. Но потом возвращайтесь, все равно у вас нет другого выхода. Вы же не собираетесь сбегать из города. Вы не такой человек. Не так воспитаны. А потому вам все равно придется распрощаться со своей квартирой, и лучшее, что вы можете потом сделать, это снять комнату в квартире с какой-нибудь бабушкой, которая будет вас раздражать и которую вы вскоре возненавидите. Вам противно будет пользоваться ее ржавой ванной и унитазом, вы будете воротить нос от ее запахов, от ее кастрюль с месивом вместо нормального супа, а потом бабушка впадет в маразм и будет требовать у вас квартплату чуть ли не каждый день по причине своего склероза и слабоумия. Вам все это надо? Подумайте хорошенько и вспомните вашу маму. Вот она точно уговорила бы вас на этот брак. Я – человек достойный и никогда не обижу вас, я знаю, как сделать вас счастливой.
А может, это сон? Она незаметно ущипнула себя за бедро. Да нет, не сон. Вот он, стоит перед ней и предлагает ей новую жизнь.
– Повторяю, подумайте о вашей матушке, такую ли судьбу она вам желала? Вы думаете, что она страдала, умирая, только физически? Нет, моя дорогая Наденька, умирая, она думала о вас, о том, что ее болезнь разорила вашу семью окончательно, и понимала, что вам, без ее помощи, не выплатить ипотеку. Ведь это она зарабатывала деньги, не вы. И вот теперь там, на небесах, она смотрит на нас и волнуется, переживает и просто умоляет вас согласиться выйти за меня. Она была здравомыслящей женщиной и понимала, что деньги играют в жизни не последнюю роль.
Надя представила себе маму, сидящую на облаке и смотрящую вниз, на нее, в растерянности стоящую перед Семеном Михайловичем, обещавшим ей золотые горы, и ей стало совсем уж нехорошо. Но он был прав, она действительно страдала, понимая, что все те деньги, которыми Надя расплачивалась в больнице, она занимала. И что теперь все их планы рушились прямо на глазах. Планы на хорошую жизнь в новой квартире, на путешествия, на новые наряды. Она так хотела видеть свою дочь счастливой и ни в чем не нуждающейся! И как радовалась, когда начала хорошо зарабатывать! Как же несправедливо устроена эта самая жизнь!
Что самое страшное и неудобное ждет ее в браке с этим скупщиком? Он целыми днями так и будет сидеть в этой своей каморке под лестницей, загребая золото. И возвращаться будет лишь вечером. Домработница будет готовить и убираться, а она, Надя, будет принадлежать целый день себе. Даже ужин с ним она сможет еще как-то вынести. Значит – ночь? Спать с ним в одной постели, терпеть его – вот чего она может не выдержать. Да ее стошнит в первую же ночь! Что, если сослаться на нездоровье?
Мысли вокруг этой темы бродили как прокисшее вино.
– Я никогда не жила в браке, не знаю, как все это происходит… У меня будет хотя бы какая-нибудь свобода или же я целыми днями должна буду сидеть дома и поджидать вас с работы?
– Полная свобода, поездки, встречи с подругами. Я не приму только измену.
– Вы ревнивый?
– Нет. Если уж я выбрал вас, Наденька, значит, я вам доверяю полностью.
– Вы не грубый?
– Нет. Мы живем в маленьком городе, и вы можете навести справки обо мне. Расспросите моих соседей или родственников моей покойной жены, и они скажут вам, что я был хорошим и заботливым мужем.
Интересно, как же она может узнать о нем, когда ей нужно дать ему ответ через полчаса?!
– Почему полчаса? Дайте мне время подумать.
– Хорошо. Так и быть. Даю вам время – два дня. И если вы не против, то я пожалую к вам на поминки. Послезавтра, да? Я приду в шесть вечера, раньше не могу, у меня работа.
Она хотела спросить его, на какие деньги она будет покупать продукты, но он опередил ее и, вернувшись к себе за прилавок, достал из ящичка деньги и протянул ей. Пятьдесят тысяч рублей. Он веером развернул купюры, чтобы она могла увидеть их количество.