– О! – преувеличенно восхитился Леня. – Ты прямо как Пенелопа! Только я не Одиссей!
Лола вздрогнула от неожиданности и уколола палец. Потом с видимым облегчением отложила вышивание и холодно посмотрела на своего компаньона.
– Пенелопа не вышивала, – процедила Лола, – она ткала. Серый ты, Ленечка, как ноябрьский вечер.
– Это хорошо, – Леня и бровью не повел, не обидевшись на «серого», – это хорошо, что ты не Пенелопа, потому что хоть у нас и большая гостиная, ткацкий станок сюда вряд ли влезет. Придется стену ломать, соседи будут против.
Лола фыркнула презрительно, но промолчала. Леня решил не обострять отношения, осторожно ссадил кота на диван и подошел к своей компаньонше.
– Ого, а что это будет-то?
– Подушка, – нехотя ответила Лола, – не бойся, не для тебя, это подарок.
Леня постарался, чтобы на лице его не отразились чувства, хоть это и далось ему с большим трудом, потому что он искренне пожалел того человека, который получит в подарок дурацкую подушку, вышитую Лолкой.
Однако Лола за два с половиной года прекрасно его изучила. С лицом-то Маркиз смог справиться, но Лола видела его насквозь. Однако она не стала говорить гадости, просто посмотрела на Леню с тихой, затаенной печалью – дескать, что уж тут поделаешь, если дитятко уродилось со слабой головкой, мать родная такого никогда не бросит. Леня, разумеется, тут же обиделся.
– Что это тебе пришло в голову? – спросил он. – Зачем надрываться, купила какой хочешь подарок – и все. Сейчас с этим, кажется, нет проблем…
– Ты не понимаешь, дорогой, – с бесконечным терпением ответила Лола, – ты просто не разбираешься в современном этикете. Ну, да где уж тебе…
– Чего-чего? – Леня от неожиданности плюхнулся на диван, едва не придавив кота, который успел, конечно, в последнюю секунду отскочить, но был очень недоволен.
– Да-да. Сейчас у приличных людей считается дурным тоном приглашать гостей в ресторан. Таким образом ты как бы выражаешь свое пренебрежение. В ресторан-то каждый может позвать. А вот если ты приглашаешь домой, то это знак высшего уважения, вроде как отличаешь этого человека от других, делаешь для него что-то своими руками… еда приготовлена не чужими равнодушными людьми, а другом, который вложил в нее частичку своей души.
– То есть ты хочешь сказать, что хозяйка и готовить еду должна сама? – с изумлением спросил Леня. – На двадцать, к примеру, человек? Ну, уж в это я ни за что не поверю. К твоему сведению, у всех богатых людей есть свой повар.
– Ну да, – с досадой ответила Лола, – разумеется. А у кого нет, те в ресторане еду заказывают. Но хотя бы одно блюдо можно приготовить самим.
– Но хозяйка, по крайней мере, предупреждает какое? – опасливо спросил Маркиз. – Видишь ли, знаю я некоторых женщин… они простую яичницу пожарить не в состоянии. Я, конечно, не тебя имею в виду, – тут же поправился он, заметив, как Лола грозно блеснула глазами и сурово поджала губы.
Впрочем, она не восприняла его слова всерьез, потому что была у нее в городе Черноморске замечательная тетка Калерия Ивановна, которая готовила, по Лениному выражению, «как Бог и даже лучше».
То время, когда тетя Каля гостила у них в Петербурге, Леня до сих пор вспоминает с нежностью. Какие борщи варила тетка, какие делала вареники с вишнями и творогом, какие рассыпчатые кулебяки с мясом, какие блинчики, которые буквально таяли во рту!
Лолке, конечно, до нее далеко, но с тетей Калей никто не сравнится. Зато тетка все-таки сумела научить племянницу кое-чему, и Лола могла не только яичницу поджарить, но и приготовить приличный обед. Когда не ленилась, конечно. Так что она не обиделась на нетактичное замечание своего компаньона.
– Так или иначе, теперь так принято, – сухо сказала она, – то же самое и с подарками. Купить можно что угодно, это она и сама может, были бы деньги. А так она будет знать, что я старалась, трудилась, думала о ней, когда вышивала.
– Кто такая она? – осведомился Маркиз.
– Подруга моя старая, Сонька Маламутова. Ей тридцать лет исполняется скоро! Вот, решила подушку ей вышить. Потому что все у нее есть, она за банкиром замужем.
Лола едва слышно вздохнула. Когда-то давно и у нее самой был страстный роман с банкиром Ангеловым. И если бы Лола только захотела, то сейчас тоже была бы замужем. Банкир, конечно, был мужчиной что надо. И очень хорошо к ней относился. Но Лола вспомнила, как буквально через неделю ей стало невыносимо скучно. Ей не хватало опасных приключений, веселых перепалок… ей не хватало Маркиза и компании зверей. Она скучала по ним. Пу И, конечно, она взяла тогда с собой, но песик отчего-то банкира сильно невзлюбил.
Леня деликатно подождал, пока Лолино нахмуренное чело прояснится, после чего задал следующий вопрос:
– А что ты собираешься вышить?
– Ну, вот тут у меня рисунок. Вот здесь – вензель С и М, а внизу – ключи.
– Ключи? Это еще зачем?
– Ну как ты не понимаешь, ключ – это символ власти, возможность открывать любые двери!
Лола набрала полную грудь воздуха и продолжила:
– Ключ – это знание. Кто владеет ключом, тот может все открывать и запирать, связывать и освобождать. Вот у меня тут будет множество самых разных ключей, и каждый будет что-то значить. Этот самый большой – символ богатства.
– От банка ее мужа, что ли? Там небось замки электронные, сейчас везде такие…
– Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле! – вспыхнула Лола. – Это аллегорический ключ. Или символический, если так тебе понятнее. Вот этот – от сердца ее мужа…
– Ух ты!
– А вот этот, самый главный, – от счастья!
– Ну и чушь ты городишь! – высказался Маркиз и отскочил в сторону, чтобы Лолка в сердцах не ткнула его иголкой.
– Это не чушь, это знаки и символы, наука такая есть, называется – семантика.
– Умная ты, Лолка, – помолчав, уважительно сказал Маркиз. – Умная и образованная, тебе бы лекции научно-популярные читать в нашем ЖЭКе для пенсионеров…
И снова Лола посмотрела на него всепрощающим мудрым взглядом. И вздохнула чуть слышно.
И хоть Леня прекрасно знал, что по части выразительных взглядов, а равно и по части вздохов его подруга была большая мастерица, но все равно он принял все за чистую монету и слегка устыдился. Ну что в самом деле он привязался к Лолке? Ну, сидит себе, вышивает, никого не трогает, все тихоспокойно…
– Что-то я такого банкира Маламутова не знаю, – сказал он примиряюще, – никогда не слышал.
– А Маламутова – это Сонькина девичья фамилия, – невозмутимо ответила Лола, – а сейчас она Мизинцева.
– Мизинцев? Большой человек… Что ж, вензель у тебя получился красивый…
– Это еще что, вот когда я всю подушку вышью… – Лола снова вздохнула, на этот раз искренне.
Честно говоря, подушка ей порядком надоела, она вообще не любила долго сидеть на одном месте, к тому же иголка нещадно кололась, и средний палец натирало наперстком. Но жалко было бросить начатое дело, и к тому же, как ни крути, подарок нужен… Она уже столько провозилась с этой подушкой!
– Монограмму сама придумала?
– Не совсем, – честно призналась Лола, – поискала в Интернете. Этот ключ тоже оттуда, и этот, а вот этот, не поверишь, Ленечка, мне приснился во сне!
– Да что ты?
– Точно! А ты знаешь, к чему снятся ключи?
– Да откуда? – Лене начал уже надоедать этот бесполезный разговор. Что в самом деле? Он уже проявил вежливость, похвалил Лолкино вышивание, теперь хорошо бы спокойно поесть или хотя бы чаю выпить. И отдохнуть наконец с котом на коленях, да хорошо бы не просто отдохнуть, а обдумать детали предстоящего дела. А тут подсовывают подушки дурацкие.
– Ключи, Ленечка, снятся к неожиданным переменам и оживлению в делах! – Cудя по безмятежности, сквозившей в Лолиных глазах, она и не подозревала, что ее ожидает.
Как уже говорилось, Лола была капризна и ленива. Но когда Лене удавалось уговорить ее поработать, Лола становилась послушной и исполнительной.
Но сколько же потов сойдет, пока ее уговоришь взяться за очередное дело!