Пусть верят во что хотят, тем более когда такая вера будит зависть, подозрительность и ненависть к чужакам. Ибо он готовился к последнему удару.
Рог затрубил на холмах вблизи Тарханны. Осколками и брызгами рассыпалось эхо. Громче заревела река Эзали, торопясь вырваться из каньона к равнине. Еще не выпила её до тонких струек меж раскаленных, обжигающих ноги камней вечная засуха, которую ещё дед Арнанака помнил со своих щенячьих лет, но уже был недвижен и горяч воздух, и поднимались дымные испарения от высыхающих кустов и лиа.
Истинное Солнце, царившее на небе в одиночку, склонялось к западной гряде холмов. Его щит казался тускло-желтым в дымном мареве пепла и пыли, поднимавшемся от горящих лесов и долин, где кочевало пламя. В других местах небо было чистое и такое голубое, что казалось, отзовется звоном на удар. Темно-синие тени сбегали по кручам и обрывам, окрашиваясь пурпуром в долинах и оврагах.
И снова протрубил Арнанак. Воины оставили укрытия в тени и подбежали к нему легкой рысью. Боевые доспехи (у кого они были) надевались только перед боем. Сейчас на каждом из мужей были только перевязь, ножны, колчан да сумка. Зеленая шерсть, отливающие золотом и зеленью красно-коричневые гривы, черные лица и руки ярко выделялись среди коричневатой растительности и обломков камней. Высоко над головами поблескивали наконечники копий, хвосты возбужденно хлестали по бокам. Они сгрудились у подножия невысокого утеса, где стоял Арнанак, и мужской их запах был как дыхание мокрого железа.
Гордость не помешала Арнанаку прикинуть их число. Около двух тысяч. Это куда меньше, чем ему скоро понадобится. Однако для начала неплохо. И прибыли они отовсюду. Самый большой путь проделало его собственное войско от Улу под самой Стеной Мира. А по одежде, снаряжению, орнаменту, обрывкам речи он узнал и других мужчин со всего Южного Валеннена - горцев, лесорубов, следопытов с равнин, морских охотников с побережья и островов. Удастся им захватить торговый город - их народы пойдут следом.
И в третий раз протрубил рог. Молчание легло на землю, и только вода, невидимая, говорила среди камней. Арнанак дал им хорошенько рассмотреть себя и лишь потом заговорил.
Народ любуется тем, у кого хватило силы захватить и ума удержать богатство, и потому он носил кучу дорогих безделушек. С листьев его гривы сверкали лучи усаженной каменьями золотой диадемы. Золотые цепи вились вокруг плеч и голеней. На всех четырех пальцах каждой руки сияли перстни, многоцветная попона из Сехалы драпировала холку и горб. Поднятый призывно меч отсвечивал булатным узором, выкованным в южных заморских странах, но уж он-то безделушкой не был.
За ним высоко раскинуло охряные ветви дерево феникс, и его листья образовали мощную голубую крышу. Под её укрытием взошли новые побеги, выстраиваясь в частокол бронзовых стеблей и ржавой тени. Арнанак давно уже выбрал это место для сбора и постарался прибыть первым, отчасти для того, чтобы объявить его своим. Он не запрещал другим быть здесь, поскольку вынужден был предложить им гостеприимство, кроме того, он хотел остаться под открытым небом и прямым солнцем, как самый несчастный пришелец. Это было нужно для Задуманного им зрелища.
Тяжелой поступью пододвинувшись к краю утеса, он посмотрел в глаза воинам, набрал полные легкие воздуха, и над толпой прокатилось:
- Эй, тассуры! Я, Арнанак, оверлинг народа Улу, буду говорить, а вы будете слушать. Те, кто несли эстафету войны от дома к дому, мало что могли вам сказать, кроме места встречи и времени, когда луна пойдет среди звезд так-то и так-то. Вы знаете, что я искал и нашел много союзников и вассалов на западе, и в других странах не меньше. Вы слышали, что моя цель прогнать чужаков за море и дальше и открыть нам путь на юг прежде, чем запылает всей мощью Огненная пора.