Тогда-то Диана и поняла, в какую ловушку она попала. Она начала пить, потому что только так ей удавалось отрываться от гнетущей действительности. Варвара, вынося пустые бутылки, только качала головой, у этой суровой сибирячки проснулось к хозяйке сострадание. Она посоветовала Диане чаще приглашать друзей.
– Каких друзей? У меня никого не осталось… Все решили, что я зазналась и порвала с ними. Они же не в курсе, что мне не разрешается ни с кем общаться!
– Что значит «не разрешается»? А ты возьми и не послушайся. Вот тебе второй день какая-то Люба звонит. Назначь ей встречу…
– Так нельзя же…
– Ага, нельзя! Да сопьешься ты! Решила замуровать себя в четырех стенах? Ты словно заживо себя похоронила! Кто же скажет Денису Давыдовичу, что к тебе приходили? Приглашай Любу! Сама не брякни мужу, ну а я не проговорюсь! – пообещала домработница. – Пора что-то, голубка моя, в жизни менять… Да и хозяина твоего в последнее время дома-то не бывает.
– Я подумаю, – кивнула Диана, наливая себе еще бокальчик красного вина.
На следующий день она ответила на звонок Любы и возобновила знакомство. Люба стала приходить к подруге каждый день, помогая выбраться из подавленного состояния. Она искренне испугалась за Диану и поддержала, как могла, начала уговаривать уйти от мужа. Денис Давыдович к тому времени абсолютно перестал обращать внимание на молодую жену. Близость между ними была крайне редка. И все же Диане посчастливилось, и она забеременела. Люба и домработница этому обстоятельству обрадовались.
– Наконец-таки тебе будет чем, то есть кем, заняться. Ребенок – это прекрасно! Ты воспрянешь духом и станешь прекрасной матерью! Мужу не сообщила? Думаю, он обрадуется: когда в таком возрасте у мужчины появляются дети – это чудо и счастье! Иначе он и не может отреагировать, – воодушевилась Люба.
Но узнать реакцию Дениса Давыдовича им так и не удалось. На следующий день Диана узнала о муже страшное: на своей киностудии, под покровом тайны, он вступал в сексуальные отношения с несовершеннолетними девочками и мальчиками. Известный режиссер детей запугивал и приказывал детям молчать. А приводили их на студию собственные родители, чтобы чадо сняли в фильме. Родители хотели увидеть своих, естественно самых красивых, мальчиков и девочек на экране и тащили их к Потапову толпами. Там, на «закрытых прослушиваниях», «чтобы ребенка не смущали родственники», он и баловался с детьми. Это продолжалось много лет, кто-то, конечно, знал или догадывался, но долго правда не всплывала. А выяснилось всё случайно, родители одного из пострадавших мальчиков все же узнали правду и обратились в милицию. Тут-то и выяснилось, что уже были два обращения, однако первые заявители забрали свое заявление, сказав, что обознались, и сами чуть не пошли по статье за оговор. Во втором случае дело замяли «за отсутствием улик». Но на сей раз у родителей пострадавшего мальчика нашелся высокопоставленный родственник в милицейских верхах. Поэтому замять дело не удалось, и информация пошла дальше, да и у ребенка были зафиксированы следы насилия. И вот тогда и было проведено внутреннее, закрытое расследование. Кошмар подтвердился. Но допустить, чтобы об этом узнали миллионы зрителей, было нельзя. В те времена подобные случаи покрывались и замалчивались. Чтобы жители великой страны, выросшие на фильмах-сказках Потапова, узнали, что он насилует детей? Что улыбающиеся детки в картинах – лишь его жертвы? Педофил… Да таких слов в те времена не знали. Такой информации не могли дать ход. Вся страна тогда жила по нормам двойной морали, и это могло бы пошатнуть устои. Сверху пришли указания по урегулированию этого дела: никакого уголовного преследования Героя Социалистического Труда, всем жертвам, наоборот, заткнуть рот под страхом тюрьмы. Но и оставить режиссера в кинематографе, тем более детском, тоже было невозможно. Потапова сместили с должности, лишили служебного автомобиля, перестали приглашать куда-либо, не давали больше снимать. Официальная версия была такова: отправлен на заслуженный отдых. Но правда в узких кругах просочилась, оказалось достаточно даже намека, чтобы все знакомые отвернулись от Потапова и стали относиться к нему с презрением. В опалу попала и жена-актриса, которая, по всей видимости, всё знала, но молчала. Она тоже стала будто бы меченая, словно она покрывала зверства мужа, чтобы блистать в его фильмах. Диана от ужаса не находила себе места. Ей стали поступать письма и звонки с угрозами, кто-то подбрасывал дохлых крыс под дверь квартиры. Бывшие почитатели хотели отомстить звездной чете за поруганные детские тела и души детей. Диане по телефону пригрозили, что за ней следят и ей никуда не деться от кары. За всё придется ответить. Сообщили, что знают о ее беременности, и когда появится ребенок, с ним обязательно сделают то же самое, что мерзавец Потапов делал с другими детьми. Диана чуть не рехнулась от страха. Она сделала то, о чем потом жалела всю жизнь, – аборт.
Жизнь в доме превратилась в ад. Денис Давыдович, отстраненный от партийной кормушки, почета и преклонения, от своей профессии и, как следствие, от объектов своего сексуального вожделения, словно с ума сошел. Ярость и злобу он вымещал на жене, которая осталась рядом. Он совершенно перестал за собой следить, не причесывался, не мылся, следовательно, плохо пахнул и всё время был недоволен.
– Что?! Что ты пялишься на меня?! Коза! Никчемная коза! – налетал он на жену день и ночь. – Не смей меня осуждать! Понятно? Вам никогда не понять, в чем гений может черпать вдохновение! Гению простительно все!
– Гений и злодейство… – прошептала Диана.
– Вся страна! Вся наша социалистическая родина училась на моих сказках любви, добру и вере в коммунизм! Миллионы детей учились жить по моим фильмам! Я пропагандировал добро и порядочность! Неужели мне нельзя было простить кое-какие шалости?
– Ты мерзавец!
– Вот как? Неужели? Да ты не оригинальна, дорогая! Мерзавцы – это все вы, кто не дал талантливому человеку жить и творить! Нельзя так с человеком! Еще и пригрозили, что если я дернусь или заикнусь о каких-то правах, то мне грозит тюрьма!
– Она по тебе просто плачет, – согласилась Диана.
И тогда Денис Давыдович кинулся на нее с кулаками. Он лупил Диану изо всей силы, мстительно приговаривая:
– Да кто ты есть без меня? Моль бледная! Дура! Ничтожество! Я дал тебе всё! Ты думаешь, я не знаю, что ты меня не любила никогда?! В сказочках зато обожала сниматься! Тварь! Вот тебе! И я, дурак, любил эти наивные глазки и худые плечики! И во что ты, стерва, превратилась? Гадина! Ты, как все, предала меня! Что орешь? Молчи, подлая! Ты правильно сделала, что решилась на аборт! У тебя бы отвисли грудь и живот, и ты стала бы еще безобразнее. А грудь, из которой сочится молоко, ассоциируется у меня только с выменем коровы! Признайся, для чего ты отправилась в абортарий? Испугалась, что я трахну младенца? – засмеялся Денис Давыдович. – Ты права! Я такой, я мог бы это сделать!
– Ублюдок… – сплевывала кровь Диана и снова получала по почкам.
Потапов бил ее до тех пор, пока не выбился из сил.
С этого дня он стал всё чаще издеваться над Дианой. Режиссер словно нашел новое и единственное в его положении дело – он каждый день избивал Диану до беспамятства и насиловал ее, приговаривая, какая она безобразная, но у него просто сейчас нет выбора.
– Квашня! Корова! Ты обманула меня! Трогательная русалка превратилась в заурядную бабу!
Иногда Диана просто отрубалась на полу и приходила в себя от прикосновений Варвары, прячущей слезы. Она помогала несчастной добраться до кровати, вытирала кровь и натирала синяки бодягой.
– Вот ведь оно как, хозяйка… Вот ведь оно как… – приговаривала она, пряча глаза.
А покрытое струпьями и синяками тело Дианы уже не отзывалось ни на что. У нее и душа уже ничего не чувствовала.
– Я, милая моя, – говорила Варвара, – твоего мужа ненавижу, я бы с превеликим удовольствием уехала домой, но не могу из-за тебя. Ведь забъет ирод до смерти… Господи! И в милицию не пойдешь… Заслуженный лауреат! Сволочь!
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...