И знаешь, я не пожалел – то, что он рассказал, показалось мне довольно забавным.
– В каком роде забавным, сир?
– Ну, видишь ли, старые добрые времена, когда наука и математика, в частности, расцветали, давно канули в небытие. Может быть, все открытия уже совершены, как ты думаешь? И все-таки, что-то интересное, оказывается, может случиться. По крайней мере, меня уверили, что это интересно, скажем так.
– Сир, министр науки вас уверил?
– Да. Он сказал мне, что Гэри Селдон выступил на конгрессе математиков здесь, на Тренторе, – они, вроде бы, зачем-то устраивают эти конгрессы каждые десять лет – ну, так вот, он сказал мне, будто бы Селдон доказал, что можно предсказывать будущее – математически.
Демерзель позволил себе усмехнуться.
– Думаю, либо министр науки, как человек не слишком осведомленный, ошибается, либо же ошибается этот математик. Предсказание будущего – детские сказочки.
– Ты так думаешь, Демерзель? А ведь люди в такое верят.
– Люди много во что верят, сир.
– Однако раз они верятв такое, какая разница, верны ли предсказания? Если этот математик сумеет предсказать мое долгое и счастливое правление, и мир и процветание Империи – хм-м-м… что тут дурного, спрашивается?
– Услышать такое предсказание приятно, спору нет, но что это даст, вот вопрос, сир?
– Что даст? Очень многое! Главное, чтобы народ поверил, вот и все. Масса пророчеств сбывалась только от того, что в них верили. Назовем их «самосбывающимися пророчествами». Не ты ли, кстати, сам мне это и втолковал в свое время?
– Пожалуй, что я, сир, – согласился Демерзель. Он не спускал глаз с Императора, прикидывая, стоит ли встревать или, наоборот, дать монарху выговориться, – Но, если так, в пророки можно избрать кого угодно.
– О, Демерзель, уверяю тебя, поверят далеко не всякому. А вот математика, который смог бы подтвердить свое пророчество кучей формул и снабдить его мудреной терминологией, вряд ли кто поймет, зато уж поверит ему, без сомнения, любой.
– Сир, – Демерзель почтительно наклонил голову, – в здравом смысле вам, как всегда, нет равных. Мы живем в тревожное время, и нет ничего более разумного, как превратить его в более спокойное, не прибегая при этом ни к деньгам, ни к оружию – подобные попытки в прошлом ничего хорошего не принесли, скорее наоборот.
– Вот именно, Демерзель, – довольно кивнул Император. – Заполучи же этого Гэри Селдона. Ты не раз уверял меня в том, что в твоих руках все ниточки нашего мятущегося мира – даже такие, за какие я не в силах потянуть. Так потяни же за них и найди этого математика. Приведи его ко мне.
– Слушаюсь и повинуюсь, сир, – сказал Демерзель, который на самом деле уже положил глаз на Селдона, и мысленно возблагодарил министра науки за то, что тот сделал работу за него.
2
Гэри Селдон в ту пору не производил сколько-нибудь внушительного впечатления. Он находился в том же возрасте, что и Император Клеон, – им обоим было по тридцать два; ростом Селдон вышел не слишком – метр семьдесят три сантиметра. Гладкая кожа, улыбчивое лицо, темные, почти черные волосы. По манере одеваться в нем безошибочно угадывался провинциал.
Впоследствии всякий, кому Гэри Селдон был известен не иначе, как мифический полубог, легендарный герой, счел бы поистине святотатственным предложение представить этого человека без благородных седин, морщин глубокой старости на лице, озаренном мудрой улыбкой; без инвалидного кресла. И тем не менее, тогда Селдон был именно таков, каким тут описан.
От природы веселый и жизнерадостный, в эти дни он был особенно счастлив – ведь ему выпала великая честь сделать доклад на Конгрессе. Это и само по себе можно было считать великой удачей, но, кроме того, его сообщение вызвало кое-какой интерес.