Слава армии для меня много значит, я пытаюсь поддержать традиции вооруженных сил как имперского института.
– Вы ударяетесь в мистику, и я перестаю вас понимать.
– Неважно. Главное, чтобы вы поняли, как опасен Фонд.
– То, что вы называете опасностью, я обрисовал еще во время нашей первой встречи.
– Тем более, вы должны понимать, что это необходимо пресечь в зародыше. Люди еще не слышали о Фонде, а вы уже догадывались о его существовании. Вы знаете о нем больше, чем кто-либо другой в Империи. Вероятно, вы знаете, с какой стороны его лучше атаковать и можете предупредить меня о возможных контрмерах. Пожалуйста, будем друзьями!
Дьюсем Барр поднялся и произнес ровным голосом:
– Помощь такого рода с моей стороны окажется для вас бесполезной. Поэтому позвольте отказать вам в ней, несмотря на ваши настоятельные просьбы.
– Позвольте мне судить о ценности вашей помощи после того, как она будет оказана.
– Я говорю серьезно. Империя бессильна пред этим крошечным мирком.
– Что значит бессильна! – Бел Райоз гневно сверкнул глазами. – Сядьте! Я не отпускал вас. Почему Империя бессильна? Если вы считаете, что я недооценил противника, вы ошибаетесь, – он замялся. – Патриций, на обратном пути я потерял корабль. У меня нет оснований утверждать, что он попал в руки Фонда, но его до сих пор не обнаружили. Сам по себе корабль – небольшая потеря, менее значительная, чем укус блохи, но, захватив его, Фонд фактически начал военные действия. Не означает ли подобная поспешность и подобное пренебрежение последствиями того, что Фонд располагает каким-то сверхмощным оружием? Ответьте хотя бы на конкретный вопрос: каков военный потенциал Фонда?
– Не имею ни малейшего представления.
– Хорошо, тогда объясните, пожалуйста, почему вы считаете, что Империя не способна победить слабого на вид противника.
Старик сел и отвернулся от Райоза.
– Я верю в психоисторию, – медленно начал он. – Это необычная наука. Она стала настоящей наукой только в руках Хари Селдона и умерла вместе с ним, потому что никто, кроме него, не смог владеть ею как орудием познания. Однако при нем психоистория была мощнейшим средством изучения законов жизни общества. Она не давала возможности предсказать судьбу отдельного человека, но позволяла с помощью математического анализа и экстраполяции предвидеть действия больших групп людей.
– Ну и что?
– Фонд организован с учетом законов психоистории. Место, время и прочие условия основания Фонда тщательно рассчитаны и должны породить цепь событий, которая неизбежно приведет к возникновению новой Империи.
Райоз спросил дрожащим от возмущения голосом:
– Вы хотите сказать, что эта самая психоистория предвидела нападение моего флота на Фонд и мое поражение в такой-то и такой-то битве по таким-то и таким-то причинам? Вы хотите сказать, что я глупый робот, в котором заложена программа самоуничтожения?
– Нет, – патриций повысил голос, – я только что сказал, что психоистория не предсказывает действия отдельных личностей. С ее помощью определяется ход истории в целом.
– То есть, нас с вами зажала в кулаке Ее Величество Историческая Необходимость?
– Психоисторическая Необходимость, – поправил Барр.
– А если я осуществлю право свободного выбора? Нападу на Фонд через год или не нападу вовсе? Что скажет Психоисторическая Необходимость?
Барр пожал плечами.
– Нападете вы или нет, нападете целым флотом или эскадрой, объявите войну или нападете без объявления – в любом случае вы потерпите поражение.
– Из-за мертвой хватки Хари Селдона?
– Не Хари Селдона, а логики человеческого поведения, которую невозможно отменить или изменить.
Они долго смотрели друг другу в глаза. Наконец генерал отвел взгляд.