Зато он заявил «Я никого не подсиживал, ножки у кресла не подпиливал! Мне предложили – я согласился».
Но тут в Махачкале освободилась должность начальника связи Дагвоенкомата. В подчинении – стационарный узел связи и
пяток женщин-военнослужащих. Майорская категория, между прочим! Я сказал – если недостоин на бригаду стать, пойду в военкомат Дагестана. Вадим Черняев вроде как с пониманием отнесся к тому, чтобы я ушел туда и обещал помочь. И тут я уехал на войну.
Чеченская компания начиналась по плану ГШ «айн колонне марширет с ост, цвай колонне марширет с вест», ну и на всякий случай с севера идет Рохлин. Основными ударными силами считались восточная и западная группировки. И те, и другие получили по сусалам, и, умывшись кровью, откатились назад. Командир владикавказской дивизии полковник Кандалин (наш бывший комбриг) вообще отказался входить в Чечню с дивизией. На переправе с той стороны его встретили его бывшие подчиненные по Афгану и дали понять, что будет бойня. Он отказался выполнять приказ и был отстранен от должности. В 1995 году во Владикавказе его убили. Убийство не раскрыто до сих пор.
В это время военнослужащие начали ярко делиться на две категории – люди мирного времени и люди войны. В мирное время солдаты и офицеры, которые постоянно имеют проблемы с начальством, с дисциплиной и т. д. являются постоянной головной болью для всех командиров. Но как только они попадают на войну, они становятся теми, кем и являются по сути – отличными, храбрыми, инициативными солдатами и офицерами. А отличники боевой подготовки, успешно подметающие плац и красящие траву, становятся похожими на студень и представляют реальную угрозу не только для себя, но и для окружающих. Вот эти люди войны в конечном итоге и обеспечили выполнение боевых задач своих частей. На корпус Рохлина никаких особых надежд не возлагалось. Но когда корпус Рохлина без потерь прошел половину Чечни (небоевые потери были, старые машины и БТРы подрывали сами идущие в тех. замыкании), он сразу стал представлять огромный интерес для вождей в Моздоке и Рохлин был назначен командующим ОГВ «Север», а по факту самым старшим начальником среди воинских частей.
Для решения чеченского вопроса были стянуты все более-менее боеспособные части со всей России. Я точно знаю об участии: Сухопутные войска со всех военных округов, Воздушно-десантные войска, Спецназ ГРУ, Морская пехота, Внутренние войска МВД, сводные отряды ОМОНа и СОБРа МВД со всей России. Каждый был со своей системой связи и ключевыми документами, связи взаимодействия не было в принципе. Если все военные имели радиостанции одинакового диапазона и могли хотя бы теоретически связаться между собой, то СОБР и ОМОН таких раций не имели совсем! У них были свои уоки-токи и всё! Дальнейшие события показали, насколько все-таки нужна нормальная связь.
Связь бывает трёх видов:
1. Была, но только что пропала
2. Ещё нет, но сейчас будет
3. Связь есть, но она не работает.
С разгона в Грозный мы все-таки влетать не стали, пристроились к колонне батальона связи и стали ждать команды на выдвижение. Она пришла где-то в обед и мы тронулись. Дорога, как дорога, ничего особенного. Пока не въехали на окраину Грозного. Слева комплекс завода, не помню какого, справа пустырь. И тут по нашей колонне слева начинает работать пулемет! Что должен делать танк, который идет головным? Я предполагал, что он должен давить пулемет огнем и освободить проезд, чтобы не превращать колонну в кучу мишеней. Командир танка думал по-другому. Он встал среди дороги (объехать его нельзя) и начал водить пушкой, высматривая цель. Я в это время открыл дверь кабины со своей стороны, и схватив Пуха за шкварник, вытащил его из кабины со свой стороны. Малой открыл окно в кунге слева и из автомата начал садить в сторону пулемета. Попал или нет – мы не знаем, но пулемет замолчал. Прыгнули в машину и поехали дальше. Пух:
– Товарищ капитан, ЗиЛа впереди подбили – колесо спускает!
Через минуту:
– Товарищ капитан, нас тоже подбили – колесо спускает!
– Пух, ехай, как хочешь! Колесу хана – и хрен с ним! Если станем – нам сразу п…ц!
Пух ехал на перекошенном ГаЗ-66 на второй передаче, и мы дружно молились, чтобы мотор не заглох. До консервного завода, где развернули штаб 8АК, мы ехали около 5-7км. Приехали, стали, я Пуха сразу отправил на промысел по добыче колеса, а лучше двух – с запаской в армии, как всегда, тоже проблемы.
Через какое-то время прибегает посыльный – «Вас вызывает Соломахин (комбат)». Прибыл, доложил
– Серёга, ты Р-161 знаешь?
– Знаю.
– Работать сам сможешь?
– Смогу.
Подводит к Р-161 – «Вот твоё рабочее место. Сейчас придет начальник аппаратной, садись на связь».
Козырнул «есть», жду нач. станции. Приходит прапор, говорю:
– Открывай кунг, запитывай станцию – будем связь качать.
– Хорошо, только надо немного подождать.
– Чего?
– Пока порядок наведу в отсеке.
– Нах… мне твой порядок, мне сказали на связь садиться!
Открывается отсек и я понимаю, что пока он не наведет порядок, я туда просто не зайду, не то, что связь обеспечу. Там в отсеке было ВСЕ имущество прапора и его экипажа. Хорошо, ждем. На улице стемнело. Прибегает посыльный – «Вас вызывает Соломахин».
– Почему на Р-161 связи до сих пор нет?
– Потому что она до сих пор не запитана.
– А почему не запитана?
– Спросите у своих подчиненных.
– Начальник станции, почему нет питания?
– Нечем запитывать. Свой агрегат АБ-8 сдох, нагрузку не держит. Больше здесь ничего нет.
– Что, совсем ничего?!
– Совсем. Дизель в Толстов Юрте, должны на днях привезти.
– Иди, Серёга. Я тебя потом вызову.
Р-142Н питалась от своего АБ-1-П/30 (1кВт, постоянный ток, 30В), поэтому в нашей аппаратной было тепло, светло и мухи не кусали. Серега сообразил, что сегодня 31 декабря 1994 года и надо встречать Новый Год! Я дал команду накрывать стол и снова прибегает посыльный – «Вас вызывает Соломахин». Прихожу на ЦБУ, за столом сидит Рохлин, справа стоит Никифоров. Слева было место Соломахина. Никифоров изобразил пантомиму из которой я понял «этого выгнать на х…, а этого посадить!» Кого выгнать, а кого посадить, стало ясно через 5 минут. Мы подошли к БТРу комкора, на связи сидел к-н Подлинев Олег (кличку даже угадывать не надо) и прапорщик (его не помню). Соломахин сказал:
– Садись на связь, нужна связь командиров штурмовых отрядов с Рохлиным.
Как оказалось, несмотря на сверенные мной радиоданные, связь у Рохлина со своими частями прекратилась в момент начала движения. По организации радиосвязи надо сказать отдельно. По науке, у комкора связь со штабом дивизии на одной частоте, у НШ корпуса связь с НШ дивизии на другой частоте, у нач. арта корпуса – своя сеть с артиллерийскими частями дивизии, у разведки-своя сеть, у операторов – своя и т. д.
У штаба дивизии точно такие же сети с полками. Так должно было быть. В реальности получилось гораздо хуже. Точнее, совсем плохо.
В одной сети на одной частоте в открытом режиме работали ВСЕ! Командиры штурмовых отрядов пытались руководить своими подразделениями, чтобы вывести их из-под огня. Здесь же командир 20 мсд в эфире устроил истерику командиру штурмового отряда за то, что тот отступил, бросив убитых и раненых. И в этой же сети радисты комкоровского БТРа пытались обеспечить связь Рохлину с командирами штурмовых отрядов. Я работать по радио и любил, и умел. Сел в БТР, спрашиваю Олега насчет отопления внутри. Ответ меня потряс до глубины души – никакого отопления внутри не предусмотрено! То, что там нет штатного отопителя, я знал – у меня были такие же БТРы. Но то, что экипаж ничего не сообразил для себя и мёрз в этой консервной банке, меня потрясло до глубины души.