Маккарти поскреб подбородок и глубоко вдохнул.
— Да, — ошарашенно протянул он. — Куда как просто! Проще не придумаешь.
Профессор вприпрыжку подбежал к машине и начал готовить ее к очередному путешествию.
— Теперь о том, что произошло со мной. Как только вы — вновь Вы-1 — помешали Вы-2 передвинуть тот камень, вы немедленно повлияли — уже тем, что помешали изменению произойти, — на мою личную ситуацию. Камень не был передвинут, следовательно, я не был женат, не женат сейчас и, будем надеяться, никогда не буду женат. Заодно я перестал быть лысым. Но уже самого факта, что два ваших «я» побывали в прошлом — предположим, вы там убили своим дыханием каких-то микробов или переворошили ногами песок, — оказалось достаточно, чтобы в настоящем произошли изменения, и мое имя теперь (и всегда было!) Рудлс, а ваше…
— Теперь, наверное, Мак-Тэвиш! — гаркнул Маккарти. — Короче, проф, ты кончил возиться со своей машиной?
— Да, все готово, — Профессор задумчиво наморщил лоб. — Единственное, чего я не могу понять, так это куда подевалась камера, которую, как вы сказали, я у вас взял. Ведь если Вы-1 в персонификации Вы-2…
Маккарти от души припечатал профессора ногой в зад и взвыл:
— Я сейчас покончу с этой бредятиной, вернусь и никогда, никогда, никогда даже близко не подойду к твоей проклятой хреновине!
Он надавил на рычаг хронопередачи и успел заметить профессора, сидящего среди битого стекла и разбросанных приборов. Пучки его седых волос негодующе стояли дыбом.
На сей раз он материализовался у самой кромки пляжа.
— Каждый раз все ближе и ближе, — пробормотал он, вылезая из машины. — Сейчас отдам ему писульку, а потом…
Потом…
— Сто пинков в зад и фингал под глазом!
Возле красного камня дрались двое. С одинаковыми лицами, одинаково одетые и одинаково сложенные, включая длинные конечности и тощие вытянутые шеи. Каждый словно дрался со своим отражением в зеркале, одинаковые удары наносились одновременно, правая рука парировала удар правой, а левая — левой. На шее у того, что стоял спиной к камню, болтался дорогой малоформатный фотоаппарат; у второго его не было.
Внезапно оба сделали финт левой рукой, безупречно подготавливая то, что сотни судейских чиновников в маленьких городках с проклятиями вспоминали как «комбинацию Маккарти Гусиная Шея». Оба противника не поддались на уловку, две правые руки одновременно выстрелили вверх и…
Вырубили друг друга.
Они тяжело шлепнулись на задницы в ярде друг от друга и затрясли головами.
— Такой упрямой скотины я в жисть не встречал, — начал один из них. — Ты где…
— …выучился моему удару? — договорил за него Маккарти, делая шаг вперед. Оба тут же вскочили и уставились на него.
— Эй, — произнес тип с фотоаппаратом, — а ведь вы, парни, близнецы!
— Погодите, — Маккарти шагнул между ними, пока гневные взгляды противников не обернулись новой дракой. — Мы все близнецы. То бишь тройняшки. То бишь… Сядьте. Мне вам надо кое-что сказать.
Все уселись на корточки, с подозрением поглядывая друг на Друга.
Четыре порции табака спустя они оказались внутри кольца из темной никотиновой жвачки. Все трое Маккарти тяжело дышали.
— Получается, что я Маккарти-1, потому как я видал все до того места, когда не дал Маккарти-2 вернуться за писулькой, которую Маккарти-3 хотел получить от Раддла.
Маккарти с фотоаппаратом встал, остальные тоже.
— Одного только в толк не возьму, — заявил он. — Почему я Маккарти-3? Сдается мне, что я Маккарти-1, он Маккарти-2 — тут все правильно, — а ты Маккарти-3.
— Фиг вам, — возразил Маккарти-2.— Все не так. Я на это так смотрю — и докажите, что я не прав, — что Маккарти-1, то бишь ты…
— Заткнитесь! — Оба драчуна повернулись к Маккарти-1,— Я знаю, что я Маккарти-1.
— С какой стати?
— Потому что так мне растолковал профессор Раддл. Вам-то он этого не говорил, верно? Я Маккарти-1, тут и думать нечего. А вы — два самых упрямых хулигана, которых я в жисть видал, а я повидал их всех. А теперь надо возвращаться.
— Нет, погоди. Откудова мне знать, что мне не надо передвигать камень? Потому что ты так сказал?
— Потому что я так сказал, и потому что так написал профессор Раддл в писульке. Я ж тебе ее показывал, так? И еще потому, что нас двое — тех, кто не хочет его передвигать, и мы из тебя дурь вышибем, ежели попробуешь.
Когда Маккарти-2 одобрительно кивнул, Маккарти-3 огляделся в поисках оружия. Ничего не обнаружив, он помчался к машинам времени. Оба других Маккарти заторопились следом.
— Поехали в моей. Она ближе всех.
Троица развернулась и забралась в машину Маккарти-1.
— А как насчет чеков? Почему это у тебя должно быть три чека, у Маккарти-2 два, а у меня только один? Я получу свою долю?
— Да погоди ты. Вернемся к профу, он все устроит. Ты что, кроме денег, ни о чем думать не могешь? — устало спросил Маккарти-1.
— Нет, не могу, — ответил Маккарти-2.— Хочу получить свою долю от третьего чека. У меня есть на нее право. И побольше, чем у этого психа, усек?
— Ладно, ладно. Погоди, пока вернемся в лабораторию.
Маккарти-1 нажал на рычаг хронопередачи. Остров и солнечный свет исчезли. Они принялись ждать.
Их окружала темнота.
— Эй! — завопил Маккарти-2,— А где лаборатория? Где профессор Раддл?
Маккарти-1 потянул рычаг хронопередачи. Тот не шелохнулся. Оба других Маккарти пришли на помощь первому и тоже стали тянуть.
Рычаг остался на месте.
— Ты, наверное, нажал на него слишком сильно! — заорал Маккарти-3.— Ты его сломал!
— Точно, — поддакнул Маккарти-2.— С чего ты вбил себе в башку, будто умеешь управлять машиной времени? Ты ее сломал, и теперь мы застряли!
— Минутку. Минутку, — Маккарти-1 отпихнул своих двойников. — Я все понял. Знаете, что случилось-то? Мы все трое пытаемся вернуться… в настоящее, как говорил проф. Но из нас троих только один принадлежит этому настоящему, усекли? Так что пока мы все внутри, машина никуда не поедет.
— Тогда все просто, — начал Маккарти-3.— Я единственный настоящий…
— Ты псих. Я знаю, что я настоящий Маккарти; я это чувствую…
— Погодите, — остановил их Маккарти-1.—Так мы никуда не приедем. И ваще, душновато тут становится. Короче, поехали назад и разберемся, что к чему.
И он снова нажал на рычаг.
И они вернулись на сто десять миллионов лет, чтобы спокойно обсудить проблему. И как по-вашему, что они обнаружили, вернувшись? Да, точно. Именно это они и обнаружили.
Александр-наживка
Нынче вам, пожалуй, уже не дадут в глаз, если вы вслух восхититесь Александром Парксом. Время смягчило даже горе семей тех, кто полетел в никуда на кораблях «Дженерал атомикс», а горькое осознание всей значимости поступка этого человека с годами лишь возросло.
И все же некое скудоумное агентство наказало его способом, который, во всяком случае для него, особенно ужасен. Я имею в виду ФЛК и надеюсь, что они это прочтут.
Мы случайно встретились с Алексом через пару лет после войны за окончание изоляционизма. Я только что посадил свой аккордеон «Толедо» на грузовую полосу и направлялся в бар. Есть пилоты, которые точно знают, сколько виски им требуется после окончания рейса; я же попросту заливаю его внутрь, пока сердце не всплывет на положенное место.
К аэропорту подкатило такси, и из него вылез хорошо сложенный мужчина с удивительно маленькой головой. Когда я помчался перехватывать такси, мужчина повернулся и уставился на меня. Нечто знакомое в форме его черепа заставило меня остановиться.
— Вы не служили в военной авиации? — спросил он.
— Служил, — медленно произнес я. — В так называемой «Эскадрилье свастикеров». Сорок… Алекс Паркс! Голос из рации!
Он ухмыльнулся:
— Верно, Дэйв. А я уж было решил, что ты разговариваешь только с бывшими пилотами. У нас, диспетчеров, всегда был комплекс неполноценности по отношению к ним. А ты неплохо выглядишь.