Ян застонал, когда Лео, поймав нитку, медленно вытащил из него набухший, насквозь промокший тампон.
— Это не твой размер. Зачем ты так с собой? — попенял альфа. — Тебе же больно!
— Течет… — выдохнул с отвращением омега. Отвернулся, перекатившись на бок, скорчился, подтянув ноги, закрыв голову локтями.
— Подумаешь, течет! — сказал Лео. — Одежду отстирать легко. А если бы ты порвал себя до крови? Нельзя же так себя ненавидеть.
Уличенный, Ян беззвучно разрыдался с новой силой.
Альфа вернулся из ванной, что располагалась между спальней и кабинетом, с пачкой салфеток. Вытер вздрагивающего омегу, подложил под него толстое мягкое полотенце:
— Вот, и всего-то. Намокнет — заменим на другое. Чего из-за тряпок переживать?
Он заботливо накрыл омегу одеялом.
Перед тем, как выйти, подобрал разбросанную одежду и оглядел комнату: чашка чая на прикроватной тумбочке, как обычно. Дверь в ванную открыта, два шага Ян одолеет, если вдруг приспичит. А вот кабинет надо бы тоже снаружи, чтобы больше не носиться по округе за чокнутым омежкой. Это для мужчин прежнего человечества было естественным отвращение к одной лишь мысли, чтобы лечь в постель с другим обладателем члена. Но современным омегам или альфам подобное расстройство психики основательно корежило жизнь.
…Ян лежал с закрытыми глазами, но не спал. Тело пылало в лихорадке. Даже под одеялом, на пахнущих свежестью простынях его колотило от холода. Без горячих рук Лео. Без его осторожных, но уверенных прикосновений ему было невыносимо холодно.
Лео раздел его — и оставил. Альфа видел его голым при свете дня. Вытащил из него изгаженный тампон. Стер потеки пролившейся слизи… Ян ощущал влажный холодок между ног, из него вязко текло, пропитывая полотенце. Противно. Гадко. Не удивительно, что Лео ушел…
— Мари? Это Лео, мы говорили недавно.
Голос звучал приглушенно, но вполне отчетливо. Альфа ушел недалеко — в свой кабинет. Две тонкие стены разделяли их сейчас. Ян прекратил всхлипывать, напряженно прислушался.
— Да, Ян, он… Извини, он хотел сбежать, поэтому мне пришлось запереть его у себя в спальне. Я обещал его отвезти, но… Куда я его повезу, в таком-то состоянии?! Я тоже не железный! И это просто опасно: у нас опять буран поднимается, гололед на дорогах. Потерпит день, я же не чудовище, я не сделаю ему ничего плохого! Нет, я не против, чтобы ты приехала. Даже наоборот, с тобой ему наверняка станет спокойней. Но подожди немного, когда погода исправится… Да, хорошо. Слушай, сейчас объясню, как лучше ехать. Да, запиши… Что? Не было? Никогда?.. Да-да, сейчас… Нет, ко мне лучше с другой стороны подъезжать… Неужели правда никого? Ты не шутишь? Он же такой… Да, хорошо. От лесного домика дороги нет, тебе придется тогда пешком идти…
Ян невесело усмехнулся, уронил голову на подушку. На подушку, сохранившую запах идеального альфы. Значит, Мари сдала его с головой? Вернее, с задницей. У него никогда не было альфы. Он никого не хотел. Никого не подпускал, ни в обычном состоянии, ни тем более во время течки. Усмирял бушующую похоть исключительно собственными пальцами и вибратором. Иногда позволял Мари присоединиться. Иногда, когда совершенно дурел.
Теперь, зная этот обличающий факт, Лео к нему вообще не прикоснется.
От этой мысли почему-то сделалось невыносимо больно. Еще больнее, чем прежде. Ян заскулил, не сознавая, что кричит в полный голос.
Морщась от отвращения к самому себе, он засунул руку под одеяло. Чуть выгнулся в пояснице. И запихнул в себя пальцы, содрогаясь от ощущения горячей, густой слизи. В покорно раскрывающемся анусе захлюпало от резких толчков. Ян с ожесточением принялся трахать себя пальцами. Только это поможет ему отключиться. Только это позволит умерить боль внизу живота…
— Нет, я не могу этого больше слышать!
В спальню ворвался красный и смущенный Лео.
— Ты так стонешь, что у мертвого поднимется!
Застигнутый за непотребством Ян вспыхнул. От испуга дернувшись резче терпимого, он вогнал в себя пальцы слишком глубоко, так что с приоткрытых, припухших губ сорвался короткий вопль боли.
— Да что ты вытворяешь?! — возмутился альфа. Рывком сдернул одеяло прочь.
Ян рыпнулся было скатиться с кровати. Но Лео перехватил его за талию, подтащил обратно на середину постели, подмял под себя.
Уверенно зажав тяжело дышащего омегу, сверкающего влажными, томными, осатаневшими глазами, Лео избавился от собственных штанов. И потерся налитым членом о член омеги, о нежный живот. Ян прикусил губы. Альфа сам теперь не удержался от протяжного стона.
— Доверься мне, я не сделаю тебе больно. Обещаю, — зашептал Лео, припав к порозовевшему уху.
Он с наслаждением вдохнул тонкий запах светлых волос, рассыпавшихся в беспорядке по подушкам. Слабо вьющиеся пряди еще сохраняли следы праздничной прически, столь нелепо погибшей прежде времени. Неужели сегодня весь мир продолжает веселиться и пить шампанское? Так странно понимать, что совсем рядом, где-то близко, едва задевая их хрупкий особый мирок, течет обычная жизнь. Как выглядит Ян в этой обычной жизни? Хотел бы Лео увидеть его чуть раньше, хотя бы за день до их первой встречи, устроенной бандитами с истинно зверским простодушием. Но именно благодаря любимцам Лео не опоздал! Чудища подоспели как нельзя вовремя, его драгоценный омега не сломался под вожделением чужого самца, наверняка грубого и нечуткого…
Ян затих. Он не мог сопротивляться этому обволакивающему глубокому голосу. Этому одурманивающему запаху. Сильному тяжелому телу… А главное — внутренней уверенности, что всё правильно. Всё так, как должно быть. Они должны соединиться. Иначе невозможно жить…
Ян раздвинул ноги, молча приглашая к проникновению.