Лиззи проглотила какой-то вязкий, тягучий комок, застрявший в горле, и твёрдо сказала:
– Ошибаешься, папа! У меня высшие баллы по всем предметам. Я прошла в следующий триместр!
– Да? – с сомнением переспросил отец, вглядываясь в нее с экрана планшета, но, видимо, каким-то чудом ей все-таки удалось его убедить. – Что ж, молодец, дочурка! Не ожидал!
Не успела Лиз договорить с отцом и отключиться, как в ее комнату ворвался Виктор. Крепко обняв девушку, он закружился вместе с ней, осыпая ее щёки и губы легкими поцелуями.
– Ура, Лиззи, любимая! Ты остаёшься! И как тебе удалось убедить этого напыщенного Леоне? Моя любимая – умница!
– Ты что, подслушивал под дверью? – нахмурилась девушка.
– Я услышал случайно, – пропел парень, поцеловав Лиззи в шейку, и от прикосновения его немного влажных губ она вздрогнула. – Мы снова вместе, хорошая моя, и теперь нас ничто не разлучит! Нам нужно это отметить!
А потом произошло совсем странное: в бесконечно любящих глазах Виктора что-то мелькнуло, он вдруг положил ей руки на бёдра, чего раньше никогда не делал, и прижал к своим бёдрам. Он был высоким, очень худым, и животом, упершимся в его ширинку, Лиз ощутила что-то выпуклое и твёрдое.
Виктор смотрел на нее, как ни в чем не бывало, и нежно улыбался, давая ей понять свое желание. Лиззи ощутила неудобство, а потом почему-то отторжение. Ей не хотелось, чтоб он ее касался, и особенно – своим напрягшимся членом, даже сквозь одежду.
Она так хотела рассказать ему о том, как унизил ее Константин Леоне, поделиться переживаниями, но подходящий для этого момент ушел. Виктор думал сейчас совершенно о другом.
Каким-то чудом ей удалось выкрутиться из неловкой ситуации, сославшись на то, что устала и очень хочет спать, и спровадить парня, чтобы в слезах броситься на свою постель, едва он вышел.
Святые угодники, как можно было ухудшить ее и без того бедственное положение? Только солгав отцу и парню, зная, что эта глупая ложь выяснится на следующий же день! И если Виктор поймет ее и поддержит, то отец…
Ох, отец! С каким видом она вернётся в Кергилен? С видом побитой дворняжки, конечно! А он, он торжествующе скажет: «Вот видишь, Лиз, тебе надо было меня слушать, ведь я был прав!». И все жители их маленького городка, обожающие свежие сплетни, будут втайне потешаться над ней: глупышка надеялась, что сможет учиться в самой столице, в Академии вампиров! Нет, в лицо они, конечно, станут сочувствовать, и это, пожалуй, ещё хуже!
Глухо простонав, Лиззи, всхлипнула и уткнулась в пушистую подушку, которая очень скоро стала мокрой от слез. Лишь отчаянье, больше ничего…
В этот момент дверь снова распахнулась и в комнату, словно на подиум какого-то модного показа, ступила ее соседка по этажу, Джина – чистокровная вампирша из высокородного дома вампиров фамилии Моранте.
Как всегда, Джина Моранте выглядела просто восхитительно. Жгучая брюнетка с радикальным каре, с идеальной фарфоровой кожей и чарующими миндалевидными глазами, она была одета в алое платье из переливающегося атласа, а высота каблучищ кроваво-красных туфель по-настоящему устрашала.
– Быстро твой десмонд от тебя утек, Бет, – бесцеремонно развалившись в кресле, заявила вампирша. – Я-то думала, у вас будет ночь любви!
Из всех знакомых Лиззи только Джина почему-то упорно называла ее «Бет».
– Какая ночь любви? – испугалась Лиз. – Виктор вообще об этом не думает!
– Бедная наивная Бет, думает и еще как, уж поверь моим скромным познаниям в этой области! – засмеялась Джина и округлила глаза. – Постой, то есть, вы встречаетесь уже сколько-то там месяцев и ни разу не?
– Нет! – буркнула Лиззи смущенно – обманывать Джину Моранте было бесполезно.
– Бедный паренёк! – развеселилась вампирша. – Даже представить себе не может, что секс с нашей зубрилкой ему не обломится!
– Почему бедный? – возмутилась Лиззи. – И вообще… ты так об этом говоришь! Для меня это серьёзный шаг, я не могу, чтобы оно просто так произошло, нужно подготовиться морально…
Джина слушала, понимающе кивая, и вдруг резко перебила:
– Запомни, Бет, если женщина хочет отдаться мужчине, она ему отдается. И если ты не сделала этого до сих пор, значит, твой десмонд просто тебя не заводит.
Лиззи хотела было возразить, но задумалась. А, может, вампирша права? Почему Лиз пресекает все попытки Виктора зайти дальше поцелуев и объятий? Ведь он такой нежный, такой чуткий и заботливый, так сильно ее любит! И она его любит, такого замечательного парня нельзя не любить! Его прикосновения вроде бы приятны, но… но она не хочет, чтобы он продолжал.
– Не грусти, Бет! – жизнерадостно проговорила Джина. – Еще встретишь нормального мужика, который отдерёт тебя, как сучку!
Лиз никак не могла привыкнуть к ее бесцеремонности, граничащей с грубостью.
– Меня отчислили, – вдруг сказала она, предательски всхлипнув. – Два балла недобрала!
Джина Моранте – не лучшая утешительница, но Лиззи больше просто не могла держать свою боль внутри.
– Серьёзно? Ах, ну да, сегодня же должны были вывесить результаты экзамена! Совсем забыла… – поморщилась вампирша.
– То есть ты даже не видела свой результат? – поразилась Лиззи. – Да как так вообще можно?
– Леоне не стал меня выгонять, даже если б я набрала ноль целых одну десятую балла, – усмехнулась Джина. – Во-первых, он не дурак, чтобы связываться с домом Моранте, а во-вторых, моя сверхспособность… Дар решает все!
После этих слов Лиз почувствовала себя окончательно втоптанной в грязь. Она в мире вампиров никто, и было наивно с ее стороны полагать, что будет по-другому. Она не из влиятельной семьи, а ее дар для истых просто смехотворен.
– Попробуй лично поговорить с великим князем, возможно, он сменит гнев на милость, – посоветовала между тем Джина.
Лиззи с горечью покачала головой и поведала, как сильно унизил ее Константин Леоне.
– Ты просто дура, Бет! – резюмировала вампирша, выслушав ее рассказ. – С такими мужчинами нужно разговаривать по-другому!
– Как по-другому? – страшно удивилась Лиз. – Письменный запрос отправить, что ли?
– Вот что, крошка Бетти, сейчас я иду на суаре, и Леоне там ожидается. Ему нравится держать руку на пульсе. Так уж и быть, возьму тебя с собой, там и подкатишь к великому князю! – безапелляционно сказала вампирша. – Может, в более неформальной обстановке, когда он будет сытый и довольный, ректор удовлетворит твою просьбу.
– На суаре? – страшно испугалась Лиззи. – Но вампиры же там… вы же там… там кормитесь.
– Это и хорошо, глупыш! – снисходительно улыбнулась Джина, сверкнув острыми жемчужными клыками. – Все сосуды будут в масках, а, значит, и ты сможешь надеть маску, следовательно, получишь шанс, что ректор хотя бы заговорит с тобой. Все равно тебе терять уже нечего! Может, удастся его упросить?
Лиззи хотела замотать головой, наотрез отказываясь, но потом вдруг подумала: Джина права. Действительно, что ее останавливает? А то, что предлагает вампирша, хоть и крошечная, но возможность все изменить! И никому, и даже самой себе Лиз не призналась бы в том, что мысль увидеть Константина Леоне еще раз вызывает в ней смутное волнение и… желание.
– А ну снимай свое клетчатое убожество, крошка Бетти! – скомандовала меж тем Джина. – Раздевайся догола и вставай прямо, не горбись. Святые угодники, эта глупышка еще и стесняется!
Зажмурившись от смущения, Лиззи предстала перед Джиной в чём мать родила. Ох, зачем она в это ввязывается?
– Ну кто бы мог подумать? – присвистнула вампирша. – А ты знаешь, Бет, фигурка-то у тебя очень даже ничего! Сиськи, попа – высший сорт! Теперь понятно, почему этот дурачок-десмонд вокруг тебя увивается! Одно удовольствие с таким материалом работать!
– Ты что… хочешь применить ко мне свой дар? – с недоверием спросила Лиззи.
Джина раздраженно велела ей заткнуться, и принялась задумчиво бормотать: «Так-так-так… зелёный, что ли? Нет! Черный! Красный, думаю, подойдет». Удивительный дар Джины Моранте – сверхспособность украшать что бы то ни было – будь то человек, животное, интерьер, или даже еда.
Раз! Вампирша небрежно взмахнула рукой с тщательно наманикюренными коготками, и Лиз охнула. Материализовавшееся прямо на ней нижнее белье приятно охладило кожу. Лиззи в жизни бы не надела такой фривольный комплект: тончайшее пламенеющее красное кружево, которое не скрывало абсолютно ничего, а к нему еще пояс и чулки! Джина удовлетворенно хмыкнула и эффектно щёлкнула пальцами. Два!