– Как меня зовут? И как я попала сюда? – эти два вопроса казались мне самыми важными.
– Лолаги тебя звать, из твоих-то один дед и остался. В тот год, когда свели вас, мать с горя руки на себя наложила. Отец на поиски ушел, да сгинул. Бабка в позапрошлом годе померла. А дед плох совсем. Уже сколько лет лежит, не встает.
Бабка Ага, плюхнув курицу на стол, ловко потрошила тушку, выворачивая окровавленные внутренности. В избу неслышно проскользнул угольно-черный кот, без единого пятнышка на шкурке, и, легко запрыгнув на печь, следил оттуда за бабкой. Или скорее за курицей.
– Лолаги, – повторила я свое имя. Но оно царапало язык, как будто бы было чужим, – мне кажется, меня зовут по-другому.
Бабка искоса бросила на меня взгляд и продолжила ковыряться во внутренностях бедной птицы.
– Ты, Лолаги, в гарем к султану попала. Наложницей. Мож тебя там иначе звали… Помнишь?
Я помотала головой. Не помню. Ничего. Совсем… только воду, и как я барахтаюсь, пытаясь выплыть… Это я и сообщила бабке.
– Мож утопили тебя… не угодила, видать, султану.
– А почему я тогда здесь? Я же утонула…
– Ну, дак, – крякнула бабка, окуная выпотрошенную курицу в чашу с водой, чтобы смыть кровь, – магия, видать, в тебе проснулась. Вот тебя домой, во Флодолию, и выбросило… да сил маленько не хватило, чуть не пропала в безмирье-то… насилу тебя вытянула… там, видать, ты свою память и оставила. Бывает.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я бабку. Завернулась в полотно, которым меня укрыла сердобольная женщина-соседка и замерла, пытаясь переварить то, что узнала о себе. И как-то все у меня не складывалось… не сходилось… вроде как не про меня все рассказано…
– Ты, Лолаги, запомни, что я тебе рассказала, – бабка, перестав улыбаться, пристально взглянула на меня, – а все другое, даже ежели память вернется, забудь. Нельзя тебе другое помнить, коли жить спокойно хочешь… и что я тебе сейчас сказала забудь. Поняла?
– Поняла, – кивнула я, чувствуя холодок в глубине души. Бабка знает намного больше,чем говорит. И если она говорит, что нужно молчать… ну, значит буду… пока не разберусь что здесь к чему, – меня зовут Лолаги и я была наложницей в гареме у султана.
– Вот и славно, – улыбнулась бабка, – я же говорила, что вспомнишь все потихоньку. А про то, что в гареме было никому не говори, не пристало о таком рассказывать…
– Хорошо, – понимающе кивнула я. Жирный намек. Не дура. – Спасибо, бабка Ага…
– Да, что уж там, – махнула рукой бабка, – все под одним Небом ходим… Я тебе на лавку в ногах рубаху положила. Надевай… сейчас куру сварю. Обедать будем. Ваши-то за тобой только к вечеру приедут…
Я надела старую, штопанную льняную рубаху длиной до пят с широкой горловиной, которую нужно было затянуть завязками, и осторожно встала. Голова слегка кружилась. Держась за стены осторожно пошла к выходу.
– На задах яма-то! – догнал меня крик бабки. Ну, да, нетрудно догадаться, зачем я пошла на улицу, – и лапти надень. На крыльце висят. Ноги-то у тебя нежные, не сможешь босая ходить.
На столбике крыльца, перекинутые через перила, на самом деле висели лапти. И две тонкие тряпочки, которые, вероятно, полагалось надевать вместо портянок. Но я не умела… плюнула, натянула лапти на голые ноги и неловко перевязала их. Я все сделала неправильно, потому что через пару шагов по утоптанной земляной тропинке, вся конструкция стала спадать, и мне пришлось шаркать ногами, чтобы обувь не свалилась.
В маленьком закутке, сбитом из старых досок было темно. Я машинально пошарила ладонью по стене, сама не зная, что хочу там найти… Наверное, это движение из моей прошлой жизни, догадалась я, из той самой, которую нужно забыть.
Я сразу догадалась к чему ведет бабка Ага. Кажется, никакая я не… как там ее… Лолаги… просто очень похожа. И родинка, в которую тыкала пальцем женщина соседка. Вот в чем дело! Это просто совпадение. Но кто тогда я?!
Я немного постояла на крыльце перед тем как вернуться в дом. Смотрела вокруг и понимала: все это мне вполне знакомо. Низенький колодец с журавлем, точно такой же я уже видела когда-то. Вот две молодые березки, там тонкая рябина, на которой весело чирикают воробьи и синицы. А куст, возле лавочки, очень похож на сирень, я мгновенно вспомнила ее терпкий запах. И эти мелкие цветочки, растущие вдоль дорожки, – клевер. Где-то за огородом мычала корова, вокруг деловито копошились куры, жужжали пчелы, шумел вокруг лес, пахло свежей зеленью и деревней.
Все это казалось мне родным и близким. В отличие от имени… Лолаги… Лола… Ну, ничего, как говорила бабка Ага, привыкну. Куда деваться-то?
Глава 2
В избе бабка крошила овощи. Чугунок с курицей стоял на печи и слегка парил. Странно, печь-то не топилась. Я даже подошла и потрогала белый каменный бок. Холодный.
– Бабка Ага, а чего это у тебя вода кипит? Печь-то не топлена…
– Дак, магия, – равнодушно ответила она, – горячий камень у меня там. Неужто не видела раньше?
– Нет, – мотнула я неосторожно головой и схватилась за печку, чтобы не упасть. Вот же пакость! – магия – это же сказки…
– Кому сказки, а кому и быль, – рассмеялась бабка, – ты, Лолаги, и сама магичкой была бы, если бы резерв не выжгла при бегстве из гарема вашего. Хотя мож и восстановится…
– А магия… она у всех есть?
– Нет, магия она везде, да только не каждый человек способен ее впитывать и использовать. А кто-то способности свои не развивает, очень уж трудное это дело, долгое, да расходное, не каждому по карману, – бабка вздохнула, вытерла руки об фартук, – давай-ка я тебе молока налью, садись за стол. А то пока кура свариться, загнешься еще…
Холодное молоко со свежим хлебом.. ммм… Я сама не заметила, как все проглотила.
– Вкусно, – вытерла я усы, – бабка Ага, а если мне имя сократить? Очень уж звучит непривычно. А вот Лола – нормально, – смахнула я крошки в ладонь и огляделась в поисках мусорного ведра.
– Вон туда брось, – кивнула бабка Ага на щербатый чугунок в углу кухни, внимательно следя за моими передвижениями, – курам потом дам. А имя твое как Лаги сокращается, Лола слишком не по-нашенски выходит.
Я стряхнула крошки в чугунок, ополоснула тяжелую глиняную кружку под умывальником и аккуратно поставила на полку напротив стола.
– Ла-ги, – повторила по слогам и поморщилась, – ужасно… звучит как будто бы кто-то крышу крыть собрался… нет, уж. Зови меня Лолой.
– Ну, дак, – рассмеялась бабка, – Лола, так Лола. Привыкнем.
Бабка ссыпала овощи в чугунок к курице и помешала варево деревянным половником.
– Ну, все, еще чутка и обедать будем. Ты садись, отдыхай, – кивнула она на скамью, на которой я пришла в себя, – а я в огород пойду.
– Я с тобой, – вскочила я и тут же чуть не грохнулась на пол. Перед глазами все поплыло, пространство закачалось, и я вцепилась в столешницу.
– Шустра больно, – фыркнула бабка, – после такого расхода сил тебе еще пару часов лежать придется.
Но лежать в избе мне не хотелось, и захватив полотно, в котором меня принесли, я выползла во двор. На травку. Разложила тряпку и стянув бабкину рубаху, легла в тени берез. Позагораю… все с пользой время пройдет.
А пока лежала думала. Я не помню свое прошлое. Не помню как меня зовут, кто мои родители, чем я занималась… я даже не помню сколько мне лет… И это чертовски неприятно.
Я тонула, а потом оказалась лежащей на дороге в одном купальнике. Если принять во внимание слова бабки Аги, получается, когда я умирала, проснувшаяся магия перенесла меня из воды сюда. То, что я была в одном купальнике, подтверждало эту теорию.
Кроме купальника у меня из прошлого почти ничего не было. Только на шее висела короткая цепочка с небольшим кулончиком в виде капельки. И в ушах были такие же капли-гвоздики. Когда я взяла цепочку в руки, в моей голове всплыло, что она золотая. Интересно, а здесь золото ценится так же как там, где я жила до этого?
А еще я решила, что мне повезло… по-крайней мере, так кажется на первый взгляд. Меня приняли за другого человека, и теперь у меня есть имя, примерный возраст и, кажется, даже дед… Надеюсь, он не догадается, что я не настоящая Лолаги… Тьфу… какое ужасное имя! Мне и Лола не нравится, но оно хотя бы звучит более-менее.
– Лола, – окликнула меня бабка, – идем обедать!
Кажется, я так и заснула под свои размышления.
Ароматные щи из свежих овощей, настоявшиеся на горячем камне, и приправленные моим голодом были вкусные. Я выхлебала огромную тарелку и только потом поняла, что наелась.