Паскаль КивижерКоролевство Краеугольного Камня. Мастер крушений. Книга 1
Об авторе
Паскаль Кивижер (род. в 1969 году) – канадская писательница и художница. Она родилась во франкоязычной семье в Монреале и получила степень магистра философии в Монреальском университете и Страсбургском университете гуманитарных наук, а также степень бакалавра изобразительного искусства в университете Конкордия. Над приключенческой сагой «Королевство Краеугольного Камня» Паскаль Кивижер работала семь лет и опубликовала серию в канадском издательстве, а спустя несколько лет она была переиздана во Франции.
Отзывы читателей и прессы
«Язык романа прост, красив и поэтичен. Вроде читаешь про нашу жизнь, а вроде – про совсем другой мир. Смеешься там, где того не ожидал. Невольно поддаешься чарам автора, погружаешься в мир его истории. Читаешь роман медленно, не спеша, – надо же насладиться интригой! – и потихоньку узнаешь ход событий, раскладываешь все происходящее по полочкам. Первый том (а их четыре) начинается с моря и шторма. Кажется, что молодой принц Тибо хочет свернуть с пути, который ему подготовила судьба. Вскоре к нему присоединяется Эма, таинственная пассажирка, которая так же бежала от своей судьбы, от несчастья и унижений.
Паскаль Кивижер детально описывает жизнь на корабле, знакомит с героями истории, а также повествует о королевстве, флаг которого реет на паруснике молодого наследника. Королевство Краеугольного Камня издревле славится своей приверженностью к миру и правосудию, но что-то странное в нем происходит, нет былого покоя. И вот принц спешит домой как можно скорее, обстановка в его родном крае только накаляется.
Роман-фэнтези захватывает с первых строк. Сложный сюжет, неожиданные повороты – читатель не спешит, он наслаждается каждым мигом. Тут вечные вопросы любви и власти, побег от реальности, изгнание. И конечно, нельзя не сказать о попытках человека подстроить под себя необузданную силы природы. Могу точно сказать, что это необычный роман, продолжение которого все ждут с нетерпением».
* * *
1
Волна нависала горой с белоснежной вершиной. Шхуну мчало прямо на нее. Миг, и гора обрушится. Раздавит! Потопит!
Но… Быть может, и нет.
Два часа назад моряки набили себе животы сухарями и холодным рисом, потому что с набитым животом человек становится гораздо устойчивее. Жаль, что салага юнга перегнулся через борт и уже расставался за милую душу со всем съеденным. Баталёр позеленел, как лягушка, а штурман Феликс, здоровенный верзила, вцепился, чтобы не смыло, обеими руками в штурвал.
Волна обрушилась на «Изабеллу», словно Страшный суд. Салагу юнгу запросто унесло бы за борт, не ухвати его Феликс за ногу. Матросы, которые откачивали помпой воду из трюма, с опаской прислушивались, как кряхтит грот-мачта, а те, что работали на палубе, судорожно цеплялись за ванты. Последний час наступал для них не впервые. Моряки принимали беду терпеливо и беспрекословно выполняли команды адмирала Дорека, который орал что есть силы, перекрикивая грохот бури. Не подчинялся командам адмирала лишь один-единственный человек на шхуне.
– Принц Тибо! Сделайте милость, спуститесь к себе в каюту, – не приказывал, а умолял адмирал.
Но принц Тибо не внимал мольбам. Шхуна «Изабелла» – его судно, экспедиция – его идея, а тридцать два моряка – его команда. Поглядишь, как принц в непромокаемом плаще до полу вычерпывает котелком воду, а с широких полей его шляпы льет поток, и не увидишь разницы между наследником трона в Королевстве Краеугольного Камня и самым обыкновенным матросом.
Волны вокруг шхуны поднимались в три раза выше грот-мачты, их гребни были увенчаны белой пеной, а в изумрудной зелени боков мелькали причудливые тени – кашалоты и крылатые дельфины.
Буря опять пришла, и все по заведенному: набухшее небо, мокрая одежда, красные руки, оборванные снасти, погасшие фонари, сверкающие молнии. «Изабелла» – хрупкая ореховая скорлупка в бездонном океане, люди – пылинки в этой скорлупе.
Время не ждет, ведь действовать нужно стремительно, время тянется бесконечно, потому что ни у кого уже нет сил.
День перетек в ночь, и нежданно-негаданно, когда о спасении никто и мечтать не смел, облака немного разошлись и засияла звезда. Потом две звезды. А потом целое созвездие.
Буре конец. Как налетела она в один миг, так и утихла.
– Дозорный наверх! – скомандовал адмирал.
Вахтенный Пусен ловко добрался до наблюдательной вышки, расположенной на грот-мачте, и крикнул оттуда:
– Вижу землю!
О земле они тоже не мечтали.
– Наверное, Кириоль, адмирал? – спросил принц Тибо, отводя светлую прядь волос, всегда падавшую ему на глаза.
Адмирал Дорек передал вопрос впередсмотрящему:
– Пусен! Это Кириоль?
Дозорный наверху уперся локтями в бортик, чтобы сохранить равновесие, открыл компас и стал определять расположение темной полосы на горизонте.
– Так точно, господин адмирал!
– Хм, – выдавил из себя Дорек.
– Надо же, вот и Кириоль, – раздался у него за спиной знакомый голос.
К принцу Тибо и адмиралу подошел Гийом Лебель, первый помощник; он промок насквозь, черты лица обострились от усталости, но темные глаза смотрели, как всегда, живо и весело. Лицо у Лебеля молодое, загорелое, а коротко остриженные волосы совершенно седые. Удивительный контраст.
– Хм, – снова выдавил адмирал.
– Отлично, – обрадовался Тибо. – Зарю мы встретим уже в порту.
Он приготовился объявить команде о побывке в городе. Матросы заслужили отдых, отменно потрудившись в бурю, которая могла их сильно задержать.
– Ни в коем случае, выше высочество, – остановил принца адмирал Дорек. – Мы бросаем якорь немедленно.
– Но, господин адмирал… – начал Гийом Лебель, удивленно протирая глаза.
Адмирал Дорек смерил его суровым взглядом. Он пользовался любым предлогом, чтобы поставить помощника на место, потому что завидовал ему. Природа щедро одарила Лебеля. Глубокому бархатному голосу охотно повиновались, прямые и дельные суждения уважали. К тому же он был отличным лоцманом, так что начальнику крайне редко выпадала возможность поучить его чему-нибудь, и теперь адмирал откровенно наслаждался.
– Дозорный увидел маяк, Гийом Лебель, – снисходительно проговорил Дорек и, сложив руки рупором, крикнул: – Ты видишь маяк, Пусен?
– Маяк, и не один! Их много, – подтвердил дозорный. – Маяки выстроились, будто дорогу нам указывают.
– Нисколько не сомневаюсь. Спускайся, Пусен!
Дорек повернулся на каблуках и окликнул двух проходивших мимо матросов:
– Феликс! Овид! Отдать якорь!
Верзила рулевой и толстяк баталёр бросились исполнять команду.
– Я не могу понять, адмирал… – начал Тибо.
– Многие соблазнялись маяками Кириоля, ваше высочество. Вид привлекательный, ничего не скажешь. Но никто и никогда не станет подходить к Кириолю ночью. Никогда. Если дорожит судном. Командой. Товарами.
– О чем вы? Маяк – он и есть маяк. Разве нет?
– Если стоит в порту, а не в глубине суши.
– Что значит «в глубине суши»? – воскликнул Лебель и удостоился второго снисходительно-укоризненного взгляда.
– Всем известный факт, Гийом Лебель. Суда, которые доверяются маякам Кириоля, садятся на мель. Неважно, прилив на море или отлив. Конечно, кириольцы приходят им на помощь, и даже с большим удовольствием. Помогают высадить людей, а заодно очищают трюм. Кириольцы – пираты, которые не утруждают себя морскими плаваниями. Ненавижу кириольцев.
– Сто раз от вас слышал эту фразу, – заметил Тибо.
– Тысячу, – уточнил Гийом. – И не постыжусь повторить: ненавижу кириольцев.
Собеседники замолчали. В тишине позвякивала якорная цепь. Никто не спорил с Альбером Дореком, маленьким человечком, который требовал, чтобы все его называли адмиралом, хотя в Королевстве Краеугольного Камня армии не было и в помине. Право на высокое звание подарили ему полвека морских путешествий и лысый череп, на котором играли океанские блики. Он прославился еще в молодости, когда желторотым матросом спас от верной гибели полярную экспедицию, которой очень не повезло. Экспедиция вернулась на родину с двумя шкурами белых медведей, бочкой тюленьего жира, отмороженными ушами и пальцами ног – и положила начало блестящей карьере юного Дорека.