Одна голова хорошо - Алиса Аве

Алиса АвеОдна голова хорошо

«Одна голова хорошо, а две лучше» – любил повторять мой дед. При этом он обычно вытаскивал какую-нибудь особенно лишнюю деталь из раритетного электроцикла. Дед отлично справлялся с помощью собственной единственной головы, а мою, маячившую на уровне потертого сидения, в основном гладил по взмокшим волосам и отстранял в сторону, чтобы не мешалась. Я подавал деду инструменты и надеялся, что он прокатит меня на чудной развалюхе.

– Будет, – твердил он, – Успеется.

Солнце жарило июльский полдень. Электроцикл устремлялся вдаль по ленте пляжа, дед проверял так ли необходима выкинутая деталь, как задумывалось производителями. Я смотрел на темную взвесь песка, клубящуюся за дедом. Черная пыль хрустела под ногами, облепляла лоб и рот, потому что я постоянно вытирал пот с лица. «У деда, наверное, весь защитный экран в песке», – думал я, воображая, что сижу за его спиной, и мелкие крупицы скрипят на зубах – скрип свободы, а не предстоящей уборки.

Гараж деда портил морской пейзаж и скрашивал мои летние каникулы.

На Проксиме тоже повсюду черный песок и пыль. Завихряется, змеится, ползёт то от, то на тебя, пока идешь к исследовательской базе. Вздыхает вместе с тобой и забирается в уши, нос, рот, когда лежишь неподвижно без респиратора на пустынном склоне. Припорашивает воспоминания о дедушке и двух головах вместо одной.

«Что бы ты сказал, если бы увидел… Вторая голова отрастила тело, дед. Вот она, уходит. А нам казалось, с ней и правда лучше».

– Встань и иди, – сказали мы прогрессу в лице новейшей разработки, у которой действительно появилось вполне конкретное лицо. Лица.

– И беги, и изучай, и защищай, и лети! Лети к звездам с нами и впереди нас! – кричали мы единогласно.

Удивительно дело, смерть приносит с собой не только отдых от боли и разочарования, но и изрядную долю сарказма. Нам следует ставить во главу угла чувство юмора, а не чистый «интеллект, порождающий мощь». Еще одна цитата со мной в последний скорбный час, девиз проекта «Заслон» – многоликого, многорукого, многоидейного отца-титана, давшего жизнь нашим устремлениям и тщеславию. Да, чувство юмора – один из признаков развитого интеллекта, и угасающего, как оказалось, тоже. Я булькаю смехом, и пыль прилипает к кровавым пузырям в уголках губ. Взгляд сползает вправо, куда встала и ушла моя «вторая голова». Но утыкается в нашивку Заслона на плече: человек, устремляющийся к сверкающей звезде. Или человек, несущий звезду перед собой. Кому как больше нравится: Икар или Прометей?

Человек, разумеется, олицетворяет человека, звезда – заслон, сотканный лучшими умами щит, и еще – будущее.

– Пять… четыре… три… два… один… приземление состоялось, – оповестила система челнока, и я натянул респиратор на нос.

– Помни, ни на что не отвлекаемся. Все побочные наблюдения и находки фиксируем через киберпчелу и отправляем на Землю для следующего исследователя. Наша задача – база, – распорядился я и направил поток сознания навстречу открывающемуся шлюзу.

Сперва появилась привычная, едва заметная зеленоватая полоса – цифровая нить. Будто солнце отразилось в стальных боках челнока и послало приветственный отблеск. На Проксиме, к слову, друг за другом всходило сразу три солнца, один долгий день перетекал в другой.

На противоположном от меня конце нити обозначилась точка, она окрепла, увеличилась, постепенно принимая знакомые очертания.

– Везет некоторым, – усмехнулся я, – гуляешь без намордника.

В момент трансформации я всегда шутил неумело. Наблюдать за обретением формы волнительно, в животе образовывалась пустота. Я до сих пор не отделался от ощущения, что от меня отрывают кусок. Мгновение назад никого в челноке кроме меня, но вот уже с интересом взглянул в глаза уродец с телом ребенка и головой взрослого, не по размеру к тощей шее. Вот он как тринадцатилетний подросток, но без мучавших меня в этом возрасте прыщей на щеках. И вот к пыльно-черному горизонту Проксимы оборачивается полноценный мужчина. А мне остается хмурить брови, понимая, что над его орлиным носом, точной копией моего, никогда не появится две борозды мимических морщин, что снаряжение «Заслона» не топорщится на нем, и что мои каштановые волосы на его голове идеально уложены. Ну да… как обычно.

– И снова все лучшее тем, кто придет позже, – заявил ОН, отлично повторяя легкое негодование, с каким я напоминал о задачах экспедиции, и первым ступил на планету.

– Запустить киберпчелу, – приказал я челноку.

Крохотный дрон-разведчик вылетел из открывшейся в стене соты. Продолговатый цилиндр лишь отдаленно походил на земную пчелу, но был столь же неутомим и трудолюбив. Киберпчела обогнала ЕГО, и мне стало не так обидно замыкать шествие.

– Можете дать им имена, – ученые проекта умели сдерживать рвущееся изнутри ликование, но тот маленький лохматый человечек лопался от гордости, – Изначально мы назначаем ваши имена. Допустим, Марк-Два, Светлана-Два, Петр-Два.

– Как известно Петр Второй кончил хуже Первого Петра, – сумничал кто-то из нас, но обширные знания истории не произвели эффекта. Остальные внимали ученому.

– Если не желаете делиться именем, называйте как хочется, руководство не возражает. Важно установить связь, и вам лучше сделать это самостоятельно. Представляю вашему вниманию цифрового двойника человека, ЦДЧ – передовую разработку проекта «Заслон».

Он что-то набрал на планшете, датчики, прикрепленные к нашим шеям, замигали ярмарочными огнями, и лаборатория замерцала: нить-точка-фигура.

– Как вам давно известно, успешную трансформацию обеспечивает цифровая преемственность и целостность, технические инструменты инженерного анализа и исходные данные для создания цифрового двойника. Виртуальной копией человека занимаются многие научные центры, но именно нашему проекту удалось воплотить в жизнь давнюю мечту. Мы сотворили полное подобие, не просто голограмму или дополненную реальность, но физическое воплощение двойника посредством переноса сознания живого человека. В ваши тела вживлен генератор электромагнитного поля, Iot-датчики, позволяющие двойнику сохранять форму и относительную плотность, что поможет вам в исследованиях и позволит человечеству выйти на новый уровень развития.

Ученый говорил много, слегка подпрыгивая от волнения. Двойники вырастали из точек и произносили первые слова нашими голосам. Большинство из собравшихся радовалось, они выдумывали прозвища и хвастали друг перед другом, как дети, получившие долгожданного щенка или котенка в подарок на день рождения. Для меня ОН остался ИМ. Я слушал ученого и не смотрел на близнеца, вперившего в меня взгляд.

– В свободное время прошу вас также использовать двойников, чтобы связь крепла. Каждый из них – полноценная версия сознания отобранных проектом сотрудников из разных отделов. В основном, конечно, из исследовательских групп, отправляющихся в глубины океана или в космические экспедиции. Среди вас есть инженеры, медики, космобиологи, пилоты челноков, дизайнеры планетарных баз, мы старались максимально использовать ресурсы проекта. Двойники создавались с конкретными целями: помочь нам расширить горизонты, шагнуть дальше, нырнуть глубже. Они соответствуют основным критерием проекта, идеологии и чистоте помыслов. Никаких эмоциональных и интеллектуальных отклонений. Слепок психики – наиболее сложная часть разработки, и исходники должны обладать стабильностью поведения, прогнозируемостью в принятии решений. Ни глубоких привязанностей, ни травм детства, ни прочих обожаемых простыми людьми триггерных точек. Перед вами совершенные вы. Лучшее от идеального.

Сложно привязаться к лучшей версии себя, не так ли? Но проект по праву мог гордиться. Цифровая трансформация не противоречила этическим нормам, не спорила с эфемерным, мучавшим некоторые гениальные умы, голосом совести. Никого не клонировали, значит, не играли в создателей. Не возводили на пьедестал Искусственный Интеллект, ведь интеллект у Цифровых двойников напрямую зависел от носителя и не функционировал без него. Следовательно, вопрос о «боге из машины» вроде как закрывался, так и не открывшись. И в то же время, возможная опасность для исследователей далеких планет сводилась к минимуму, мы посылали вперед свои неуязвимые версии, а сами шагали по проторенным дорогам.