Стражи порядка кинулись к своему коллеге и – успели заметить, как объект, ими поджидаемый, запрыгивает в поезд.
– Посмотри, что с ним! – крикнул милиционер, имевший погоны старшего лейтенанта, своему «второму номеру»: парню с сержантскими лычками, который тут же склонился над обморочным товарищем. – А я – за этим!
И он успел вскочить в вагон нужного ему поезда, хотя для этого ему пришлось просунуть ногу между почти сомкнувшимися дверями.
8
От Демидова старшего лейтенанта отделяло два вагона. Однако Федор заметил-таки, что покинуть «Маяковскую» в одиночестве ему не удалось. Зато сам милиционер не знал – по крайней мере, не мог знать наверняка – заметил ли беглец его присутствие в поезде. На это Демидов и возложил все свои надежды.
Пару минут спустя состав прикатил на «Тверскую» – станцию, где соединяются три линии метро, образуя райские кущи для любого беглеца. Милиционер, ехавший от Демидова через два вагона, на этой станции тотчас же выскочил на платформу – и принялся оглядывать всех, кто выходил из открывшихся дверей.
Федор следил за ним краешком глаза, головы в его сторону не поворачивал – стоял к дверям спиной и ничем не показывал, что намерен вагон покинуть. Тем не менее, ушлый блюститель порядка на этот приемчик не купился: явно подозревал, что беглец выскочит из поезда сразу, как только сам он туда войдет. Причем выскочит за секунду до того, как состав тронется.
Лишь заслышав объявление «Осторожно, двери закрываются», старший лейтенант милиции запрыгнул в поезд – и снова не в тот вагон, где ехал Федор, а в соседний.
Демидов, однако, сходить на «Тверской» и в самом деле не собирался. У него были иные планы. По-прежнему не глядя в сторону старшего лейтенанта, он спокойно сел на диванчик. И не поднимался до тех пор, пока из вагонного динамика не прозвучало:
– Станция «Театральная», переход на станции «Охотный ряд» и «Площадь Революции».
И Федор понял: пора.
Едва только двери раскрылись, он, словно подброшенный пружиной, вскочил с диванчика, в два прыжка выскочил из вагона и помчался к центру зала: в сторону перехода на «Охотный ряд». Конечно же, старший лейтенант милиции, наблюдавший за ним, тотчас вылетел из поезда и устремился следом.
Расстояние между преследователем и беглецом составляло вначале десяток шагов, однако постепенно оно начало увеличиваться: Федор, даже утомленный, бегал быстрее. Однако, когда милиционер понял, куда «объект» направляется, это отставание наверняка перестало его беспокоить. А Демидов уже почти добежал до лестницы в центре зала, которая вела к переходу на «Охотный ряд». И на бегу оглянулся – оценить ситуацию.
Глаза милиционера, который преследовал его, радостно блестели. Страж порядка, несомненно, знал, что этот переход является одним из самых протяженных в московском метро. И что в длиннющем «коридоре» деваться Демидову будет совершенно некуда. На бегу старший лейтенант схватился за рацию – явно для того, чтобы вызвать усиленный наряд милиции к противоположному концу перехода.
Из-за небольшой заминки с рацией он еще на пару метров отстал от беглеца. И только подбегал к «переходной» лестнице, когда Демидов был уже наверху. Однако Федор вовсе не торопился попасть к переходу на «Охотный ряд»: замер на месте и стал озираться по сторонам.
Его преследователь наверняка истолковал это по-своему: беглец осознал, в какую ловушку он загоняет сам себя, и теперь ищет пути к отступлению. А потому страж порядка с удвоенной скоростью помчался наверх, надеясь, что сам, в одиночку, сможет осуществить задержание «объекта».
Федор же крутил головой не очень долго: лишь до того момента, как удостоверился, что милиционер хорошо видит его. Секунду или две после этого Демидов еще выжидал, а затем сотворил нечто невообразимое.
Прямо под мостом – настолько близко, что Федор видел даже трещинки на грязноватой краске – находилась крыша одного из вагонов того самого поезда, который он только что покинул. И Демидов, перемахнув через парапет моста, спрыгнул вниз, на эту крышу.
Пассажиры, которых и ночью на «Театральной» оказалось немало, в ужасе ахнули. А Демидов, даже не переведя дыхания после первого прыжка, тотчас совершил второй, еще более сумасшедший: с крыши вагона на платформу.
Впрочем, приземлился он снова очень удачно. И, едва очутившись на платформе, тут же вскочил в двери поезда – которые, если верить прозвучавшему объявлению, уже закрывались.
Милиционер – то ли от неумной храбрости, то ли от охотничьего азарта, – собрался было повторить почти самоубийственный трюк Демидова. И даже ногу занес над парапетом переходного моста. Но, к счастью для себя, на долю секунды замешкался. Если б не это, погоня за Федором стала бы последним делом, которое он совершал в своей жизни: поезд, на крышу которого старший лейтенант собирался прыгнуть, тронулся с места.
Но и тут страж порядка не сплоховал. Он мгновенно перебежал на другую сторону моста и успел заметить номер удаляющегося вагона, в который вскочил беглец. После этого милиционер снова схватился за свою рацию.
9
Электропоезд остановили еще до выезда из туннеля. И сотрудниками УВД на метрополитене – к которым вскоре присоединились «серокостюмный» субъект и его подчиненный в синей толстовке – были осмотрены: вагон, в который запрыгнул Демидов на станции «Театральная»; все остальные вагоны; кабина машиниста; колеса и оси; и, наконец – с явным, правда, опозданием, – крыша поезда. Движение на Замоскворецкой линии перекрыли как минимум на четверть часа. И те, кто досмотр поезда инициировал, теперь рвали и метали: беглец как будто в тартарары провалился. Что являлось вполне вероятным – если, конечно, считать само московское метро преддверием пресловутого Тартара, царства бога Аида.
– Давайте пошлем вызов на его телефон, – предложил молодой человек в синей толстовке. – Вдруг он его так и не выключил?
Так они и сделали. И некоторый эффект это дало: повторяющиеся трели стали доноситься из-под диванчика в том вагоне, куда Демидов заскочил на «Театральной». Мужчина в сером костюме поднял телефон с полу и, не удержавшись, грязно выругался.
– Может, он по дороге спрыгнул? – высказал предложение его подчиненный в синей толстовке. – Иначе куда он мог деться?
– Ну, да, спрыгнул – катапультировался. – Человек в сером костюме осклабился. – А теперь послушайте мои версии по поводу его исчезновения. Первая – Демидов растворился в воздухе, дематериализовался, так сказать. Вторая – когда поезд выезжал со станции, его в нем не было.
– Как – не было? – возопил тот милиционер, который преследовал Демидова на «Театральной». – Я же видел своими глазами: он вскочил в поезд, а через пару секунд поезд тронулся!..
– А где вы стояли, когда наблюдали за перемещениями Демидова? Не на переходном ли мосту? – ласково вопросил человек в сером.
Милиционер медленно, осененный догадкой, кивнул.
10
Субъекту, облаченному в серый костюм, в проницательности трудно было отказать. За двадцать минут до этого Федор, нахлобучив на голову красную бейсбольную кепку, выскочил из поезда через ту дверь, которая находилась под самым переходным мостом. И видел, как старший лейтенант милиции чуть было не прыгнул за ним следом. Если милиционер и заметил с высоты красную бейсболку, то с Демидовым никак её не соотнес.
Неспешной походкой Федор направился к поезду, который подъезжал с противоположной стороны. На нем он возвратился на станцию «Тверская», перешел на «Чеховскую» и там выбросил в урну пожарно-красную кепку. После чего доехал с несколькими пересадками до «Кропоткинской».
11
– Ну, а дальше что было? – спросила Анюта. – И какое доказательство ты собирался мне предъявить?
– Федор Демидов пришел на квартиру к тому ненормальному, который заставил его метаться по метро, и в самом деле нашел там Надежду, свою невесту. Она к тому времени отнюдь его не забыла, хотя и не очень хорошо понимала, что происходит: сидела себе – попивала чаек с шефом своего будущего мужа. Этот друг и учитель явно какое-то влияние на неё всё-таки оказал. Как, несомненно, повлиял он и на тех, кому звонил на Лубянку. В ту же ночь он убедил сотрудников ФСБ, что Демидов Федор Александрович – никакой не хакер, а добропорядочный гражданин.
– Да этот старик – он был не хуже Вольфа Мессинга!