Это святая истинная правда? с сомнением спросил Аарон Самуилович, словно боясь поверить своему нежданному счастью.
Клянусь мамой мужа, вздохнув, сказала Анна.
Аарон Самуилович с сочувствием посмотрел на нее.
Она опять приезжает и, как всегда, внезапно? спросил он.
В их маленьком коллективе хранить секреты было невозможно, и все знали все о каждом. Анна молча кивнула. Глаза Аарона Самуиловича слегка увлажнились, словно он собирался заплакать. Но он сдержал свои эмоции. И деловито спросил:
Куда бежишь на этот раз?
В Москву, в Москву! театрально заламывая руки, прокричала Анна, имитируя одну из чеховских сестер.
Аарон Самуилович махнул на нее рукой, то ли благословляя, то ли прогоняя. И Анна, послав ему воздушный поцелуй, вышла из кабинета, грациозно покачивая бедрами. Но, закрыв дверь, сразу сменила модельную походку на торопливый шаг. Главное дело она сделала, но оставалось много других, не менее важных. Ей надо было заказать номер в гостинице и билет на самолет, а потом пройтись по магазинам и купить новое платье, в котором она будет покорять Москву. Она опасалась, что может не успеть.
Они расставались на несколько суток, и в эту ночь Андрей, как заботливый муж, старательно исполнил свой супружеский долг перед их недолгой, но все-таки разлукой. Это была незапланированная ночь любви, вызванная скорее форс-мажорными обстоятельствами, чем потребностью в физической близости, и удовольствия она доставила обоим мало. В полночь они уже мирно спали, повернувшись, по обыкновению, друг к другу спинами и закутавшись каждый в свое одеяло. На личном одеяле в свое время настояла Анна, а Андрей, как обычно, не протестовал, несмотря на то, что в первые годы их брака он предпочитал засыпать, обнимая Анну. Но это мешало спать Анне, и он смирился. Впрочем, как и со многим другим в их семейной жизни, где первую скрипку неизменно играла Анна.
В аэропорту Анна позволила мужу поцеловать себя только в щеку, смущаясь присутствием множества других людей. Андрей не обиделся, он знал, что его жена, несмотря на свою эффектную внешность, очень скромна и даже стыдлива во всем, что касается внешних проявлений любви. Он долго махал ей рукой на прощание, даже когда она уже затерялась за спинами других пассажиров рейса Санкт-ПетербургМосква.
Время полета для Анны пролетело незаметно. Ее развлекал сосед, имеющий вид человека преуспевающего и очень самоуверенного. Это был молодой мужчина лет тридцати, в дорогом костюме и с массивными золотыми часами на худосочном запястье. Звали его Кирилл, что в переводе с греческого значило «властный, могущественный», о чем он сразу же сообщил Анне, знакомясь с ней. Кирилл был словоохотлив, но не слишком умен. Как только самолет взлетел, он, желая завязать разговор, спросил Анну, не боится ли она летать.
Лично я чувствую себя намного увереннее на земле, сказал он с таким видом, словно доверял ей великую тайну.
А я бы хотела быть птицей, взглянув в иллюминатор, в который были видны похожие на невиданных зверей и часто меняющие свой облик облака, сказала Анна. Вить гнезда, растить птенцов, учить их летать. Но, наверное, тот, кто создал людей, не случайно не дал им крыльев и всего, что к ним прилагается.
Кирилл с удивлением посмотрел на нее, видимо, не поняв, какое отношение имеет к его вопросу ее ответ. Но это его не смутило.
Вы были бы прекрасной птицей, сказал он, думая, что делает ей комплимент. И, меняя тему, спросил: Вы москвичка?
Я бедная санкт-петербургская провинциалка, сказала Анна. И мне очень нужен Вергилий, который провел бы меня по всем кругам московского ада.
Намек был очень прозрачен. Как ни глуп был мужчина, но он понял его. Он достал визитную карточку и, удерживая ее двумя пальцами, протянул Анне.
Позвоните мне, когда у вас появится желание прогуляться по Москве в чьей-либо компании, сказал он. И пусть меня зовут не Вергилий, но я ничуть не хуже его в определенном смысле.
Заманчивое предложение, сказала Анна, читая надпись на визитной карточке, золотую на черном фоне. Самым крупным шрифтом было набрано название банка, в котором Кирилл работал мелким клерком. Я подумаю над ним на досуге, Кирилл. Да, кстати, забыла спроситьу вас есть дети?
Двое, ответил он после короткой паузы, словно преодолев искушение солгать. И с тревогой спросил: Это что-то меняет?
Анна покачала головой.
Не беспокойтесь, Кирилл. В Москве у меня будет всего три или четыре дня. И как минимум один из нихваш.
Обещаете? настойчиво спросил мужчина, пытаясь заглянуть ей в глаза. Пообещайте мне!
Будьте доверчивы, как птицы поднебесные, они ни сеют, ни жнут, а им всё дается, ответила с улыбкой Анна.
Это что-то библейское? нахмурился Кирилл.
Это из Нагорной проповеди, но не совсем дословно, пояснила Анна.
А вы случайно не из тех религиозных фанаток, которые бродят по квартирам и вербуют сторонников в свою секту? с подозрением взглянул Кирилл на нее.
Нет, я не сектантка, и даже не монашенка, успокоила его Анна. Простите меня за эту неудачную цитату, Кирилл. Думаю, в нашем с вами случае мне стоило вспомнить Марка Твена, сказавшего однажды, что в рай стоит идти ради климата, а в адради компании. Mea culpa.
Что? озадаченно спросил мужчина. Он явно не знал латыни. Разговор выходил за грани его понимания, и это его нервировало.
Моя вина, повторила Анна уже по-русски. Мне нравится ваша компания. А вам моя?
Очень, пылко ответил Кирилл и словно ненароком положил свою ладонь на ее колено. Я счастлив, что встретил вас.
У-у, как мало вам надо для счастья! изобразив разочарованный вид, сказала Анна. И уберите, пожалуйста, свою руку подальше от моей ноги. А то стюардесса может подумать о нас что-то не очень пристойное.
Неужели вас это волнует? недовольным тоном спросил Кирилл, убирая руку.
Может быть, вас это удивит, но я чрезвычайно дорожу своей репутацией, сказала Анна без тени иронии.
Они поболтали еще немного о разных пустяках, а затем объявили посадку.
Меня встречают, и я не смогу вас проводить, сказал, словно оправдываясь, Кирилл. Но помните, я буду ждать вашего звонка!
Постараюсь не забыть, ответила Анна, разочарованно прикусив нижнюю губку. Она надеялась, что уже этим вечером Кирилл пригласит ее куда-нибудь, быть может, даже в ресторан. Но настаивать не имело смысла, как и ждать, что ее новый знакомый изменит свое решение. Скорее всего, в аэропорту его ждали жена и дети. Анна с деланной веселостью помахала мужчине рукой и, не дожидаясь, пока он поднимется с кресла, своей самой грациозной походкой направилась к выходу из самолета, ощущая на своей спине оценивающий мужской взгляд. В узком проходе между креслами это было не так просто, но она старалась и с честью выдержала испытание.
Анна добралась на аэроэкспрессе до Белорусского вокзала, пересела на метро и долго ехала, чувствуя себя до ужаса беспомощной. Она не любила замкнутые пространства, даже в кабину лифта входила с внутренним содроганием. С облегчением вышла из вагона на нужной ей станции. Прогулка до гостиницы доставила ей удовольствие, даже чемодан, который она катила за собой, почти не мешал выглядеть в глазах встречных мужчин беспечной, привлекательной и юной.
Одноместный номер, в который Анна поселилась, был достаточно комфортен, чтобы она смогла прожить в нем несколько дней, не тоскуя о своей уютной квартирке в Санкт-Петербурге, из окон которой была видна Нева. Она скинула с себя всю одежду и встала под душ, чтобы смыть со своего тела дорожную грязь и избавиться от запаха мужа, если тот еще остался на ее коже и волосах. Обычно запах Андрея ей даже нравился, Анна любила его вдыхать, когда лежала с мужем в постели, перед тем, как заснуть, но не затем она бросила свой милый дом и прилетела в Москву, чтобы предаваться воспоминаниям о счастливой семейной жизни. В предстоящие ей несколько дней Анна желала забыть о прошлом и собиралась жить так, словно его никогда и не было.
Имею на это право, упрямо прикусив губу, чтобы ненароком не расплакаться, шептала Анна, не чувствуя, как по ее телу бегут обжигающие струи воды. Ее терзала другая боль, душевная, заглушавшая все внешние болезненные ощущения.