А то, что вы нам чуть всё нам не попортили прыжками своими обезьянскими! немедленно отозвался Гиляровский. Ещё немного, и не железяку эту, а вашего покорного слугу пополам бы разрезало!
Я не знал простите я не хотел пролепетал парень. Саквояж он по-прежнему прижимал к груди. Репортёр вздохнул, шагнул к нему и отобрал своё имущество. Для этого пришлось по одному разжимать пальцы, судорожно стискивавшие кожаную ручку.
А коли не знали, чего ж полезли, куда вас не просили? Или в вашей полиции принято сначала делать всякие дурости, а только потом думать? Решительно, ничего не меняется на этом свете
Кто-нибудь, наконец, мне поможет? раздался дребезжащий старческий голос. Алиса обернуласьдядя Юля ухитрился-таки приоткрыть дверцу и высунул из салона голову. Гиляровский расплылся в улыбке.
Вижу, вы живы-здоровы Юлий Лексаныч? Вот и хорошо, вот и славно! Погодите немного, сейчас вытащим вас
И, снова обернувшись к незнакомцу, сердито рявкнул:
Что остолбенели, аки Лотова супружница? Раз уж наломали дровизвольте теперь растаскивать! Хоть какой прок от вас будет. И вы, господа студенты, прекращайте глазеть и помогите, что ли
Молодые люди в шинелях (студенты? Ну да, они же носили форму) засуетились, побросали на скамейку книги и кинулись к «двойке». Алиса ощутила, что ноги у неё подкашиваютсяи, чтобы не свалиться на землю, она оперлась на стену, не обращая внимания на изгваздавшие пальто меловые пятна.
« Получилось!..»
Не получилось у них. сказал Геннадий. Они с Егором уже в третий раз проходили мимо стены дома, где снимал квартиру Семёновточнее, мимо того участка дома, где, как им было известно на собственном опыте, открывался портал. Если. Конечно, у вас в кармане имеется тёмная бусинка от древних коптских чёток, волшебный ключик к двери между то ли измерениями, то ли эпохами.
Бусинка у Геннадия была. Предводитель радикалов-террористов, явившихся из двадцать первого века, и успевших учинить покушение на царствующую особу плюс громкие беспорядки со стрельбой и гонками на мотоциклах по патриархальным московским улочкам, сжимал заветный шарик в потной ладони. Тем не менее, стена оставалась гладкойнасколько вообще может быть гладкой небрежно оштукатуренная стена захудалого московского домишки.
У них не получилось. повторил он. В смысле, не вышло восстановить портал, или червоточину, как они там его называют
Но сами-то они пройти смогли! возразил его спутник. Вон, даже «жигуль» за собой перетянули, пусть и располовиненный
То-то и оно, что располовиненный. недовольно отозвался Геннадий. драгоценная, но увы, бесполезная в настоящий момент бусинка жгла ладонь, как живое напоминание его бессилия. По ходу, портал работал какое-то ограниченное время, а потом схлопнулся. И открыть снова уже не смогли.
Это ещё почему?
Если бы могли, то наверняка перетянули бы на эту сторону остатки груза, тот, что были в отрезанном багажнике. Логично, Егор?
Собеседник немного подумал и кивнул.
То-то! И вообщене подумал, почему они поволокли с собой такую уйму груза разом?
Как этозачем? Барахло всякое из будущего нагрузили, компы, оборудование, может, даже оружие. Тут всё пригодится!
Но зачем сразу столько переть, если портал снова действует? сощурился вожак. Куда проще, да и безопаснее переправлять потихоньку, малыми партиями, не привлекая внимания. Нет, я думаю, они сами не были уверены, что портал откроется в следующий развот и постарались хапнуть как можно больше. И ведь оказались правы: открыться-то он открылся, да только вот ненадолго. Машинуи ту целиком пропихнуть не успели, хорошо хоть, никого из людей пополам не разрезало.
А чё, прикольно было быухмыльнулся Егор. Прикинь: лужа кровищи на мостовой, кишки то-то народишко перепугался бы!
Геннадий поморщился. Хоть он сам не страдал излишним гуманизмомпо правде говоря, он им вообще не страдално незамысловатые фантазии товарища по борьбе были ему неприятны.
Останешься тут. сухо распорядился он. Наблюдение с дома не снимать, мы должны знать, что они собираются делать. Только не светись, не мы одни будем присматривать.
И всё? разочарованно спросил собеседник. Он явно ожидал чего-то другого. Например, вооружённого налёта на неприятельскую базу, битком набитую вещами, на их глазах, доставленными из будущего.
Пока всё. Наши друзья наверняка постараются восстановить червоточину, и вот этого момента мы пропустить не должны. И, кстати
Виктор ненадолго задумался.
Напомни, тебе ведь случалось ходить через второй портал?
Это который под землёй? уточнил Егор. Доводилось, а то как же! Уйму всякого барахла через него перетаскал. Только он ведь тоже схлопнулся! Недавно только проверялиголяк, нету там ничего.
Надо будет ещё раз проверить. И вообще, установить там постоянное наблюдение.
В этой вонючей дыре? спутник Геннадия с отвращением скривился. Нет уж, я лучше здесь поторчу
Где прикажутам и будешь торчать. оборвал недисциплинированного помощника вожак. Забыл, что у нас сейчас стоит на карте? Короче, как тебя тут сменят, начинай готовить вылазку в подземелье. Вечером доложишь, что и как. Да, и с этой минутыполное радиомолчание. У наших друзей наверняка есть рации со сканерами частот, и пользоваться ими они умеют.
Он повернулся на каблуках и скорым шагом направился вниз по Гороховской, оставив соратника размышлять о предстоящей тому малоприятной миссии. И ни сам соратник, ни он сам не заметили, как от стены дома напротив отлепился малоприметный господин в поддёвке и картузе и, помахивая подобранной на мостовой веточкой, направился следом за Геннадием.
II
Москва, ул. архитектора Казакова
июль 2015-го года.
Ромка вскинул «пепербокс». Антикварный пистолетик трижды плюнул искрами и облачком ватно-белого дыма. Эффект получился так себебутафорские хлопки выстрелов не смогли заглушить даже жестяного треска, с которым пули пробивали тонкий металл «жигулёвского» кузова.
Второй из незваных гостей, тощий, нескладный парень, издал придушенный вопль, отшатнулся и вырвал из кармана рукув ней ходуном ходил пистолет. Рефлексы, вбитые в «войсках дяди Вовы», не подвели: Ромка перекатом ушёл с линии огня, но тощий так и не выстрелилего палец судорожно жал на спуск «Макарова», но ничего не происходило. «Вот лох, забыл передёрнуть затвор! мелькнула насмешливая мысль.
Ивздрогнул, словно его окатило ушатом холодной воды. «Стоять на месте! Уголовный розыск!» так, кажется, крикнул напарник тощего? Выходит, Ромка стрелял в полицейского? И неважно, что он старательно отводил стволы «перечницы» в сторону, чтобы не приведи Господь, не задеть кого-нибудьдля статьи, причём весьма тяжкой, и этого хватит с избытком. «Нападение на сотрудника правоохранительных органов с применением оружия» а ведь он собирался задержаться пока на этой стороне портала и, желательно, не в роли обвиняемого
Тощий, наконец, сообразил, что он делает что-то не так. Скривившись, он неумело вцепился в затвор «Макарова» и дёрнул его на себяи в этот момент сбоку в него врезался Шурик. Тощий качнулся, пытаясь удержаться на ногах, реконструктор же резким ударом снизу подбил его руку, сжимающую оружие, отлетевший в сторону пистолет громко залязгал по асфальту. Ромка с облегчением перевёл дух, опустил «пепербокс» и замер в недоумении.
Лиловая блямба, в которой только что канул Гиляровскийон ринулся в портал вслед за напарником тощего, улетевшего туда в обнимку с саквояжем репортёравдруг запульсировала, вспыхнула по краям ослепительной нитью. Евсеин (он замер в нелепой позе, держа перед собой погнутую при падении «искалку») охнул, а световая нить уже сжималась, подобно удавке, вокруг торчащих из портала «Жигулей». Электрический треск, сноп фиолетовых искри светящееся пятно исчезло, оставив после себя острый запах озона и обрубленный, словно ножом гильотины, багажник легковушки. На какое-то мгновение мир замери тут же по переулку рассыпался жестяной грохот. Обрубок автомобиля осел на асфальт, рассыпая вокруг коробки, свёртки и стопки книгвсё то, что дядя Юля с такой старательностью отбирал и упаковывал в течение этих полутора суток. Ромка попятился, чертыхнулся, споткнувшись о бордюр тротуара, и принялся запихивать в карман «перечницу». Тощий остекленевшими глазами пялился на девственно-чистую стену, где мгновение назад красовалась лилово-светящаяся клякса портала. Шурик за его спиной опустился на корточки, нашаривая брошенный пистолетвзгляд его тоже не отрывался от многострадальной стены. За спиной у него стоял, растопырив руки, другой приятель Алисыкажется, она называла его Олег, Олежик?