Доброй ночи, поручик!
Я козырнул по привычке, потом понял свою оплошность, улыбнулся и сказал:
Доброй ночи, пани. Спасибо за гостеприимствоот меня и от солдат.
Я гулял под весенними звездами, переговаривался с караульными и думал о пани Бачинской. И потом, когда лежал в настоящей постели, пятый раз за полгода, тоже думал о ней.
* * *
Я нашел подснежники у стены флигеляпять нежно-фиолетовых цветочков. Какого черта я решил сорвать их и подарить очаровательной хозяйке, не знаю
Поднимаясь по лестнице, к комнате хозяйки, я думал о том, как со словами благодарности подарю ей цветы и скажу какой-нибудь очередной корявый комплимент. Наверное, ей часто говорят комплименты
Дверь спальни пани Бачинской тихонько отворилась, и оттуда выскользнул Феликс, на ходу заправляя гимнастерку в галифе. Он что-то насвистывал себе под нос, сбегая по лестнице, и удивленно воззрился на меня, остановившись.
Ты чего здесь? как-то неуверенно спросил он.
А На балкон хотел выйти я смял за спиной подснежники в кулаке.
Так это тебе другая лестница, слева от входа и быстро сбежал вниз по лестнице.
Я стукнул кулаком с подснежниками в стенку. Ну надо же! Чего уж тут непонятного?..
V. СКЛАД
Проклятая слякоть забивалась за шиворот, в сапоги, в перчатки, в душу.
Ненавижу зиму. Но марку приходилось держатьбоевой дух моей штурмроты упал гораздо ниже ртутного столбика на термометре.
Четвертый день мобилизованные в лоялистском городке подводы вывозили нас из окружения. Первые два дня все было терпимолошадки резво бежали по твердой замерзшей дороге, лоялистов не попадалось, мы делали по 6070 километров в день. На третий день ударила оттепель, и начали заканчиваться припасы. Где их взять, эти припасы, когда вокруг только сожженные лоялистами хуторки или укрепленные пункты с гарнизонами?
Господин поручик, разрешите обратиться? Фишер из пулеметной команды соскочил со своей телеги и поджидал меня на обочине.
Обращайтесь, Фишер, вяло махнул рукой я.
У пулеметной команды закончилась тушенка. Крупы совсем нет, с сухарями тоже проблемы. В других подразделениях ситуация не лучше.
Я потер лоб ладонью. Если уж интеллигент-Фишер обратился с таким монологомзначит, все наши дела оставляют желать лучшего.
Спасибо, Фишер. Вы свободны, сказал я и солдат побежал догонять телегу с пулеметной командой.
Я пытался найти какой-нибудь выход из ситуации. Выход был только одиннайти еду и крышу над головой.
Стеценко! Карту! потребовал я.
Он сидел, свесив ноги на другом крае телеги, и начал рыться в планшете, бурча при этом:
Жрать нечего, ноги мокрые, командир ругаетсяотлично день проходит, знаете ли!
Но карту все-таки нашел и даже развернул на нужном месте.
Вот, мы здесь, сказал Стеценко.
Я осмотрел карту, сразу мысленно вычеркнул в голове несколько возможных мест. Потом мой взгляд наткнулся на проселочную дорогу, ведущую, судя по карте вглубь леса, и там прерывающуюся.
Так. А это что такое? вслух проговорил я.
Стеценко переполз ко мне, посмотрел, куда на карте указывает мой палец и небрежно так сказал:
Пф-ф, это контрразведка перемудрила. Базы тактического резерва отмечать на карте нельзя, а дорогу к нимможно. Вот умора, а?
Ничего себе уморабаза тактического резерва! Стоп! Это выход!
Ро-ота, слушай мою команду! поднялся во весь рост на телеге я. Через пять верстовых столбов будет поворот направо. Сворачиваем!
Солдаты на телегах загомонили, оживились, получив четкий приказ. Лошади пофыркивали, пытаясь быстрее протащить телеги по дорожной грязи.
Поворот мы чуть не проворонили. Никакого указателя, такдве колеи и все.
Оружие к бою! Первый взводв головной дозор! командовал я.
Подбежал Вишневецкий:
Господин поручик, что там такое?
Если повезетвсе, что нам нужно. Если не повезетлоялисты. А скорее всегои то, и другое.
Понял, сказал он и убежал к своему взводу.
Солдаты спрыгивали с телег в грязь и мокрый снег, тихонько матерились, готовили оружие. По моим расчетам база должна была находиться за ближайшей рощей, и поэтому двигаться нужно было осторожно.
Скоро прибыл посыльный из дозорарядовой Мамсуров. Мамсуров вообще часто бывал посыльнымбегал быстро.
Господин поручик, там Мамсуров задыхался от быстрого бега. Там десятка четыре лоялистов! Жратвы у нихво! солдат сделал жест пальцем по горлу.
На секунду повисла мертвая тишина. Бойцы переглядывались, а потом защелкали затворами винтовок, зашумели и стихийно двинулись в сторону базы.
Командиры охрипли строить солдат в боевые порядки, пытаясь придать упорядоченность неожиданному порыву.
Лоялисты нас не ждали. Первыми же залпами была сметена охрана ворот, потом солдаты ворвались внутрь и прикладами, кулаками и штыками раскидали синемундирников и в общем порыве бросились к дверям склададлинного здания с железной крышей.
Вахмистр Перец из пулеметной команды грозным рыком остановил бойцов, и они расступились, дав пройти мне и Стеценко. Все-таки остатки дисциплины у них сохранились.
Кто-то из бойцов протянул мне связку ключей, и мне удалось подобрать подходящий. Замок клацнул, тяжелые створки отворились, и бойцы хором ахнули.
стеллажи, заставленные банками с тушенкой, консервированными фруктами и овощами. Ящики с галетами, крупой, яичным порошком. Сыры на верхних полках, свисающие с потолка копченые окорока и колбасы Вино в бутылках, спирт в канистрах, шоколад в плиткаху меня в голове помутилось, а в животе заурчало, когда я взглядом обвел этот огромный склад!
Хватит на всех! заявил я. Вахмистр, организуйте раздачу продуктов питания немедленно!
Своими словами я, видимо, предотвратил солдатский бунт, бессмысленный и беспощадный.
* * *
Часовые Э-э-э Стеценко лежал на груде мешков, его расстегнутая шинель была в крошках от галет, рядом лежала вскрытая банка тушенки, в руке он сжимал почти пустую бутылку вина. Вдруг он запел:Ча-асовы-ы-ые на посту, пу-уговицы в ряд! Ярче сол-неч-но-го дня золотом горят!
Стеценко! Что часовые, я спрашиваю? я сам тоже выпил, но немногограмм пятьдесят спирта, для профилактики простудных заболеваний.
Бдят! сказал Стеценко и всхрапнул.
Я пнул его в подошву сапога, но Стеценко не отреагировал. Ну и черт с ним.
Сейчас вся моя штурмрота представляла из себя нечто подобноенас можно было взять без единого выстрела, тепленькими. Я вышел на улицу и подошел к курящему здесь же Вишневецкомуон, наверное, единственный кроме меня был адекватным сегодня.
Останемся здесь на пару дней? спросил Вишневецкий.
Останемся. Только этот бардак надо будет прекратить, завтра же.
Вишневецкий кивнул и мы с ним пошли в обход склада, выполнять обязанности часовых, которых и в помине не было.
* * *
Первым их заметили караульные, которые ближе к обеду вылезли-таки на крышу и осматривали окрестности, покуривая шикарные папиросы из запасов тактического резерва.
Когда я взобрался на крышу, чтобы разобраться в ситуации, мне стало не по себе. В каком-нибудь километре от нас по дорогу тянулся огромная колонна беженцев. В бинокль я разглядел детей, женщин. Мужчин почти не было, по крайней мере, я разглядел только пару стариков.
Видимо, нас тоже заметили, поскольку колонна остановилась и к нам направился как раз один из этих стариков.
Рота, в ружье!!! закричал я.
Солдаты забегали, пытаясь найти свое оружие и оправиться после вчерашних обильных возлияний и сытной пищи.
Через несколько минут солдаты рассредоточились, заняли позиции у окон, за забором, на крыше. Я и заспанный Стеценко пошли навстречу старику, который нерешительно остановился метрах в пятидесяти.
Старик близоруко щурился, пытаясь разглядеть нас. Видимо ему это удалось, поскольку он приосанился, поправил свой изрядно потертый полушубок и сказал:
Ну слава те Господи, имперцы! при этом "имперцы" он произнес с ударением на первом слоге. А я-то уже думал Господин поручик, разрешите обратиться?
Дедок явно служил в молодости, выправка у него была будь здоров!