Улики, мрачно ответил генерал.
А на нас напали в солдатской форме и с красными бантами на груди, криво улыбнулся я, а потом продолжил: Насколько знаю, революционеры в столице понесли потери от жандармов. Неужели кому-то в императорском доме пришла здравая мысль и он решил радикально разобраться со смутьянами? спрашиваю, а сам улыбаюсь, понимаю, что Петр Евграфович не «армейский сапог» и думать умеет.
Слышал, все отказываются и, как ни странно, ни одного жандарма, принявшего участие в данной операции, пока не нашли, произнес задумчиво Еремеев.
Тоже думаете, что я и к данному делу причастен?
Петр Евграфович помолчал, а потом совершенно неожиданно заявил:
Доверять в данной обстановке, в том числе и тебе, Иван, глупо и безалаберно. Дело расследуется и, надеюсь, виновный отыщется. Твои заверения я к сведению приму и до императрицы донесу. Прости, занят сильно.
Мы распрощались, я осторожно положил трубку на рычаги телефонного аппарата, боясь, что если дам выход эмоциям, то разнесу приемную к чертям собачьим. Блин! Он мне не поверил! Если Еремеев сделал такое заключение, то про Вениамина Николаевича и говорить не приходится, ротмистр первым меня арестовать пожелает. Опять-таки советники императрицы будут ей в уши нашептывать различные небылицы и всячески меня очернять.
Барышня, сняв трубку, обратился к телефонистке, соедините со штабом генерала Гастева.
Иван Матвеевич оказался у себя, я дал ему указания привести наши войска в повышенную боевую готовность. Провокаций со стороны имперских войск следует ждать в любой момент. Строго-настрого запретил первыми применять оружие или пытаться атаковать, только защита.
Иван Макарович, я чего-то не понимаю, озадачился Гастев, мы в происшедшем пострадавшая сторона. Так с чего бы на нас нападать?
В двух словах обрисовал ему ситуацию и попросил дождаться в штабе, куда сразу после допроса нападавших решил направиться. Иван Матвеевич долго в трубку матерился, узнав о покушении на императрицу. Это я ему еще не стал говорить о наших золотых монетах, которые отыскали у устроивших покушение.
Хотел провести анализ событий, но слишком мало исходных данных, а, как говорит Картко, догадки в дело не вложить. Анзор еще куда-то запропастился! Неужели так сложно узнать, что происходит на границе? Начинать боевые действия в распутицу глупо. Или мне что-то неизвестно о замыслах врага. Блин, опять вопросы к своему начальнику службы контрразведки и начальнику безопасности!
Прошел я в кабинет начальника сыска, настроение ниже плинтуса. А Глеб Сидорович все пытается арестованного разговорить, но у него это явно не получается.
Какой смысл молчать? встал я напротив парня, который участвовал в покушении.
Вот-вот, и я о том же, поддакнул Картко. Особенно когда открываются очень интересные моменты!
Вы о чем? обернулся я к начальнику сыска.
А их банально подставили, отмахнулся тот. Не могу знать, что посулили и на что они купились, однако их отправили на верную смерть. Зачем? Голову сломал, а ответа не нашел!
Глеб Сидорович, с чего вы взяли, что их подставили? задал я вопрос.
У всех винтовок испорчен боек ударника, развел руками начальник сыска. Эксперт заявил, что сделано это совсем недавно. Дальше, думаю, нет смысла объяснять логическую цепочку?
Револьвер у стрелявшего был исправен, задумчиво протянул я.
И тем не менее стрелок промахнулся, продолжил Картко. Судя по состоянию револьвера, его прицельное приспособление сбито, над целиком и мушкой кто-то потрудился, не забыв замаскировать свою работу.
Потому-то пули так и ложились протянул я. Очень интересно, обернулся к арестованному. Говорить, значит, отказываешься? Неудобно признаваться, что отчизну продал?! Хрен с твоими убеждениями и отношением лично ко мне, но ты, подлец, от родины отказался! Говори, кому продался за тридцать серебреников, как Иуда?!
Вытащил я наган и ткнул арестованного стволом в плечо.
Ни рубля нам никто не давал! резко поднял тот голову и посмотрел на меня с вызовом. Угнетателей народа, деспотов и сатрапов мы всех уничтожим и народ освободим.
Ба! Браво! Господин революционер! Наконец-то! воскликнул я. Значит, твой красный бант не бутафория?
Да, я вхожу в организацию «Равенство и свобода»! с вызовом ответил тот, подумал и добавил: Сальков Владимир Васильевич, бывший подпоручик двенадцатого Великолуцкого пехотного полка.
А позвольте полюбопытствовать, Владимир Васильевич, что это за организация такая «Равенство и свобода»? задал вопрос начальник сыска. Никогда не слышал о ней. Какие цели имеете и какие идеи несете в массы?
Уже из одного названия все ясно, криво усмехнулся бывший подпоручик.
Если мне не изменяет память, то подобный девиз использовался во времена Французской революции задумчиво протянул я. Правда, там еще имелось слово «братство», которое ваши организаторы решили не использовать. Думаю, посчитали, что все не могут являться братьями, а в особенности враги. Играя на чувствах неудовлетворенности и зависти, вербуют глупцов, которые верят в высокие слова, и потом их на убой посылают.
А в данном случае еще и подставили, поддержал меня начальник сыска. Что ж, господин, или как у вас принято товарищ, Сальков, продолжайте свой рассказ. Иван Макарович, вас ведь что-то конкретное интересует?
О-о-о! Мне много знать хочется, а в особенности, кто за всем этим стоит, прищурился я. Однако это все может подождать, на сегодня главный вопрос на хрена?! Что это за показуха такая? И как вам все объяснил тот, кто затеял это дело?
Надо упертости бывшего подпоручика отдать должное. Он никого не сдал и даже не захотел говорить о своей группе. Мол, впервые перед делом их свели и по именам, в целях конспирации, не представлялись. У всех были клички, у него, в частности, Подпоручик. Тем не менее пищу для размышлений Владимир предоставил. Группа базировалась в Петербурге, сюда добиралась неспешно, и все время они держали связь со своим руководством. Жили в меблированных комнатах, из которых выходили лишь перекусить, а пить спиртное им не дозволялось вовсе.
И девок не водили? И после дела денег не обещали? недоверчиво хмыкнул я.
А оружие, как догадываюсь, раздали непосредственно перед нападением, сделал вывод Картко. Кстати, кто вам винтовки-то всучил? Такого сдать не грех, как ни крути, а специально испортили боевой механизм.
Старший достал из схрона, пожал плечами парень.
Так, тут делать больше нечего, он почти ничего не знает, а у начальника сыска появились ниточки, пусть это дело раскручивает, ему только мешать не стоит. Отозвал я Глеба Сидоровича к окну и попросил все силы бросить на розыск того, кто оружие нападавшим предоставил. Этот человек уже может что-то путное рассказать. Да и вообще, случай непростой и, возможно, следует объединить усилия со столичными сыщиками.
В нашей ситуации это вряд ли получится, поморщился начальник сыска. Последнее время ни на какие запросы сыск Москвы не отвечает. Даже приметы разыскиваемых на территории империи и те не высылает. Этак мы дойдем до того, что душегубцы, натворившие дел в империи, будут у нас свободно прогуливаться.
И тем не менее попытайтесь, попросил я. А при обнаружении каких-то фактов сразу мне докладывайте, после чего попрощался с Картко.
Анзора отыскал, тот продолжает с кем-то по телефону переговариваться, но при моем появлении трубку положил и со мной покинул здание управы.
В часть к Гастеву, дал я указание водителю и обратился к своему советнику: Что на границе? Почему так долго узнавал?
Да хрен его знает! махнул рукой Анзор. Удалось дозвониться до трех станций, там что-то лопочут, мол, «кажися, стреляють, а можа, и нет», передразнил он своих недавних собеседников. Одно могу сказать пушки не бьют, разрывов не слышали железнодорожники. Но, Иван Макарович, сам понимаешь, что после сегодняшней заварушки требуется время, пока мы друг дружке в глотки вцепимся, вот тогда-то и следует ждать удара.
Какие поступают прикусил язык, все же в машине не стоит забывать про водителя. Потом уточню, сделал знак рукой советнику помалкивать и прикрыл глаза, пытаясь предугадать следующий удар неизвестного противника.