Есть такое. Мы вечером хотели до города добраться, да не успели. Вот и пришлось заночевать в чистом поле.
Вы сейчас вот так идите прямо до второго поворота, там налево два квартала еще и за углом баню увидите. сказал он после проверки документов. Скажете, что эвакуированные, там вам дадут помыться и покормят. А потом уже решат, куда вас девать.
Да вот у девочки тут родственники где-то, мы туда сразу пойдем.
Где хоть родственники живут, знаете?
Калинина, семнадцать, торопливо сказала Настя. От нетерпения она чуть притоптывала на месте.
Далековато, конечно. Смотрите, вот сейчас прямо идете вон до той церквы с синим куполом, видите?
Да.
Возле церквы направо повернете, два квартала и налево, там спросите.
Спасибо вам.
Идите уж.
Арзамас удивил огромным количеством красивейшей деревянной резьбынекоторые дома походили на иллюстрации к сказке. Хотелось остановиться и посмотреть, но, во-первых, они замерзли, поэтому останавливаться не стоило, а во-вторых, Настя просто тянула Андрея за собой, так что рассмотреть мастерство местных резчиков по дереву не очень-то и удавалось.
Настя, а ты родственников этих знаешь? Бывала у них раньше?
Нет, это какая-то родня тетиного мужа, я их даже не видела никогда. Тетя с ними списалась, они разрешили приехать. Но мы всё собирались-собирались, потом мама уехала с институтом своим, куда-то в особо секретное место, мне туда нельзя пока, вот и мы с тетей Дашей решили ехать.
А папа твой где?
Папа, он у Халхин-Гола не вернулся. Нет моего папы теперь, всхлипнула Настя.
Прости, Настя, не хотел тебя расстраивать.
Ничего, дядя Андрей, Вы же не знали. Мы уже с мамой привыкли, хотя папы нам сильно не хватает. А теперь эта война проклятая, из-за нее и мама уехала
Улица Калинина нашлась после недолгих поисков. Дом под номером семнадцать, небольшой, недавно выкрашенный зеленой краской, украшенный резными наличниками, стоял в глубине двора, частично скрытый двумя яблонями.
Хозяева! Есть кто дома?
Прошелестев в ветках, на землю упало, глухо стукнув, яблоко. Никто не показывался.
Хозяева!
Чего кричите, иду. Кто там в такую рань пришел? к калитке подошла полная невысокая русоволосая женщина в ситцевом халате.
Здравствуйте, яНастя Трухачева. Я от поезда отстала, тетя Даша без меня уехала, но вот, дядя Андрей довез меня. Наконец-то я до вас добралась!
Пошла вон отсюда, гадина, прошипела женщина. Лицо ее внезапно исказилось гримасой ненависти и она пошла на Настю, отталкивая ее. Дашку, дуру эту набитую, прямо в тот же вечер арестовали, как приехала. Что-то в поезде лишнее наговорила, скотина такая. Меня в энкаведе таскали, допрашивали, милиция тут вчерась цельный день толклась. Мотай отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели, одни неприятности от вашей семейки гадючьей. То не вспоминали, а тут, как припекло, приперлись, корми вас, дармоедов московских. Вон отсюда, кому сказала!
Вдруг она с силой оттолкнула онемевшую от таких слов Настю и девочка, не удержавшись на ногах, полетела к забору, где, лежа на земле, заплакала.
Андрей, стоявший в стороне, шагнул к скандальной тетке, ухватил ее за нос и, не отпуская, затолкал во двор. Из глаз ее полились слезы, она попыталась оттолкнуть от себя Андрея, но он тащил ее дальше.
Ты что же творишь, крыса? Ты как могла на ребенка руку поднять? Тебе кто такое позволил? сказав это, он оттолкнул ее и та, сделав пару шагов назад, рухнула под яблоню.
Еще не долетев до земли, она завопила:
Ааааааааааааааааа! и, упав, продолжила. Люди, убивают! Бандиты убивают! Что же это творится?
Встав на четвереньки, она начала отползать в сторону. Из носа крупными каплями потекла кровь и женщина, поднявшись, размазала ее по лицу. Продолжая кричать о бандитах, она пошла к дому.
Андрей вернулся к Насте.
Пойдем, Настя, нам тут, похоже, не рады.
Настя, рыдая, поднялась. Платье испачкалось, из ссадины на лбу текла кровь. Андрей, достав из кармана носовой платок, прижал его к ране.
Вот беда. Погоди, сейчас найдем где обмыть тебя, потом рану обработаем.
Их позвала женщина из соседнего дома:
Идите ко мне, приведете в порядок себя хоть немного.
Спасибо.
Это же надо, как девочку ударила Лидка. За что ж она ребенка-то?
Рана на лбу у Насти оказалась совсем не пустячной ссадиной, кровь текла, не переставая. «Надо бы шов накладывать, а то и два», подумал Андрей, рассматривая Настин лоб. «А то будет у девчонки шрам на самом видном месте».
Где у вас больница здесь? Надо бы шов накладывать на рану.
Женщина заплакала, глядя на Настю.
За что же тебе, девочка? Ой, боженьки, что ж это творится? Больница недалеко здесь, я покажу вам, как идти, всхлипывая, женщина повела их на улицу. Вот, возле церкви направо повернете, там и больница.
Настя, ты как? Дойдешь до больницы? Голова не кружится? Не тошнит тебя?
Нет, дядя Андрей, ничего, дойду. Что же теперь? Куда мне деваться? До мамы мне не добраться, тетю Дашу арестовали, ты меня теперь в детский дом отправишь?
Не отправлю, Настенька, что-нибудь да придумаем.
Приемный покой больницы расположился в небольшом деревянном одноэтажном корпусе. Их встретил врач, худощавый молодой мужчина, назвавшийся Иохелем Моисеевичем Гляуберзонасом и разговаривавший с заметным прибалтийским акцентом.
Я здесь уже дфа месяца, приехалл из Каунаса, чудом вырвались, когда немец уже в город входилл. Фамилию мою, конечно, и с третьего раза фыговорить не получается, так что можете зфать просто доктором. Здесь вот хирургом работаемм и на скорой дежурства есть. Дефочке, конечно, швы накладывать надо, один или дфа, один мало будъет, не обойдемся, шрам может быть потом некрасивый, а зачем такой красафице шрам?
Настя мужественно вытерпела неприятную процедуру, продлившуюся, впрочем, недолго и медсестра наклеивала ей салфетку на рану, щедро намазанную йодом и присыпанную стрептоцидом. Доктор пошел в больничный корпус. В этот момент дверь в приемный покой открылась и двое мужчин затащили третьего.
Помогите, помирает человек!
Сюда давайте, на кушетку! Что случилось? спросила медсестра.
Сидели, ели, он вдруг задыхаться начал, посинел весь.
Больной на кушетке еле дышал, лицо его посинело.
Ой, что же делать, я сейчас доктора позову, засуетилась медсестра.
Так, ребята, а ну, посадите его, вот сюда, на краешек, и придерживайте, чтобы не упал.
А ты кто?
Тебе какая разница? Спасать друга вашего буду.
Андрей залез за спину судорожно пытавшегося вдохнуть мужчины, обнял его и, прижимая живот, резко стукнул того трижды между лопаток. Но легче ему не стало. Тогда Андрей резко, уже двумя руками, нажал ему на верх живота и изо рта у больного, как пробка от шампанского, вылетел какой-то комок, долетевший до вбегающего в приемный покой доктора.
Мужчина, только что задыхавшийся, вдохнул полной грудью и закашлялся.
Ну что, дружище, как оно, на этом свете? вылезая из-за спины приходящего в себя мужчины, спросил Андрей.
Спасибо тебе, друг, я уже думал, конец мне, дышать-то нечем было.
Ты на будущее постарайся жевать тщательнее и есть не спеша, тогда точно проживешь подольше.
Иохель Моисеевич, отчищающий халат от того, что вылетело изо рта у пострадавшего, спросил:
А что это за прием такой интересный, нас такому не учили? Очень эффективно.
Да я раньше на скорой работал, вот дружок мой, Андрей Геймлих, придумал такое.
Вы знаете, надо обязательно об этом статью написать, ведь это очень интересный прием, а, главное, очень эффективный! Давайте я ваши данные запишу, чтобы указать в статье.
Некто, решивший остаться неизвестным. Вы, Иохель Моисеевич, пишите от себя. Разработайте методы для положения стоя, лежа, подумайте, что делать с тучными пациентами, а про меня не надо, не стоит.
Давайте, я вас отведу в отделение, там поедите, отдохнете, нельзя же так отпускать вас.
Марина
Утром с парохода до дома Марина еле дошлаужасно болели ноги, хотелось засунуть их в горячую воду и держать там. После приезда сюда, в это кошмарное место, она и дня не могла без этого обойтись. Даже есть не хотелось. Зашла в свою комнату и без сил опустилась на кровать. Мура дома не было, он куда-то с утра ушел. Телеграмма, которую она отправила из Чистополя, лежала на подоконнике. Собрав последние силы, разделась и легла. Так и лежала с закрытыми глазами, пока не вернулся Мур.