Да нет, не мертвецычучела!
Чучела, набитые сеном. Таких обычно ставят на поляхотпугивать птиц. Да и палатки и шатерпусты!
Засада! Вай, шайтан Засада, ага!
Турки поняли это слишком поздно
Грянул пистолетный выстрел
И тут жеружейный залп!
Встали, всколыхнулись над густою травой черные солдатские треуголки. Грозно блеснули штыки Разорвали округу выстрелывырвалось из ружей грозное пламя, и кислый пороховой дым вмиг окутал поляну.
Пятнадцать ружейзалпом. Почти в упор, разом
В десятке обычно случается больше десяти солдат. Капрал еще. Еще вот мальчишкибарабанщики да кантонистнапросились. Тоже с фузеями-ружьями. Барабанщикис трофейными, тяжеленными, старой французской системы. С таким ружьем не просто управиться. Но старались ребята. Да и расстояние-тотьфу!
Наверное, турки все же были наемникамилевендами, но хорошо обученными, умелыми. Иных в этот рейд и не взяли бы. Всего около двух десятков, да
Большую часть сразил первый же залп. Кто-то упал убитым, кого-то ранили
Перезаряжать ружья уже было некогда. Да и дым
А ну, братушки! возникший из порохового дыма капрал, бросив разряженный пистолет, выхватил из ножен трофейную турецкую саблю. В рукопашном бою уж куда лучше, чем хиленькая офицерская шпага.
Пулядура, штыкмолодец! В атаку, братцы!
Вырвалось из глоток неистовое «ура», пусть не такое уж и громовое, но это уже было не важно. Пулядура, штыкмолодец Молодцы в зеленых мундирах бросились в штыковую
А нуколи! Раз-два
Р-раз!
Алла-и-и-и!
Турки бились отчаянно, словно голодные тигры. Однако нынче не им сопутствовала удача, и удачатщательно подготовленная.
Ур-а-а-а-а!!!
Штык врагу в брюхо! Получа-а-ай! Увернулся? Саблей отбил? А вот попробуй-ка приклада! Н-на!
* * *
После такой атаки обычно наемники бежали или сдавались в плен. Тем более провинциальные капылы. Разбежались и эти. Кто смог, кому повезло. Кому повезло не оченьсдавались в плен. Все, кроме одногомолодого усача-командираэфенди. О, этот горячий парень вовсе не собирался сдаваться, нет! Ухмылялся, гордо сверкая очамисиними, как весеннее небо. Крепкие башмаки с модными французскими пряжками, синие чулки, короткие широкие штаны, как у янычар. Темно-красный, шитый золоченой нитью камзол, черный кожаный пояс с бляхами. Тюрбан, видно, сбило пулейрассыпались по плечам черные кудри. Этакий турецкий дАртаньян! Щеголь, привыкший убивать.
Тяжелый, жаждущий крови клинок покачивался в руках, словно готовая к броску кобра.
Эй, эфенди! Сдавайся! крикнул Никодим Иваныч.
О, не на того напал! Скосив глаза, турок лишь презрительно скривилсявот еще, разговаривать с нижним чином.
Плюнул, выругался по-своему, по-турецки, и по-русски спросил:
Где ваш командир? Если не трус Давай!
Выкрикнул и махнул саблей. Уже почти совсем рассвело, над протокою и дальше, над Дунаем-рекой, клубились тающие клочья тумана.
Что ж раз уж требует командира Негоже праздновать труса, негоже!
Ну, я командир, сбросив кафтан, Алексей поудобней перехватил саблю.
Турок церемонно поклонился:
ЯМустафа Эльчин-эфенди, левенды лейтенант. А вы кто?
Капрал Ляшин, унтер-офицер
Всего лишь унтер? скривился «дАртаньян». Ну что ж Это вы задумали засаду?
Да.
Весьма неплохо. Что ж Приступим Апп!
Со звоном скрестились клинки Заскрежетали Турок ухмыльнулсяон явно был хорошим бойцом, «опытным бретером», как сказали бы в дворянских кругах. И этот «опытный бретер» почуял добычу! Соперник вдруг показался ему слабым. Да не показалсятак оно и было. Не так уж и виртуозно Алексей Васильевич Ляшин владел клинком. Нет, для боя хватало но для такой вот дуэли с разными изящными выпадами хотя сабляоружие не изящное, но все-таки
Турок вновь произвел выпад, разрезав сопернику правый рукав Потомтут желевый Играл, словно кошка с мышью!
Выпад Отбивка Рубящий модный удар!
Отбив! Контратака
Надо было срочно что-то придумать
Алексей придумал
Улучив момент, просто упал. Упал в смятую траву, раскинув руки и выпустив саблю Турок тут же подскочил, замахнулся
Однако Ляшин ведь не зря падал
Ловкая подсечка!
И вот уже соперникв траве!
Вскочитьи кулаком ему в челюстьоп! И еще раз»! И еще еще еще
Ну, ну, Лексей Василич, уймись! И так басурмана изгваздал в кровь
А
Отмахнувшись, капрал поднялся на ноги. Кто-то заботливо накинул ему на плечи кафтан, темно-зеленый, с красными фалдами и витым шнуром Астраханского полка на погоне.
Этогок остальным пленным, взглянув на поверженного «дАртаньяна», распорядился Ляшин.
Никодим Иваныч довольно кивнул:
Сделаем! Эй, Прошка Пойдем-ка, Алексей Василич, к костерку О-от попей вот чайку, да А мы тут пока осмотримся, сладим
Там же лодки!
Да побросали их басурманетрофей. Ты пей, пей, Василич О-от Никодим Иваныч уселся рядом и раскурил трубку. Ты вот что Другой раз с чертями этими рубиться не лезь. Просто возьми, да пристрели черта. Ну, сам не хочешьмне мигни. Мы-то из крепостных, из крестьян, всякому политесу не обучены. Опи разом.
Мигну, Иваныч! В следующий раз обязательно мигну.
От и ладненько. А в морду ты басурману славно приложил, одобряю!
* * *
А ну, давай, давай, Леша, рассказывай! Да не журисьпобедителей не судят, а мертвые сраму не имут!
Новый командир Астраханского полка, недавно прибывший генерал-майор от инфатерии Александр Васильевич Суворов, выйдя из походного шатра, похлопал дожидавшегося капрала по плечу. Ухмыльнувшись, уселся на вынесенное суровым денщиком креслице, вытянул ноги к костру. Невысокого роста, узкоплечий, всегда улыбчивый и веселый, новый командир солдатам и офицерам нравился. Генерал-майор любил шутку, не брезговал простой солдатскою кашей, а пуще тоговсе делал для того, чтобы солдаты знали, как действовать в бою. Лично учил, рассказывал, а то и показать мог. Ну, конечно, любил почудить, не без этогото поутру поет петухом, кукарекает, то прямо ночью сиганет в речкукупаться, а то переоденется в солдатский мундир да прикинется рядовым служакою, особенно когда кто-то его ищет по какому-нибудь начальственно-важному делу. Совсем вот недавно так попался один вестовой, посланец самого главнокомандующего, фельдмаршала Петра Румянцева. Суворов как раз прикинулся простым солдатиком, переоделся, а тут и вестовой! Где, говорит, господин генерал-майор? А генерал-майор ему: «А пес его знает! Может, валяется где-то пьяный, а может, кукарекает петухом, бог весть!» Осерчал вестовойты как, мол, посмел, сучий потрох, так вот о командире своем отзываться? Вот ужо посейчас палкой тебя попотчую, будешь вдругорядь знать!
И впрямь едва не попотчевалнасилу убежал Александр Васильевич. Переоделся, вестового приняла тот его и узнал, сконфузился Суворов же лишь посмеялся, да после всех дел велел налить вестовому чарку.
Все это вихрем пронеслось в голове капрала при виде появившегося отца-командира. Оно конечно, Александр Васильевич солдатушкам заместо отца родного однако, а вдруг опять зачудит? Не так и давно Суворов полком Астраханским командует, но почудачить успел. Говорят, он и в Финляндии так же вот Оттуда сюда, на войну, попросилсятурок колошматить. Да уж, не генералорел! Хотя по видусовсем замухрышка.
Александр Васильевич явился в уже потрепанный изрядными боями полк не один, а с подмогойотрядом егерей да с казаками. Один из этих вот казаковздоровенный рыжебородый мужичага в синих, с красными лампасами, шароварах, заправленных в короткие юфтевые сапоги, как раз и маячил сейчас за спиной генерал-майора. Адъютант? Да нет, скорейординарец. Охранник, но не денщик. Денщика Ляшин уже знал, как и личного генеральского повара. Не всегда Суворов от солдатских костров кушалжелудок не позволял, Александр Васильевич им с самого детства маялся.
Глянул командир на капрала, да вдруг подмигнул, тем самым и смутил парня окончательно.
Ну что, герой? Говоришь, пулядура, штыкмолодец? Ах, черт возьми, недурно сказано!