Гибель "Курска"
В стране объявили траур по погибшим морякам, вскоре последовали отставки тех, кто оказался причастен к гибели корабля и вовремя не предпринял спасательные меры. Но еще долго у народа оставался осадок, возможно, впервые возникла мысльа так ли честен перед ним сам Путин, нет ли и на нем вины в случившейся беде?! Еще больше сомнения посеяла авторская программа известного телеведущего Сергея Доренко, в которой он прямо высказалсяпрезидент солгал о катастрофе и о спасательной операции. После Доренко уволили с телеканала, а программу сняли с эфира, но слухи о ней разошлись среди людей, очерняя в их глазах образ благородного радетеля страны без страха и упрека. Были в последующие годы другие беды и катастрофы, даже с большими жертвами, но вот именно та первая, с "Курском", стала в народе самой памятной и обидной, а для Путина, наверное, неприятной, притом в первый год его правления.
В сентябре Оля родила дочь, довольно голосистую и беспокойную, едва ли не сразу после выписки из роддома не давала Павлу высыпаться. Долго не выдержал, перешел в дальнюю комнату, с того времени практически не делил постель с женой. Уже не скрываясь, проводил вечера с любовницей, иной раз прихватывал и ночь. Единственно, кто связывал с семьейсын, тому уже исполнилось два года, как-то незаметно прикипел душой к малышу. Да и Василек тянулся к нему больше, чем к матери, с утра бежал и ложился в постель к отцу, если тот еще не встал. Вместе завтракали, занимались какими-то играми, несмотря на какие-то спешные деладля Павла эти ранние часы оставались табу, только для сына. Иной раз брал его на службу, тот бегал по коридорам, заглядывал в кабинеты, заводил серьезные разговоры со взрослыми. А те лишь умилялись малышу и не столько из-за положения отца, а больше его ласковому нраву и не по годам развитому уму, наверное, не уступающему родителю в этом возрасте.
Павел не проводил с сыном обучающих занятий, считалпусть растет обычной детской жизнью, а не какого-нибудь вундеркинда. Собственное детство стало примером от обратного, что так нельзяведь юного Пашу с первых осознанных лет родители тянули к каким-то знаниям, старались раскрыть его проявившиеся таланты, впрочем, довольно успешно. И пусть мальчик сам увлекся, поражал феноменальными способностями, но ведь со сверстниками общался мало, не играл с ними в детские игрыони просто ему были неинтересны. После, когда подрос, немного изменился, стал более общительным, но все же отпечаток раннего детства так и остался, да и те же одноклассники, старше Павла на два-три года, не очень считались с ним, настоящей дружбы, как между равными, не сложилось. Повторения такой судьбы для сына не хотел, потому не развивал любознательность малыша, больше внимания уделял подвижным играм и его отношениям с другими детьми.
Любовница, Лена, отнеслась к сыну любимого мужчины довольно ласково, нередко звала в свой кабинет и заводила с ним разговоры, угощала вкусными пирожными, пила с ним чай. Несколько раз привозила в свою квартиру (разумеется, с отцом), готовила для него ужин, игралась, а после укладывала спать. Малыш тоже привязался к девушке, иногда называл ее вместо тети Лены мамой, а та не поправляла, лишь посматривала на отцакак он отреагирует. Павел же лишь пожимал плечамимол, ребенок, что с него взять, кто его приласкает, к тому и тянется. Серьезных намерений поменять отношения не испытывал, хотя и виделЛена стала другой, как-то более внимательной к нему, даже навязчивой. Такая перемена не очень радовала, хотел сохранить прежнюю связь без обязательствесли нам хорошо, то зачем желать другого! Даже подумывал сменить ее на кого-либовидел недвусмысленные намеки от некоторых сотрудниц,лишь жалость, да еще опасение потерять одну из самых толковых помощников удерживали от разрыва.
Как-то не сложились у Павла нормальные отношения со своим куратором в правительствеРейман почему-то невзлюбил его. Наверное, посчитал выскочкой, гребущим под себя государственные деньги, более нужных, по мнению чиновника, для других важных дел. Ближе к зиме между ними произошел конфликт, вылившийся в открытое противостояние. Причиной стало направление средств, предназначенных на расширение Интернетаспутниковых ретрансляторов, собственных кабельных сетей, информационных серверов,на нужды телекоммуникаций по распоряжению министра. Попытка Павла убедить в незаконности такого, по сути, грабежаведь планируемые расходы внесены в утвержденный бюджет именно на эти цели, а не на что-то другое,закончилась лишь скандалом. Леонид Дододжонович, не стесняясь присутствия посторонних в кабинете, кричал во всеуслышание:
Ты мне не указывай, на что нужны деньги, без тебя разберусь. На хрен твой Интернет, когда люди в дальних поселках даже телевизор не могут смотреть и телефона нет, потому что нет денег провести к ним линию!
Разговор с Касьяновым не дал нужного результататот вроде пожурил министра за нецелевое использование средств, но не отменил его распоряжение, посоветовал в дальнейшем более мирно решать подобные разногласия. Павлу стало очевиднос таким руководством кашу не сварить, первым желанием стало подать заявление об увольнении,но после, посмотрев на ухмыляющуюся рожу Реймана, не скрывавшегося злорадства, издевательско-дружелюбную физиономию председателя, повернулся и ушел, не прощаясь, хотя дверью не хлопнул. После месяц пытался пробиться на прием к президенту, но его в Администрации не пропустилипо-видимому, Касьянов постарался. Вскоре вышло распоряжение Правительства об его отставке за какие-то надуманные нарушения, в центр же пришли с проверками из налоговой инспекции и даже управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Павел будто предчувствовал такой оборот, как только началась катавасия с правительством, обратился в московское представительство международной аудиторской компании PwC (PricewaterhouseCoopers), одной из самых авторитетных в мире. Дал заявку на аудит всех своих операций с зарубежными партнерами и консалтинговые услуги, буквально за пару дней до наезда незваных гостей ему передали отчет. Когда же они заявились, вызвал представителя компании и уже с ним разбирали претензии проверяющих органов. Те несколько дней пытались накопать компромат в валютных сделках, но не нашли, кроме каких-то несоответствий в отчетности по международному стандарту и российскому. Не стали из-за такой формальности поднимать скандалсвязываться с зубрами аудита себе дороже!ушли ни с чем, но по их недовольному виду Павел понял, что добром эта история не кончится.
Еще через несколько дней Павлу принесли домой повестку с вызовом в городскую прокуратуру, там следователь все выпытывал об его контактах с американскими партнерами, как будто он завербованный ими агент. После попросил не уезжать из города до выяснения каких-то обстоятельств, на вопроскаких именно и на какой срокбуркнул что-то неопределенно, но официального предписания не выписал. Не оставалось сомненийпокоя ему здесь не будет, могут пойти на какую-нибудь провокация, обвинят в чем угодно и упекут подальше. Следовало уехать, но вот кудатут не все казалось очевидным. Уезжать, как в прошлый раз, в глубинку не видел смысларано или поздно все равно найдут, да и последнее, что хотелуходить в бега. Вот тогда впервые задумался о выезде за границу, благо, что сейчас с этим особых сложностей нетполучи визу и дорога тебе открыта. Только не лежала душа провести всю оставшуюся жизнь или даже какую-то ее часть на чужбине, так в сомнениях и колебаниях провел несколько дней.
Уже было решился идти в представительство Microsoft договариваться насчет переезда в головное отделениеподобное предложение не раз поступало Павлу от уважаемой им компании, но прежде неизменно отказывал,когда из Администрации президента ему передали письмо с вызовом на прием у главы государства. Он стал в какой-то мере неожиданнымпотерял надежду достучаться до Путина, а тут сам вызывает,не стал гадать, что же случилось, отправился в назначенный день в Кремль. После недолгой процедуры оформления в пропускном пункте Спасской башни Павла провели в резиденцию президентаСенатский дворец. Прежде, еще в школьные и студенческие годы, пару раз доводилось с экскурсионной группой побывать в открытой для доступа западной части Кремля со стороны Александровского сада, Троицкой и Боровицкой башен, но на служебную попал впервые. С понятным любопытством, стараясь явно его не показывать, разглядывал административные здания на Ивановской площади, Сенатскую и Никольскую башни, Арсенал. Правда, бегло, мимоходом, пока проходил с сопровождающим недолгий путь до Сената.