Господи Иисусе и дева Мария. Были!!!
Хофман глядел в лицо мужчины, который развел кусты и нацелил в него пистолет-пулемет. Сейчас на нем не было маски с длинной трубкой, ведущей к емкости с поглотителем. Лицо, прекрасно запомненное из всякого кошмара, который снился ему в течение сотен ночей.
Боже! Именно для этого он и стал полицейским, именно по причине кошмаров. Он помнил застреленного милиционера, помнил, что тот даже не успел протянуть руку к кобуре с оружием. Хофман был лучшевсегда при нем было два пистолета и маленький револьвер. Этот кошмар повлиял на всю его жизнь. Только лишь потому он и стал полицейским: чтобы иметь возможность защититься. Будучи еще зеленым щенком, он завербовался в наемники в Чад во время французской интервенции. Правда, тогда ими ни для чего и не воспользовались, зато, по крайней мере, его научили убивать: ножом, кулаками, зубами, вязальным крючком собственной жены, даже ее кружевным чулком.
Но он не мог защититься перед кошмарами, хотя и все время объяснил себе, что это неправда. Что все это только обычные сны.
А теперь кошмар оказался правдой. Более того, он был блядски реальным! Он глядел в лицо, которое снилось ему сотнями ночей. Он прекрасно помнил его.
Господи Иисусе Это не плохой сон. Это правда! Людей в Печисках убивали! Этот вот тип. Тот самый, который, уже без противогаза, развел рукой закрывающие пацана кусты. В другой его руке был готовый к выстрелу пистолет-пулемет RAK.
Марек? Марек, что творится? повторяла «Ключик». Марек! Очнись!
Мужчина спрятал лицо в руках. Он пытался прийти в себя.
Вода у тебя есть?
Господи, а может вызвать врача? Давай, я отвезу тебя в скорую помощь.
Нет, Марек отпил несколько глотков воды из поданного ему стакана. Знаешь, почему ты не нашла о нем никакой информации? пытался он вновь быть рациональным.
Почему? девушка была явно заинтригована.
Мы сделали ошибку, разыскивая данные во Вроцлаве и в Варшаве.
Где же мне тогда его искать? Аня тоже отпила воды из стакана. Она знала, а точнеечувствовала, что они попали на что-то совершенно необычное.
Хофман одарил девушку бледной улыбкой.
Ищи в Быдгощи. Конкретно жев Печисках. Это километрах в тридцати в сторону. Попытайся как-то связать эти две местности и этого типа. Ранние семидесятые годы.
Почему именно в Быдгощи? Откуда ты об этом знаешь?
Марек усмехнулся. На сей раз более твердо.
Так уже складывается, что я единственный полицейский офицер в Польше, который знает, где искать данные относительно этого мужика. Вот так, просто, складывается
Матысика из «обезьянника» вывел дежурный. К семидесятидвухлетнему старикук тому же, бывшему военномуон относился с определенным уважением. Он провел его в кабинет следственного офицера.
За письменным столом сидел рослый, худощавый мужчина. В его лице можно было заметить одну странную отметуу него были совершенно недвижимые, холодные глаза. Глаза змеи. Матысику на миг даже показалось, будто бы он когда-то его уже видел Но это было только мгновение. У пожилого человека была прекрасная память на лица, и он со всей уверенностью не знал офицера с холодными, словно лед, глазами.
А тот поднялся со стула.
Меня зовут Марек Хофман, протянул он руку. Приветствую вас.
Матысик легко пожал протянутую руку. Садясь перед письменным столом, он уже знал, почему этот офицер казался похожим на кого-то из прошлого. «Да у него точно такие же глаза, как у меня», усмехнулся он в мыслях сам себе. «Глаз змеи». Он ведь и сам видел их в зеркале ежедневно, во время бритья.
«Ключик» свою работу делала на пять. К сожалению, резюме результатов этой тяжелой пахоты можно было определить всего лишь одним словом: нихрена! Фелициан Матысик. Печиска. Быдгощ. Девушка глянула на оставленный Хофманом листок. «Балаболка», пансионат «Поруда». И ничего, просто-напросто, ничего! Она взяла телефон. Когда-то этот номер был записан исключительно в записной книжке Биг Боссапо причине максимальной степени секретности. Когда-то
Привет, жопа.
Ну, привет, телка, ответила Кася, ее соответствие в быдгощской полицейской комендатуре. И чем тебе помочь?
Имеется одна заноза. Семидесятые годы, ранние. Печиска. Быдгощ. Фелициан Матысик. Куча смертей. Дела засекречены. Найдешь чего-нибудь, милая Жопка? Да, еще слова: «Балаболка», «Поруда».
Оки-доки. И тут же звякну, короткий вздох. Да, при случае: какой-то тип пизданул большегруз с куревом. Мой Биг Богг на ушах! Дай-ка мне какого-нибудь рецидивиста из Вроцлава, чтобы я могла бы его подставить.
Оки-доки. Сейчас подыщу из картотеки.
Будет классно, телка. До звоночка.
Хофман закурил сигарету.
Можете ли вы мне пояснить одно дело? Вы ведь были офицером Войска Польского?
Да. Был.
И из вас сделали снайпера?
Не понял?
Вы выстрелили три патрона. У нас три трупа. Ваш внук вырвал из рук одного из покойничков автомат Калашникова. Выстрелил тридцать два патрона, и попал только лишь в щиколотку какого-то мужика, менявшего колесо в машине..
Ну, это ведь еще дитя. Он не умеет стрелять, насмешливо прокомментировал Матысик.
А вы умеете?
Я знаю В конце концов, я же офицер
В среднем, вы выстреливали шесть патронов в год. В рамках учений. А вы? Три выстрелатри трупа. Откуда такая специализация?
Только не надо демонизировать. Одного я бахнул, считай, в упор. Двухс пары шагов.
Вы всегда берете ТТ, когда едете на шашлыки с семьей?
Нет. Только лишь тогда, когда на меня нападают три типа с калашами.
Хофман погасил сигарету. Слегка улыбнулся.
Нет, ну Мне бы хотелось нормально поговорить. Нет смысла, чтобы мы тут просто балаболили
Две пару чертовски холодных глаз тут же и встретились. Они глядели друг на друга охрененно долго. «Нет смысла, чтобы мы тут просто балаболили». «Балаболка». Shit!
Матысик в первый раз подумал о ведущем следствие офицере с серьезностью. Хофман же понял, что ничего из старика не вытянет.
«Ключик» подняла телефонную трубку. С черного аппаратаособого значения. Оборудование в комендатуре было старым, было достаточно придержать одну из катушек большого магнитофона, и ничего уже не записывалось.
Привет, телка.
Ну что там, жопа? ответила «Ключик», все так же придерживая катушку пальцем.
У дела имеется номер SWW/12382/72. Секретно, особого значения. И я нихуя не врубаюсь. Практически ничего не написали, зато у меня, телка, имеется для тебя кино. Любительское на восьмерке. Перешлю тебе с курьером.
Спасибо.
Никаких проблем. Спасибо за рецидивиста.
Не проблема. Подкинь чего-нибудь для записи.
Ты знаешь, нихрена не имею. Свяжись с той дамой из столицы, я подкинула тебе номер.
Оки-доки. Стей ин тач.
Ясно! Я еще покопаюсь, но ты свяжись со штучкой из Варшавы. У нее больше вруба.
Экстра! Thanks!
Но проблемо, телка. Номер дела у тебя уже имеется. Чао какао!
Чао какао, жопа!
Хей, хей!
Матысик мельком глянул на туманную фигуру, появившуюся у двери комнаты для допросов. Хотя выражение на его лице не изменилось, Хофман перехватил взгляд. Он тоже зыркнул влево, в сторону. Ничего. Стенка с текущими бумажками, слегка оцарапанная дверь, старый линолеум. Через короткое мгновение два холодных взгляда снова встретились. Глаза Матысика не были уже такими спокойными, как раньше.
Можете ли вы пояснить мне кое-какие события? Хофман закурил следующую сигарету.
Так вот, один из следственных офицеров, работающих над вашим делом, повесился.
Вы как-то не похожи на такого, кто сегодня повесится, перебил его Матысик.
Он вытащил из кармана одноразовую салфетку и тщательно вытер слезящиеся глаза.
Два члена группы погибло в ДТП, еще у одногосердечный приступ
Не похоже, чтобы у вас было больное сердце.
Аааа выходит, случайность? Это какая-то мафия?
Мене кажется, что машину вы водите хорошо. Не думаю, чтобы вы попали в аварию.
Хофман сбил пепел в переполненную пепельницу. Язвительно усмехнулся.
Я если бы вы угадали, что угрожает мне?